Каждый раз смотрю на новые участки пути и повторяю одно слово — невозможно. Но затем, вышагивая позади громадины медведя или сидя у него на плечах, понимаю — пройдём, никуда не денемся. Проходили прежде, не остановимся и сейчас. Главное, чтобы нами какой-нибудь местный хищник не заинтересовался. Вот и причина поговорить нашлась, спрошу у Угрха про зверьё, оно давно на глаза не попадалось, его будто нет здесь. — Миш, а где все обитатели гор? Их тут что, совсем нет? — Ушли, им не очень понравилось соседство с отрядом берсерков. Даже самые злобные хищники стараются убраться подальше, если увидят такой крупный отряд, коим мы являемся. — Нас двое, отряд так себе… — буркнул я. — Мы — хвост отряда, его голова и середина прошли здесь не пару дней назад, а всего лишь несколько часов. Любой из хищников, обитающих в горах, умеет хорошо слышать и видеть, поэтому он изберёт самый верный путь — уйти подальше, лишь бы не оказаться на нашем пути. Хищники, у которых развита эмпатия, почувствовали нас за многие километры и тоже ушли. Никита, ты забыл, что я тоже эмпат? — Не забыл, поэтому и спрашиваю: кого из зверей ты чувствуешь? — Никого, мы не интересны хищникам, они на время сменили место обитания. — Это хорошо, но у меня тут же возник вопрос — если хищники так боятся берсерков, то почему их не испугался тот бругар, который хотел сожрать гориллоида? — Бругар тупой, вот весь ответ. В горах нет бругаров, им тут не выжить, здесь обитают более умные создания. — Ваши гигантские насекомые тоже умные создания? — Поумнее бругара будут, притом значительно. Хотя есть и такие, которым плевать, кого пытаться сожрать. Смарг был из таких… Я вспомнил вчерашнюю схватку одного из берсерков с гигантской двухвосткой. Жуткое бронированное создание, на пули которому плевать, поэтому мой автомат так и остался лежать в рюкзаке разобранным. Нет в нём нужды, берсерки — лучшая охрана. Двухвостка не напала случайно, медведи почувствовали её задолго до появления и были готовы к схватке. Харрор оглушил насекомое метким броском булыжника, а второй берсерк, забыл его имя, добил мечом. Крупная тварь устроила засаду прямо на отвесной скале, приклеившись к ней присосками, имеющимися на брюхе, и хотела внезапно атаковать отряд, но была удивлена прилетевшим снарядом и рухнула с пятиметровой высоты на острые камни. Затем были молниеносный рывок берсерка, блеск смертоносной стали и уйма ядовито-жёлтой крови. Других инцидентов, как ни странно, не было ни до, ни после. — Есть у меня одно предположение по поводу насекомых, Угрх. Думаю, что они не просто так появились, не в ходе эволюции. Смею предположить, что их вывели искусственно, и Основа в этом сыграла не последнюю роль. — Если и вывели, то давно, потому что все известные нам твари, населяющие этот мир, были, есть и будут. На вашей планете одни опасности, на нашей — другие. Вы научились бороться со своими, мы — со своими. — Наши опасности в сравнении с вашими сущий пустяк. — Каждому по возможностям, человек. Если бы у вас было, как у нас, то ваша раса просто не дожила бы до уровня, которым вы может похвастаться сейчас. — Мы пошли по пути развития технологий. Так было почти до конца двадцатого века, а затем прогресс ушёл немного в сторону. Почему по такому пути не пошла ваша раса, Угрх? — Кто тебе сказал, что у нас нет и не было технологий, человек? У нас они были, есть и остаются. Просто в какой-то момент мы поняли, что в технологиях почти нет нужды. Место, в которое идём, ответит на часть твоих вопросов, но также породит множество новых. Не сомневайся, тебе там понравится. И мне тоже, потому что прежде я там не бывал. — Может, привал? — предложил я. — Пожрать сварганишь и расскажешь о вашем крутом месте… — Нет, человек, привал пока рано устраивать. А вот на мои плечи лезть пора, потому что скоро начнутся опасные участки… Лезть на спину мне приходится в одном случае — маршрут становится настолько сложным, что Угрху приходится передвигаться на четырёх конечностях. Земным медведям привет… * * * Мы дошли. Это, наверное, было самое сложное путешествие в моей жизни… Человеческое поселение, до него рукой подать, нужно всего лишь несколько километров пройти, но это ерунда в сравнении с тем, что было до. Берсерк, оставленный медведями, это старина Орх. Проводил он разведку или нет, неизвестно. Убеждает, что в поселении всё спокойно, и мы верим. Можно идти, последний рывок, но уже в одиночку. — Может, вы всё-таки со мной? — решил поинтересоваться я. Так просто спросил, на автомате, устал ужасно. — Угрх, твоя тупость заразна! — Орх посмотрел на меня и покрутил когтем, представленным к голове, человеческий жест использовал. — Давай, Никита, дуй уже в посёлок. Чтобы через сутки был на том же месте, но уже отдохнувший и купивший всё необходимое. Сутки в компании с Угрхом — такого мои древние сердца не выдержат… Глава 22 К посёлку шёл по дороге, чтобы не возникло лишних вопросов, хотя они всё равно возникнут, потому что в такой местности люди пешком не ходят. Только на транспорте, и только при наличии оружия, желательно в множественном числе и крупного калибра. Если с ходу скажу, что путешествую налегке и при этом через горы, то в лучшем случае сочтут за идиота, а в худшем заподозрят что-то неладное, запрут в подвале и будут пытать, пока не выяснят правду. Я, собственно, ничего скрывать не собираюсь. Недоговаривать, да, буду. Ущелье Мёртвый Червь оправдывает название — длинное, тянется на не одну сотню километров, при этом то расширяясь, образуя роскошные зелёные долины, то сужаясь, становясь почти непроходимым, с опасно нависающими скалами. Если посмотреть с высоты горных вершин, то может показаться, что создано ущелье гигантским плугом, которым управлял пьяный великан. А может, всё дело в облаках, они мешали ему, закрывали обзор, поэтому пахота вышла такой плохой. На глупости потянуло, прекращаю, никаких великанов, ущелье создано временем, оно сильнее всех, близкий родственник хаоса, всё в конечном итоге разрушает, превращая в ничто. Миллионы лет пройдут, и от гор и ущелья не останется и следа, исчезнут. Названия посёлка мне не известно, но уже знаю, что построили его неграмотно, зачем-то прижали к нависающим скалам, а от речушки, бегущей по ущелью, наоборот, отдалили. Дорога, которая тянется в обе стороны, вообще с противоположной стороны ущелья осталась, и чтобы попасть в посёлок, нужно сперва вброд перейти реку, а затем отшагать с полкилометра, и только тогда окажешься у стен, сделанных из брёвен и выглядящих надёжно, но на деле способных задержать лишь зверя. Человеку, с нынешним развитием взрывающихся веществ, эта преграда, как забор из штакетника для бульдозера. Выстрел из гранатомёта — и нет её! Помимо забора, который хранит за собой два десятка хлипких зданий, имеется кое-что пострашнее, парочка грозных пулемётов и одна малокалиберная пушка, состояние которой оставляет желать лучшего. Только дураки могут позволить так сильно заржаветь наружной части ствола, прибил бы! Постучав по массивной створке ворот ногой, я позвал: — Хозяева, есть кто живой? Открывай ворота, принимай гостя богатого! Собаки с той стороны залились звонким лаем, точно не волкодавы на охране сидят. По звуку кабысдохи, такие налетают всей сворой, но достаточно одному ногой заехать, и ни одного потом не найдёшь. Им бы берсерка показать, все бы с инсультами слегли, ветеринара пришлось бы искать. — Эй! Э-э-э-й! Странно кто-то кричит на собак, я бы так орать не стал, глупо звучит. Но хоть и глупо, крик работает, кабысдохи притихли, только слабое скуление слышно. — Кто там? Глупо было надеяться, что встречу в этих краях говорящего на русском. Человек по ту сторону ворот спросил на английском, поэтому придётся отвечать на нём же. Не сложно, говорю на этом языке достаточно хорошо, опыт решает. — Где? — спросил я. Придётся изображать чудака, взял такой образ, ведь лишь чудак может решиться на подобное путешествие. Пешком в этих краях, да ещё через горы. Смею подметить, что чудак должен обладать поистине вселенского размера удачей, иначе бы не выжил. И яйцами размером с Юпитер каждое… — Что значит «где»? — растерянно поинтересовался обладатель излишне скрипучего голоса по ту сторону ворот. — А что значит «кто»? — вопросом ответил я. — Я спросил — кто там? Продолжаю прикалываться, меня уже не остановишь: — Тогда и я спрошу — а там кто? — Тут Джастин, так меня зовут. — Бибер? — Нет! — Может Тимберлейк? — Да нет же! — Гейджи? — Такого не знаю! — А какого знаешь? Просто мне только эти трое известны, а ты в их число не входишь. Человек за воротами непонятно выругался и крикнул: — Мне неинтересно, кого ты знаешь, а кого не знаешь. Я спросил твоё имя! — Меня точно не Джастин зовут! — крикнул я в ответ. Снова ругань, а затем вопрос: — А как? — По-другому! Лязг засова, створка ворот приоткрылась, в щель высунулся ствол автомата, а затем вылез его обладатель, полноватый мужик лет сорока, одетый в засаленный спортивный костюм и панаму, состоящую сплошь из заплаток. Рожа у него хоть и загорелая, но по ней отлично видно — европеец. — Веселишься, да? — спросил Джастин, направив на меня оружие.