Лишь сейчас он заметил, что его слушатели отнеслись к выбору одежды сегодня утром более тщательно, чем он. Сам же он, как всегда, вытащил из шкафа первый попавшийся мятый костюм. Продавец уговорил его тогда на эту безбожно дорогую покупку, так как темный двубортный костюм якобы чудесно гармонировал с его черными волосами, которые он в свое время носил длинными – в нелепом порыве постпубертатного бунта. Если бы сегодня, много лет спустя, он снова захотел купить что-то подходящее к своей прическе, то это должен быть пепельного цвета костюм, с проплешинами и дырой на спине, как монашеская тонзура. – Что вы скажете? Он почувствовал обжигающую тянущую боль в мениске, когда опрометчиво сделал шаг в сторону. Добровольцев нашлось всего шестеро. Четыре девушки, два парня. Типично. В подобных исследованиях женщины всегда преобладали количественно. Либо потому, что были смелее, либо потому, что еще отчаяннее нуждались в деньгах, которые были обещаны на доске объявлений участникам этого психиатрического эксперимента. – Простите, я правильно понял? «Левая сторона, второе место». Профессор посмотрел на список перед собой, чтобы выяснить имя участника эксперимента, который поднял руку. «Флориан Вессель, 3 семестр». Читая введение, студент водил по строчкам идеально заточенным карандашом. Небольшой шрам в виде полумесяца под правым глазом указывал на членство в студенческой корпорации, где практиковались дуэли на шпагах. Студент положил карандаш между страницами и закрыл папку. – Вот это история болезни? – Так и есть. – Профессор добродушно улыбнулся, намекая молодому человеку, что отлично понимает его удивление. Которое, так сказать, было составной частью эксперимента. – Паяльник? Пытки? Полиция? Позвольте, но это скорее напоминает начало триллера, а не медицинскую карту пациента. «Позвольте?» Давно он уже не слышал этот старомодный оборот. Профессор задавался вопросом, всегда ли студент с безупречным пробором так выражается или на его манеру говорить повлияла меланхолическая патина их необычной локации. Он знал, что ужасная история здания отпугнула нескольких участников. Даже несмотря на обещанные двести евро. Но именно в этом и заключалась фишка. Провести эксперимент именно здесь, и нигде иначе. Для теста не было более подходящего места, пусть во всем комплексе пахло плесенью и стоял такой холод, что они даже задумывались, не очистить ли от мусора камин и не затопить ли его. Все-таки сегодня двадцать третье декабря, и температуры уже минусовые. В конце концов они арендовали два масляных радиатора, которые, однако, не могли согреть высокое помещение. – Вы говорите, это читается как триллер? – повторил профессор. – Ну, вы не так уж и далеки от истины. Он сложил ладони как для молитвы и понюхал сморщенные кончики своих пальцев. Они напоминали ему грубые руки его деда. Правда, в отличие от него, дед всю жизнь проработал на улице. – Врач, в чьих архивах найден документ, который вы держите в руках, был мой коллега, психиатр. Виктор Ларенц. Возможно, вы уже слышали его фамилию на занятиях. – Ларенц? Разве он не умер? – поинтересовался один из студентов, который лишь вчера записался на эксперимент. Профессор снова заглянул в список и идентифицировал мужчину с крашеными черными волосами как Патрика Хайдена. Он и его подружка Лидия сидели вплотную друг к другу. Просвет между их телами был настолько узким, что даже зубная нить с трудом бы там прошла, – и это объяснялось прежде всего инициативой Патрика. Как только Лидия пыталась отвоевать большую свободу движений, он еще крепче обнимал ее за плечо и властно притягивал к себе. На нем была спортивная толстовка с культурной надписью «Иисус тебя любит». А под ней едва разборчиво – «Все остальные думают, что ты мудак». Патрик уже приходил к нему в этой толстовке, чтобы оспорить низкую оценку за контрольную. – Виктор Ларенц к делу не относится, – отмахнулся профессор. – Его история не имеет никакого значения для сегодняшнего эксперимента. – А о чем тогда речь? – поинтересовался Патрик. Он сдвинул ноги под столом. Шнурки его кожаных ботинок не были завязаны, чтобы профессионально разодранные джинсы не спадали на отогнутый язычок. Иначе никто не заметит дизайнерского ярлыка на лодыжке. Профессор не смог сдержать улыбку. Незашнурованые ботинки, разорванные штаны, кощунственные толстовки. Видимо, кто-то в модной индустрии поставил себе задачу превратить все самые жуткие кошмары своих консервативных родителей в деньги. – Ну, вы должны знать… Он снова сел на свое место во главе стола и открыл изношенную кожаную сумку, которая выглядела так, будто служила в качестве когтеточки какому-то домашнему животному. – То, что вы сейчас прочитали, действительно имело место быть. Акты, которые я вам раздал, – это просто копии отчета на основе реальных событий. – Профессор вытащил старую книгу небольшого формата. – Вот оригинал. – Он положил тонкий томик на стол. «Инквизитор» – было написано красными буквами на зеленом переплете. Над надписью – схематическое изображение человека, прорывающегося сквозь снежную бурю к темному зданию. – Пусть внешняя форма не вводит вас в заблуждение. На первый взгляд, текст кажется обычным романом. Но за обложкой скрывается гораздо больше. Он раскрыл книгу веером, пролистнул почти триста страниц книги. – Многие считают, что этот текст вышел из-под пера одного из его пациентов. Ларенц лечил многих творческих личностей, в том числе писателей. – Профессор моргнул. Затем тихо добавил: – Но существует и другая теория. Все студенты внимательно на него посмотрели. – Меньшинство полагает, что Виктор Ларенц сам написал это. – Но зачем? На этот раз голос подала Лидия. Темно-русая девушка в мышиного цвета водолазке была его лучшей студенткой. Чем ее привлекал небритый «вечный студент», сидевший рядом, представляло собой загадку. Как и то, почему, несмотря на отличный школьный аттестат, ей отказали в стипендии. – Этот Ларенц переработал свои заметки в триллер? Зачем такие невероятные усилия? – Сегодня вечером нам предстоит это выяснить. В этом и заключается цель эксперимента. Профессор отметил что-то в блокноте рядом со списком участников и обратился к группе девушек справа, которые еще ничего не сказали: – Если вы сомневаетесь, то я полностью вас понимаю, юные дамы. Рыжеволосая девушка подняла голову, две другие продолжали смотреть на медицинскую карту перед собой. – Подумайте хорошенько. Эксперимент еще не начался. Вы можете отказаться и пойти домой. Еще не поздно. Девушки неуверенно кивнули. Флориан подался вперед, затем нервно провел указательным пальцем по боковому пробору. – А что тогда насчет двухсот евро? – спросил он. – Они полагаются только при активном участии. И лишь в том случае, если вы придерживаетесь предписанного порядка действий, как и было указано в объявлении. Вы должны прочитать историю болезни целиком, разрешены лишь короткие пропуски. – А затем? Что произойдет, когда мы закончим? – Это тоже часть эксперимента. Психиатр нагнулся и вскоре появился с небольшой стопкой формуляров, на которых красовался герб Частного университета. – Всех, кто останется, я попрошу подписать вот это. Он раздал заявления о согласии, которыми участники освобождали университет от ответственности за любые психосоматические расстройства, которые могли возникнуть в связи с добровольным участием в эксперименте. Флориан взял листок, поднял к свету и, заметив водяной знак Медицинского факультета, энергично помотал головой. – Для меня это слишком критично. – Он вытащил свой карандаш из медицинской карты, схватил рюкзак и встал. – Мне кажется, я знаю, во что все это выльется. А если то, что я предполагаю, правда, то для меня это слишком страшно. – Ваша откровенность делает вам честь. – Профессор забрал формуляр Флориана и потянулся за его распечаткой. Затем посмотрел на трех студенток, которые шушукались. – Мы не знаем, о чем речь, но если даже Флориан отказался, то мы тоже лучше не станем связываться. Опять рыжеволосая девушка, которая единственная общалась с ним. – Как пожелаете. Без проблем. Пока девушки снимали свои зимние пальто со спинок стульев, он собрал пластиковые папки и у них. Флориан уже стоял в куртке с капюшоном и перчатках у выхода и ждал. – А что насчет вас? Он посмотрел на Лидию и Патрика, которые с сомнением листали бумаги. – Ничего страшного. Главное, чтобы кровь не брали, – сказал Патрик. – Да, что такого. – Наконец Лидии удалось немного отодвинуться от своего друга. – Вы ведь все время будете с нами? – Да. – И мы должны просто читать? Больше ничего? – Верно. За спиной хлопнула дверь. Отказавшиеся ушли не простившись. – Тогда я участвую. Деньги мне пригодятся. Лидия одарила профессора взглядом, который еще раз скрепил печатью их негласный обет молчания. «Я знаю, – мысленно ответил он и кивнул ей. Коротко. Едва заметно. – Конечно, тебе нужны деньги». Как-то раз, в одни слишком жаркие апрельские выходные, на волне жалости к себе его, так сказать, занесло в частную жизнь этой девушки. Единственный друг посоветовал ему «разорвать» привычный шаблон, если он хочет наконец-то забыть прошлое. Нужно сделать то, чего он еще никогда в жизни не делал. После трех бокалов они пошли в тот бар. Ничего захватывающего. Просто безобидное скучное шоу. Разве что девушки танцевали топлес, но двигались они не соблазнительнее большинства подростков на дискотеке. И, насколько он заметил, комнат для уединения тоже не было. Но все равно он почувствовал себя асоциальным стариком, когда перед ним неожиданно возникла Лидия с меню в руках. Не в водолазке и с ободком в волосах, а в школьной форменной юбке. Больше на ней ничего не было. Он оплатил коктейль, не выпив, оставил друга сидеть в баре и обрадовался, когда на следующей лекции снова увидел ее в первом ряду. Они ни словом не обмолвились о случившемся, и он был уверен, что Патрик ничего не знал о подработке подруги. Хотя парень и походил на человека, который в подобных клубах знает бармена по имени, однако, когда речь шла о его собственных интересах, особой терпимостью, похоже, не отличался.