– Может, и шучу. – Не смешно! – припечатала девушка. Освободив руку, сказала с небольшим вызовом: – Все, я уже успокоилась, можете дальше меня не сопровождать. – Как пожелаете, княжна, – не стал я с нею спорить. Спросил только напоследок, чуть склонив голову и внимательно наблюдая за претенденткой на престол: – А что вы, если не секрет, думаете о принцессе Анни-Мирне и герцогине Алингерской? – О великосветской шлюхе и слащавой лицемерной пай-девочке? – приподняла княжна бровь. – Да ничего не думаю. Как будто делать мне больше нечего. – Что ж, спасибо за ответ. Эту фразу я произносил уже в спину резко развернувшейся девушки, что, не прощаясь, с гордым видом удалялась прочь по своим учебно-княжеским делам. Обдумывать сказанное Младой буду позже, в спокойной обстановке, но уже сейчас было понятно, что дамы меж собой конкретно не ладят. Осталось, собственно, выяснить по претендентам номер два и четыре – и у меня будет полный расклад на вероятнейших наследников трона. Только вот зачем? Хотя, возможно, когда-нибудь и пригодится. Давно пора что-то менять в империи, а то больно много нелюди стало разгуливать по улицам… Помотав головой, я отложил на потом эту странную для себя мысль. В текущий момент было не до нее – близился час распределения, и я направил свои стопы туда, где должна была проходить процедура зачисления первокурсников и выбора теми факультетов. Интересно мне это было сразу по нескольким причинам. Во-первых, в прошлый год я эту процедуру пропустил, и мне было банально любопытно, а во-вторых, там должны были появиться вернувшиеся из отсидки архимаг с магистрами. На площади перед зданием администрации оказалось многолюдно и оживленно. Немудрено, в общем-то. Складывалось впечатление, что на одного будущего студента приходилось по меньшей мере с десяток родственников. Площадь буквально пестрела разноцветьем одежд, дамских шляпок, зонтиков… Причем вполне спокойно, почти без косых взглядов друг на друга, рядом поместились и расфуфыренные дворяне, и зажиточные горожане с толстыми гильдейско-цеховыми цепями на шеях, и скромно мнущие в руках шапки деревенские. Было желание протолкаться поближе к трибуне, с которой будет вещать ректор, но видя, насколько плотно возле той сгрудилась толпа, от этой идеи отказался. В итоге занял позицию на краю площади, продолжая зорко осматривать окружающее пространство. – Мам, а это кто? – услышал я шепот неподалеку. – Не знаю. Из академии кто-то. Обернувшись, увидел полноватого паренька с такой же дородной матроной рядом. Кивнул. – Из академии, из академии. – Мам, а он не знает, где здесь туалет? – снова громко зашептал юнец. Я закатил глаза, но все же со вздохом указал себе за спину и буркнул: – Там, за деревьями. Ищи три дерева с лианами. Если лианы раскрыты, значит, можно входить. Паренек, даже «спасибо» не сказав, рысцой рванул туда, догоняемый переваливающейся с ноги на ногу маман, и я, проводив их взглядом, чуть покачал головой от такой невежливости. После чего негромко произнес: – Забыл сказать, что туалет не совсем обычный. Донесшееся до меня спустя минуту дикое «А-а!» подтвердило, что всю необычность отхожего места академии они ощутили на себе. Не знаю уж, что за отбитый друид проектировал здесь уличные туалеты, но неожиданно бьющая в задницу из подобравшейся снизу лианы струя воды, следом за которой другая лиана заботливо подтирала мягкое место листочком, попервости просто катапультировала посетителей наружу прямо со спущенными портками. – Ты!.. Ты!.. – запыхавшаяся мадам добежала-таки до меня, пытаясь возмущенно что-то высказать, но я светанул кольцом и скучающе сообщил: – Инквизиция. Женщина немедленно сдулась и скрылась прочь со своим хныкающим великовозрастным сынком, утащив того за руку как на буксире в неизвестном направлении. На душе невольно потеплело, и я с любовью протер матовую поверхность печатки. Не скрою, видеть мгновенно сереющие лица и выпученные от страха глаза было чуточку приятно. – Архимаг… архимаг… – зашелестело вдруг вокруг, и я, посмотрев на трибуну, увидел возникшего там словно из ниоткуда ректора. – Друзья мои! – разлетелся над головами притихшей толпы усиленный каким-то колдунством голос. – Сегодня знаменательный день! Всего через полчаса в академии станет на несколько сотен студентов больше, а значит, через несколько лет наша империя получит столько же новых магов, большая часть из которых, как мы очень надеемся, заслуженно станет мастерами в выбранных ими направлениях. Это великая честь и великая ответственность… Краем глаза заметив парочку магистров как раз из числа отсидевших, я перестал слушать самые, как оказалось, обычные «бла-бла» на тему того, как студентам повезло и как тут все хорошо, в исполнении Кхана и, пользуясь тем, что маги увлеченно беседовали друг с другом, подобрался поближе. – Дурдом какой-то, – недовольно вещал один из них, хмуро кутаясь в какую-то пеструю хламиду. – В лабораториях бардак, куда-то пропало килограммов триста магически активной глины для практических занятий, везде мусор, вода вот еще тоже. Даже холодная уже с перебоями. Ощущение, что, как только нас увели, так тут все и бросили… – Я выяснял, – ответил второй, – домовые куда-то пропали все. Испарились как раз недели две назад, будто их и не было. Часть магического оборудования за это время из строя вышла, шутка ли, столько без присмотра и поддержания. Был бы завхоз – еще куда бы ни шло, но без него, увы, никто ничего не может. Второй день схемы подачи воды штудируют, но где неисправность – даже мастера-водники с огневиками пока понять не могут. Тех, кто лет семьсот назад ее проектировал и ставил, уже не дозовешься, а нынешним знаний не хватает разобраться… Ах да, по пропавшим, кстати, делали запрос в союз трудящихся домовых, но те тоже только руками разводят, ни перевода, ни отказа от работы в академии им не поступало. Еще и сами нас подозревать стали, мол, вдруг пропажа всего обслуживающего персонала академии – дело рук кого-то из магов. – До обвинений, что мы их тут всех живьем съели, надеюсь, не дошло? – чуть презрительно хмыкнул первый. – Ты зря смеешься, – покачал головой его собеседник. – Живьем или не живьем, но как пить дать припрется комиссия, чтоб искать следы массового убийства. Кто же поверит, что эти коротышки сами по себе добровольно куда-то сбежали? У них клановость, они же друг за дружку держатся, без согласия старших никуда ни ногой, а тут даже главы их клана в полном неведении. – Ладно, Магнус с ними и с их комиссиями, – махнул рукой первый, – новых домовых когда пришлют? – Пока не выяснится, куда пропали старые… – пожал плечами второй. – И что, нам теперь все эти неудобства терпеть? Самим пыль протирать и полы мести? – Полы – ерунда, а вот когда отхожие места переполнятся, тогда и поймешь, где настоящие неудобства. В этот миг я подумал, что, пожалуй, не буду рассказывать, как и отчего подевались куда-то домовые, не то опять меня виноватым посчитают. Кивнув сам себе, развернулся обратно, отходя к толпе. – …А теперь попрошу вас освободить место перед трибуной. Пора молодым людям пройти распределение! По мановению ректорской руки народ отхлынул назад метров на двадцать, оставляя приличных размеров пятак, на котором тут же появился постамент с огромным талмудом, запомнившимся мне по собственному поступлению. – Что ж, прошу по одному, и да благословит вас Магнус! Сначало робко, но затем все уверенней девушки, а затем и юноши потянулись к книге, чтобы поочередно возложить на нее ладони. Проходила буквально пара секунд – и вспыхнувшие разноцветные шарики показывали предрасположенность студента. – Огонь и земля, – прокомментировал Кхан самую смелую кандидатку. – Неудивительно, что вы первая, характер дает о себе знать. Я бы посоветовал огонь. Девушка благодарно кивнула и, уже не задумываясь, двинулась в сторону развевающегося «огненного» флага, проходя за спину ректора, туда, где расположились все заведующие кафедр. – Снова огонь! Да какой яркий! Будущий мастер, не меньше! Пошедшая второй девица гордо вскинула подбородок, вслушиваясь в легкий вздох зависти, прокатившийся по площади. Словам архимага не верить причин не было, а значит, еще одну студентку ждало весьма неплохое будущее. Затем распределение прошли еще три представительницы слабого пола, за ними – вереница собравших волю в кулак парней, в основном попавших на стихийные кафедры. Целителей было поменьше, но тоже немало, а вот демонологов, менталистов и магов крови вообще не больше десятка на каждом направлении. Процедура явно была налажена и вполне отработана, сбой случился только один раз, когда почти последним к артефакту вышел высокий мрачный паренек в пропыленных, словно после дальней дороги, неброских одеждах. Долгих пару минут магическая книга не отзывалась на касание молчащего подростка, пока вдруг над ней не всплыл шар настолько черный, что казался просто дырой в пространстве, а не материальным объектом. Кхан закашлялся от неожиданности, после чего надтреснутым голосом произнес: – Проклятья. Уровня мастера, а может, и больше… – Больше… – словно эхом прокатилось по толпе последнее слово ректора. Выше мастера в одном направлении магии мог быть только аватар, и это знали все. Я мигом вспомнил все, что рассказывали мне девчонки, решившие, что аватар проклятий – это я. Что ж, по-видимому, сейчас я видел настоящего аватара моего типа магии. Словно в подтверждение этих мыслей, сорвавшись со своего места темным облаком, перед парнем материализовалась Элеонора. Она замерла, пристально вглядываясь в ответившего ей таким же прямым взглядом юношу, а затем, улыбнувшись, чуть кивнула, приглашая за собой. «Похоже, нашла того, с кем будет экспериментировать», – подумал я. Внезапно мне все стало совершенно безразлично: и поступление первокурсников, и проблемы с домовыми, и задания инквизиции. Словно все это сейчас потеряло вдруг смысл. Не задумываясь, каким-то естественным движением крутанув рукой в воздухе, я создал портал перехода и, шагнув в него, оказался в приятном полумраке собственного чердака. Чуть рванул ворот, ставший внезапно каким-то чересчур узким, а затем, не выдержав неожиданно давящих стен, шагнул в новый портал, который создал так же легко, как и первый, и впервые за все время моего нахождения в этом мире оказался вне пределов городских стен. Глава 11 Мрачный готический замок темной громадой возвышался на утесе, и толстенные стены его были буквально пропитаны жертвенной людской кровью, лучше любого цемента скрепившей метровые гранитные блоки. С высокими, упирающимися в небо башнями, с никогда не спящими дозорными, с казармами, полными самых страшных и злобных порождений вампирской магии, этот замок наводил страх на многие лиги вокруг. О его хозяине же, что считался сильнейшим высшим вампиром, ходило множество поистине жутких легенд. Большая часть из них, однако, являлась самой что ни на есть былью. И в том не было ничего странного, ведь герцог Раагард был не просто могущественным высшим вампиром – он был единственным высшим, что стал таким еще до прихода в этот мир. Вот только сейчас он, для многих являющийся воплощением ужаса, сам испытывал давно и прочно, казалось бы, позабытое чувство страха. Пусть оно было легким и почти незаметным, но оно было, в чем герцог, старающийся оставаться честным хотя бы с самим собой, вполне отдавал себе отчет. В огромном пустом зале сидящий на каменном троне старейший вампир казался высеченной из того же камня статуей. Статуей, чья веками сохраняемая невозмутимость, сегодня, впервые за долгое время, дала трещину. – Это точно были доспехи Караула Смерти? – вновь переспросил он у слуги, стоящего пред ним. – Да, хозяин, – подтвердил тот, – их описали очень подробно. Бросив короткий взгляд на крепко задумавшегося господина, слуга добавил, осторожно подбирая слова: – Там был Гаргард. Если помните, он, будучи совсем еще мелким вампиренышем, видел работу Караула. Они тогда зачистили все его гнездо. Паренек выжил буквально чудом. Так вот, он говорит, что почувствовал ту же ауру, что и в тот раз. – И тут же хлопнулся в обморок, – презрительно бросил Раагард.