– Понятно, – ответил Сергей и коснулся ее плеча. – Ты, если что, звони мне. – Он указал на визитку. – Вдруг помощь понадобится. Девушка ничего не ответила. Визитку забрала с собой. Лизе снова не спалось этой ночью. Она ни разу не выспалась в квартире Бориса. Сейчас она вспоминала его. Его слова. Сегодняшнюю аварию. «А может, это знак, как говорил когда-то Борис? – спрашивала себя Лиза. – Конечно же, это сигнал, что я не должна так поступать. Должна вернуться к ребенку. К ребенку… Я ведь его имени ни разу не вспомнила. Он для меня как маленькое безымянное чудовище. Мой сын. Мой Женька». Девушка решила вернуться домой. Завтра же утром. Не медлить. У нее жутко разболелась голова. Она встала. В поисках таблеток перерыла всю кухню. Наконец нашла небольшой пластиковый контейнер, в котором аскетично лежала облатка анальгина, раствор зеленки, бинт, непонятная коробка с надписью «Габапентин». Возвращаясь в зал, Лиза бросила взгляд на белую дверь, справа от входной. На ней все так же висел черный уродливый амбарный замок. Девушка подумала, что Борис все-таки очень странный человек, хотя и хороший. Жаль, что она его обидела. Но у него шансов не было. Неужели он не понимал? Глава 19 Прошлым вечером Сергей не позвонил Егору Ильичу. Не спросил о здоровье Анны. Специально. Хотелось подумать. Не хотел лишней информации. А если бы случилось что-то выходящее за рамки, решил он, ему бы набрали сами. Детектив помнил, что сегодня будут готовы отпечатки пальцев официанта. Решил съездить к Петровичу и поговорить с ним с глазу на глаз. Он надиктовал патологоанатому сообщение, что приедет в первой половине дня. Получил короткое «Ок» и занялся завтраком. Понимал: сведений добыто критически мало, а догадок никаких. Только если чудила сама Марина. Он подумал, что большинство преступлений раскрывается по горячим следам. Через несколько лет, когда концы с концами не сведешь, шансов – ноль. Только если случайность. Сергей продолжал расследование, больше полагаясь именно на нее. В морге было прохладно, бело из-за намытого хлоркой кафеля стен и, как всегда, необыкновенно вонюче. Петрович был у себя в кабинете, оставив прозекторскую санитарам. Сергей открыл дверь. Потом постучал в нее, улыбаясь. – Можно? – спросил он. Аркадий Петрович в это время разговаривал по телефону. Он взглядом и жестом поприветствовал товарища и предложил ему стул. – Конечно, Юлечка. Конечно, моя сладкая. Конечно, мой Корешок, – слащаво убеждал он ее в трубку. – Я сегодня только с тобой. Подарки и цветы. Все к твоим ногам. Совершенно трезвый. Конечно, я помнил про нашу годовщину. Жди сюрприз. Целуй за меня Машеньку. – Вижу, у вас все хорошо, – сказал Сергей обрадованно. Понял, что не нужно будет тратить время на ритуальные вопросы про семью. – Да уж. Патологоанатом развалился в кресле. – Ты представляешь?! – возмущался он. – Как всегда, забыл про годовщину. Теперь придется не пить. – Он взял со стола и закусил деревянный желтый карандаш. – А что, до сих пор не накатил? – удивился детектив. – Одна порция виски перед вскрытием? Ты что, смеешься? Я же профессионал. Человек-печень. Все уже выдохлось давно. – Он замолчал на секунду. – Но! – вскрикнул он и бросил карандаш в стакан. – Жена – это святое. Сергей согласно кивнул. – Я даже ей фамилию запретил менять, – гордо сказал доктор. – Только услышь: директор библиотеки Юлия Эдмундовна Корешок. Романтика. Представляю себе мою толстенную монографию с позолоченным корешком на столе в каждом морге. Смотрю на жену и знаю, что так и будет. Сергей засмеялся. – А название у монографии какое – «Мозг и печень»? – На меня намекаешь? – спросил Петрович, прищурившись. – Намек понял. Давай к мозгам. Сергей приготовился слушать. – Во-первых, отпечатки того второго, – начал доктор, – остались. Правда, с твоими не сравнить. Так, как наследил ты, может только дилетант или злонамеренный жулик. Но нам повезло. Сергей вспомнил о воле случая в его расследовании. – Звучит хорошо. А нам что-нибудь известно об этих отпечатках? – оживился детектив. Петрович достал из ящика бумаги и подтолкнул их через стол Сергею. – Там данные клиента. Лет десять назад он был судим за какую-то мелкую пакость. В смысле хулиганство. Причем изначально статья за вымогательство. Но адвокаты поработали, и гражданин получил пару лет условного срока. Причем его сняли досрочно. Больше не знаем о нем ничего. Петрович положил ноги на стол. Сергей полистал бумаги. Вчитался в первые строчки. – Вениамин? – спросил детектив. – Так должен же быть Валерий. – Ну, знаешь, – скривился патологоанатом, – если бы меня звали Вениамин, я бы, возможно, – доктор сделал акцент на последнем слове, – тоже называл бы себя Валерий. – Он задумался на секунду. Развел руками и завершил: – А может быть, и нет. Это личное дело каждого, мой друг. Или ты у него паспорт проверял? – Проверим, – вздохнул Сергей. – Я бумаги заберу? Петрович утвердительно кивнул и продолжил: – Во-вторых… Доктор снял с себя чепчик. Обнял голову ладонями, положив локти на стол, и стал постукивать себя пальцами по макушке. Сергей ждал, включив все свое внимание. – За девушку эту третью взялись, но пока ничего нового. Мое мнение про укол в затылок им кажется чудовищным в смысле сложности выполнения, но они его не исключают. Им ничего не остается делать. Труп проверили на всевозможные газы и соединения – все как у всех. В пределах нормы. – И? – спросил Сергей. – Да что «и»? Петрович оставил свою полулысую голову в покое и снова натянул на нее колпак с веселеньким рисунком Губки Боба. – Крутим, вертим, ищем нестандартные решения. Детектив положил руки на стол и придвинулся к собеседнику. – Слушай, а что так рьяно взялись? Ты же говорил, там родители так себе. Неплатежеспособные, – спросил он. Петрович развел руками. – Да все так. Может, твои менты сами инициативничают. Боятся маньяка. Если его сейчас не поймать, он же продолжит. А поймают, представь, что там, может быть, таких трупов несколько десятков. Это же не факт, что они всех выловили. Сергей понимал ситуацию. – А, вот еще что, – вспомнил он. – Эти девушки. Прошлые, имею в виду, – он указал большим пальцем руки за спину, – могли быть беременными. По моим данным, они были как-то связаны с компанией по подбору суррогатных матерей. – Не-ет, – протяжно возмутился Петрович, – ты что? Думаешь, я не отразил бы? Рожавшие обе – да. Но нет, не беременные – это точно. Он стукнул пальцем по столу. – Последняя, третья, так вообще не рожала. Не девочка, конечно. Но выход из цервикального канала характерной формы. Не рожала она. – Я тебя понял, – ответил Сергей и встал, чтобы попрощаться с доктором. Они пожали друг другу руки. Сергей напомнил про цветы жене. Петрович уверил, что уже. Потому что интернет правит миром. Сказал, что уйдет с работы пораньше, так как хочет попасть в ювелирку. Просил после четырех вечера его не беспокоить и, если будут какие-то вопросы, помнить, что у него сегодня священный день. Сергей обещал. Он отправился к официанту. Посмотреть. Порасспрашивать. Увидеть его реакцию на новые сведения, что были у Сергея в папке с бумагами. Официант выглядел хуже, чем в прошлый раз. На его лице лежало заметно больше тональника. Пластырь на переносице был шире. Склеры глаз с красными полопавшимися сосудами. – Обострение? – развязно кинул Сергей, пальцем указав официанту на лицо. – Или после прошлого раза чихнул неудачно? – М-м. Это вы? – спросил официант, который снова выполнял обязанности бармена. Протирал стаканы. Наливал. Приносил. Получал чаевые. – Как поживает Куклачев? – спросил он в отместку. Сергей сначала не понял, а потом вспомнил, что рассказывал ему про свою квартиру. – Да не Куклачев мой сосед, а его театр. – Сергей пальцем указал на бутылку, а двумя, указательным и большим, показал порцию. – Я вообще кошек не люблю. – Вы теперь у нас каждый день будете? – спросил официант Валерий. – От дома-то не близко. Или новая работа в районе нашего скромного заведения? Он налил детективу порцию и поставил рядом на салфетке. – Тебя зашел проведать. Казалось, оба получали удовольствие от этой словесной перепалки. Бармен едва сдерживал улыбку. Его маленькие глаза шныряли по сторонам, как будто выискивали что-то или кого-то. – Ладно, давай по-честному. – Сергей пригубил из стакана. – Я все с тем же вопросом о моей завтрашней спутнице. Очень она мне нравится. Мне кажется, вы знакомы. Расскажи мне о ней. Бармен понимал, что этот человек пасется в его баре-ресторане второй день не просто так. Что-то вынюхивает. Плохо разыгрывает из себя влюбленного. Стакан упер. Разговаривает как придурок, но явно ему не соответствует хотя бы по прикиду. Одет не то чтобы сильно дорого, но со вкусом. А повадки, как у владельца овощного ларька на Липецкой улице и бело-красного спортивного костюма с надпись Russia от Bosco. Вдруг официант заметил, как Сергей замер с поднесенным ко рту стаканом, широко открыл глаза и уставился на экран телевизора в углу стойки. Он посмотрел в направлении взгляда. На работающем канале передавали полицейскую хронику. В кадре у высотного дома стояли две припаркованные машины. Одна – крупный синий седан. На его крыше лежал труп девушки. Его не было видно целиком. Лишь сверху, в неестественной позе, будто сломанная в колене, свисала часть ноги. Тонкая щиколотка и стопа, обутая в туфлю на высокой шпильке. Еще на экране, за милой говорящей головой из пресс-службы, была видна часть руки. Кисть с красивым маникюром. Браслет на запястье блестел, но разглядеть его не представлялось возможным. Самое главное. Вторая машина. Тоже седан. «Ауди А4», красный, с номером, как у автомобиля Марины. Номер отчетливо виден. К счастью, на нем не было обычного размытия, которое журналисты часто используют при монтаже репортажа в таких случаях.