Два трупа, и оба мужские. Маши нет, её нет в комнате, а значит, она может быть жива. Маша жива! Это точно! Кровать в комнате такая, что под неё не заберёшься, проверять смысла нет, не могла моя ненаглядная тут спрятаться, она либо в другой комнате, либо вообще из дома убежала. Опа, мой пистолет нашёлся, лежит на тумбочке, ждёт хозяина. Самое подходящее оружие для однорукого, но сначала оценю собственные повреждения, а затем уже буду разбираться с тем, что на улице происходит. Долбаные любители тесаков, будьте вы прокляты и горите в аду до скончания веков, потому что я так хочу. В ключицу забит здоровенный нож, и как вытащить его, даже думать не хочу, потому что это будет больно, очень больно, дико больно и немного страшно. Да, такого со мной ещё не было. Задетая пулей вскользь левая рука чуть ниже плеча кажется сущим пустяком, даже обращать внимания не стоит, всё внимание только на ключицу и нож, что зловеще торчит из неё. Надеюсь, кости целы остались. И радуюсь, что живой! Ещё повоюю… Маша, не сомневаюсь, что уродов завалила она, должна быть где-то рядом, нужно только найти её. Опа, а это что у нас тут такое? Так, найден третий труп, ещё один урод в чёрной одежде и с тесаком, которому не хватило удачи и который поймал пулю в нос. Любимая, я буду носить тебя на руках до скончания жизни, потому что жив благодаря тебе. Моя беременная валькирия сделала то, что должен был сделать я. Лошара порезанный — так теперь себя буду называть. Комнаты проверил, в них пусто, кроме меня и трёх трупов, в доме никого. Ковыляю в сени, там у нас летняя кухня, там есть вода, а глядеть одним глазом уже порядком надоело. Всезнайку зову, но она игнорирует, сучка трусливая, спряталась куда-то, вечно её в нужный момент не дозовёшься. Ладно, подожду-потерплю, сейчас на первом месте другие задачи, вода почти рядом, скоро буду зрячим на оба глаза. Скоро найду Машу. Закрыл дверь дома и тут же услышал неприятный свист, а затем понял, что мир начал крутиться. Я лечу куда-то вместе с дверью, которую сорвало ударной волной — реактивная граната бахнула внутри, прощай, уютный домик. Слабенькая дверь веранды не выдержала удара моего тела и тоже оторвалась. Вылетел я на улицу похожим на сэндвич, вот только батон в нём заменяют двери, а беконом выступает Никита Ермаков собственной персоной, сильно намятый, но пока живой и не готовый сдаться. От удара о землю перехватило дыхание. Потянулись долгие секунды троекратного страдания… Кто-то отбросил доски в стороны и схватился за нож. Инстинктивно перехватил руку, не позволив вытащить его, потому что понял: пока рана закупорена, смерть от потери крови мне не грозит, а вот уже без ножа кровушка хлынет. Меня пока устраивает слегка сочащаяся рана, на боль даже внимание обращать перестал, свыкся или на грань баланса между сознанием и беспамятством вышел, но пока всё понимаю, всё осознаю. — Ты… ты живой… я думала, что убила тебя… я стреляла и попала по тебе… — Маша, нехарактерно сильная для её комплекции, легко подняла меня, и потащила к машине, которая, невзирая на всю канитель, пока цела. И Сашкина «Ауди» тоже не пострадала, стоит рядом с «Тойотой», невредимая, Бодров будет скакать от радости. — Маша, отпусти, я сам, прыгай в машину… — плохо понимаю, что происходит и кто в кого стреляет. Кажется, что бой повсюду, светло как днём, пожар совсем рядом, но горит не наш дом, он пожара пока избежал, хотя целым его не назовёшь, граната натворила немало, конструкция оказалась хлипкой, перекосилась вся. «Тойота» высоковата, это проблема, сложно было забраться в салон, справился только благодаря Маше. Упал на сиденье, и всё, дальше не смог терпеть, через пару секунд вырубился… * * * Очнувшись и увидев Ольгу Баркову, через боль улыбнулся и сказал: — О, Пилюлькина, рад тебя видеть! Штопай-штопай давай, ты умница, руки золотые… Всё, это был предел, опять потерял сознание… * * * Стены огромного зала украшены золотом и бриллиантами. Пол отлит из серебра, в которое инкрустированы различные камни, такие как рубины, сапфиры, изумруды и прочая разноцветная дребедень, мне не известная. В центре зала большой постамент из чёрного гранита, в середине которого стоит хрустальный трон, а на нём восседает седоволосая бабуленция, скорее всего, именуемая королевой. — Всезнаечка, ты ли это? — поинтересовался я и начал обходить трон по кругу. — Откуда такая роскошь? В моих воспоминаниях нет ничего подобного, сама, что ли, придумала? И почему ты такая старая? Ты что, решила шкурку королевы Англии примерить? Как звать тебя теперь? Елизаветой, или что-то более креативное предложишь? — Вообще-то я имитировала усталость… — ответила Всезнайка. — Ты не знаешь, через что мне пришлось пройти… — Ты про Харрора, что ли? — я остановился у постамента и посмотрел в слепые от старости глаза. — Он говорил, что ты держала какой-то мост, но я не думал, что он тяжёлый, во снах ведь нет веса, всё условно. Объяснишь, что это вообще было? И кстати, что-то давно не вижу Второго, он всё, того? — Случилось то, что не могло случиться… Второй напрашивается на взбучку, потому что не нужно появляться за моей спиной и пугать меня моим же голосом. Лёгок на помине, блин! Обернувшись, я посмотрел на самого себя, и сказал: — Не выглядишь уставшим, Второй. Тебя это, так понимаю, не коснулось. Объяснишь мне, что произошло и каким образом Харрор смог сохранить память? Второй нехотя кивнул: — Объясню, но не в такой обстановке, пусть Всезнайка уберёт этот бред, меня он раздражает. — Бабуль! — Я подмигнул Всезнайке. — Команда дана — выполняй! Зал рассыпался на мириады крохотных фрагментиков, которые тут же смешались, чтобы затем собраться вновь. Вот это, понимаю, обстановка, такая мне по душе! Унылая кухня хрущёвки, древняя мебель, бутылка водки и минимум закуски на столе — места для хорошей беседы лучше не придумаешь. Тёмная, как сажа, ночь, грязные занавески на окне и тусклая лампочка под потолком отлично справляются с обязанностями — ощущение реальности стопроцентное. И не подумаешь, что это всего лишь сон. — Ты почему больше не бабуля? — спросил я и начал разливать водку по стопкам. — Зачем новый образ взяла? — Соглашусь, — поддакнул Второй. — Бабка была симпатичнее. Тёща Виталика — не самый лучший образ, даже крыса, и то симпатичнее. Поставив бутылку на стол, я хлопнул себя по лбу, потому что вспомнил, на кого походит Всезнайка. Она — точная копия тёщи моего давнего товарища Виталика, жизнь которого сложилась не очень хорошо, и он был вынужден терпеть существование в однокомнатной квартире вместе с мамой жены. Помнится, её звали Галиной. Как по батюшке, не вспомню, а может, и не знал никогда. Дама она, скажу так, не из простых. Если поставить её перед деревом и устроить соревнование, кто его быстрее сдолбит, она или стая дятлов, то можно не сомневаться — дятлам приз не светит. Виталькин мозг — то, что почти каждый день долбила его тёща. Махнув рукой, я сказал: — Хочешь быть тёщей Виталика, так будь ею, мне плевать. Давайте уже информацию, но и про стопки не забывайте, пейте и закусывайте, а я пас, лучше чайку себе организую. Всезнайка и Второй выпили. Закусив квашеной капустой, вместе начали рассказывать: — Харрор априори не мог сохранить память, с научной точки зрения это просто невозможно… — Харрор молодец, без него бы нам всё, кирдык! — Я творение Основы, во мне много знаний, особенно касательно перемещения сознания во времени, и поэтому могу смело заявить — берсерк не должен помнить то время, которое изменено! — Состояние у тебя, Никитос, нормальное. Если по пятибалльной шкале — то три с минусом или два с плюсом. Считай, половина от нормы. Грохнув чайник на зажжённую газовую плиту, я довольно громко попросил: — Рассказываем по очереди, у меня хоть и два уха, но слушать двух сразу не способен, половину забуду, а другую просто не услышу. В данный момент требую ответить по моему здоровью. Что значит пятибалльная шкала? Второй, схватив бутылку водки и пододвинув стопки, пробурчал: — Разливать должен тот, кто начал, но я ведь, по сути, ты, так что не страшно, мне можно, имею полное право… Всезнайка, как только Второй закончил бурчать, дала очень развёрнутый ответ на заданный вопрос: — Состояние организма перед потерей сознания оценить была не способна, соединение твоего сна со сном берсерка меня почти уничтожило, в себя приходила долго, но к пробуждению, когда ты находился в кровати и был подлечен, почти восстановилась. Оценка повреждений поверхностная, но уже могу заверить, что угрозы жизни нет, восстановление идёт в нормальном режиме, самое сложное будет — залечить дырень под ключицей, остальное мелочи. Если использовать слова Второго про пятибалльную шкалу, где ноль — это смерть, а пять — полностью здоров, то ты где-то на троечке с небольшим минусом. За неделю после пережитого не восстановишься, даже не мечтай, минимум три, а может, и все четыре понадобятся. Я помогу, уже помогаю. Ладно, со здоровьем разобрались, переживём, всё не так страшно, как представлял. Переходим к следующим темам, они не менее важные. — Что по поводу тех, кто пытался ухлопать меня? И что с теми, кто стрелял на улице? Есть хоть какие-то предположения? — Никаких, — тихо, но синхронно ответили Второй и Всезнайка. Честно, я и не надеялся получить ответы, поэтому попробую дать их сам: — Мои предположения — Светлое Будущее всё-таки проявило себя и оплатило услуги наёмников. Чистое везение, что в дом попали дилетанты, а не профи, потому что последние мне бы малейшего шанса на спасение не оставили. По части тех, кто стрелял на улице, думаю так — это были другие наёмники, и они нарвались либо на людей Росса, либо тоже на наёмников. Узнать более подробно, что да как, можно лишь одним способом — вернуться в реальность. — Твоя версия имеет право на жизнь, — согласился Второй. — И таких версий можно наштамповать вагон и тележку, только толку нет, всё упирается в реальность. Вернёшься — узнаешь… И, это, чайник закипает, пей давай. Странное дело — сон. Поставил на плитку чайник с водой, так мало того, что он закипел гораздо раньше, так и заварка с сахаром и лимоном не пригодились — в кружку сразу налилось то, что нужно. Долька лимона на дне есть, но её не было там несколько секунд назад. В реальность бы такую фантастику! Глотнул чая, немного посмаковал, и можно спрашивать: — Последний вопрос адресовывается Всезнайке. Я требую объяснения действий Харрора. Научные они будут или граничащие с мистикой, мне плевать, приму любые, чтобы потом поразмышлять. Жду ответа. — Харрор не мог помнить, но он помнит. Ещё он не мог почувствовать опасность на расстоянии, но он почувствовал. Важно — он почувствовал, что ты, Никита, в беде. Что из этого получается? Ничего, даже гадать не буду. Магия — вот что использовал Харрор, другого слова подобрать не могу. Все мои знания — это то, что знали существа, которые жили семнадцать миллионов лет назад. Мир менялся, развивался, усложнялся, он теперь другой, не такой, каким я его знаю, мне нужны новые знания, тогда и будут ответы. Ищи Харрора, Никита, теперь это главная задача. Допивай чай и возвращайся в реальность, больше нам всё равно не о чем говорить… * * * Второй раз приходить в себя было сложнее. Первый был неожиданным, длился мгновение, почти не запомнился. В этот раз всё потихонечку, с максимальным страданием и осознанием всего, что происходило там, в доме. Начиная от ножа в ключицу, который, как мне кажется, всё ещё там, и заканчивая вылетом из сеней в виде дверного сэндвича. Переломы после такого просто обязательны, и судя по тому, что я с ног до головы перебинтован, они есть. — Ермаков в сознании, зовите Росса! — крикнул кто-то неизвестный, и послышался топот пары ног по деревянному полу. — Анестезию мне организуйте, — прохрипел я, не узнав собственного голоса. — Больно, что терпеть нет мочи, того и гляди, сдохну…