Парадоксы и нестыковки, вот что донимает меня так же сильно, как неспособность осознания всех масштабов проекта «Основа». Вопросы, на которые мечтаю получить ответы очень давно, и вопросы, которые возникли только что, требуют ответов. Берсерк Орх, возможно, единственный, кто может рассказать всю правду. Не теряю времени, спрашиваю. — Проект «Основа» осуществлялся в прошлом, с разрывом от настоящего, в котором он был создан, на целую тысячу лет. Орх, что было бы, если бы Основа заявила о себя раньше срока? Что если бы её корабли прилетели чистить материнскую планету не в настоящем, где корабль Основы уже находится в прошлом, а чуть раньше, например, на год, десять или даже пятьсот лет? — Тогда бы проект «Основа» попросту уничтожил сам себя. Нет будущего — нет и прошлого, в котором Основа из будущего существует. Время и путешествия по его ветвям назад сложный процесс, в котором много подводных камней, и некоторые лучше не пытаться поднять со дна, если хочешь выжить. Простой пример — перемещение твоего сознание частью Основы в прошлое и перемещение тебя в прошлое физически. Первый вариант безопасен, потому что ты как бы остаёшься тем же, но при этом приходишь из будущего. Одно сознание вливается в другое и становится единым целым. Будущее в таком случае больше не существует. Вроде бы не существует… Безопасный способ, его наши предки использовали довольно часть. Второй способ, при котором тебя бы отправили в прошлое физически, опаснее, потому что ты будешь существовать в двух экземплярах и можешь настолько изменить будущее, что сделаешь так, что тебя в прошлое попросту не отправят. Логичная закономерность — ты исчезнешь, вселенная времени сотрёт тебя, она привередлива и не любит, когда над нею шутят. Корабль Основы использовал именно второй вариант, и если бы он вернулся раньше времени и повлиял на будущее, то уничтожил бы сам себя. Проекта «Основа» в данном случае попросту бы не существовало. — А как же временные парадоксы? — спросил я. — Как вообще можно изменить время? И как его можно отмотать назад? Время что, кассета с магнитной плёнкой? Ну и главный вопрос, куда смотрели властелины времени, создавшие проект «Основа»? Что им мешало вернуться в прошлое и отменить появление того, что их впоследствии убьёт? Нет Основы — нет геноцида материнской планеты и остальных планет, которые успели колонизировать. Всё просто, когда время подчиняется тебе так же хорошо, как новый видеоплеер. — Временных парадоксов много, и все они так и не были изучены даже на один процент. Есть вероятность, что возвращений в прошлое не существует, а вместо них происходит нечто вроде расслоения реальности. Каждый раз, как кто-то отправляется в прошлое, создаётся новая реальность. Как-то так, человек, больших ответов от меня не требуй, я физически не способен дать их, потому что не обладаю информацией. Что насчёт властелинов времени, которые могли предотвратить собственный геноцид путём возвращения в прошлое и отмена проекта «Основа», так тут всё просто, уничтожение всего живого на материнской планете и других планетах произошло в один миг. Подумать, возможно, кто-то и успел, но вот что-то предпринять, шансов не было ни у кого. Доля секунды — столько понадобилось Основе, чтобы сделать Землю чистой, уничтожив миллиарды таких, как я и ты. Все разумные существа, все до одного, были убиты Основой при помощи биологического оружия мгновенного действия. Основа знала, что если дать властелинам времени хоть секунду, то случится неминуемое, придётся играть во временную войну, в которой у неё нет шансов на победу, потому что существование ограничено всего лишь одной тысячью лет. Основа не хотела рисковать, поэтому сделало всё так, как я рассказал. Та Основа была сильна. Нынешняя сильнее во много раз, хоть и не обладает могуществом прошлого. Сейчас у неё есть кое-что посерьёзнее, есть средства тотального контроля над двумя планетами, которые используются в качестве площадок для экспериментов… — Ладно, пусть так, смирюсь. — Я всмотрелся в медленно затухающе глаза берсерка и понял, что жизни в них почти не осталось. Подавив угрызения совести, спросил: — Осталось ещё много вопросов, на которые мне нужны ответы. Вытерпишь? Или тебе пора? — Пора, но пока держусь. — Берсерк приободрился. — Защита Основы, которая вписана в мои гены, убивает меня. Все мои клетки перестали обновляться и теперь отмирают с огромной скоростью. В двух словах — я старею. Быстро, очень быстро старею и остановить это не могу. Одно сердце уже не бьётся, а второе выдаёт жуткую аритмию, оно готово остановиться, но я не даю ему согласия. Пусть бьётся и терпит ещё немного, у него работа такая, а я пока ещё поживу и постараюсь рассказать всё, что знаю. Спрашивай меня, человек… — Основа, Орх, она сильна, как ты выразился, и имеет контроль над двумя планетами. Нашей родной, Землёй, и этой, зовущейся Тауран. В чём заключается нынешний контроль, и каким он был тогда, семнадцать миллионов лет, когда изменённый проект «Основа» только начал существовать? И каковы были его изменения на протяжении всего этого времени? — Изначально, когда Основа только появилась, всё было не так, как сейчас, Никита. Старт проекта «Основа» начался после того, как все части её корабля сели на поверхность этой планеты. Генномодифицированные колонисты прошлого ступили на землю и уже знали, что где-то там, на расстоянии многих световых лет, есть враг, война с которым начнётся совсем скоро, и чтобы выиграть её, нужно спешить. Тысяча лет — большой срок, и он был потрачен на освоение планеты лишь частично. На этом материке и на втором, который сейчас является домом владык Основы, за несколько десятков лет выросли гигантские города и заводы, а затем пошла застройка ближнего космоса. Ты не способен представить, как это выглядело, а я не способен объяснить. Верфи длиною в сотни километров вращались вокруг планеты, и в них создавалось самое главное — оружие, так необходимое для будущей войны. Армада боевых кораблей, способных не только вести войну, но и путешествовать на огромные расстояния. У тех, кто создавал Основу, у наших изначальных предков, подобных кораблей не было, потому что они не видели в них смысла. Путешествие из одной галактики в другую затратное удовольствие, и делать ради этого полноценный боевой корабль никто не собирался. Делали грузовые с чисто символическим вооружением. Привыкли наши предки к тому, что воевать приходится между собой. Не допускали и мысли о том, что когда-то может появиться агрессор со стороны. Собственными руками созданный агрессор. — Геноцид, и так далее, всё это я уже слышал. Что было дальше? — Заселение очищенной от агрессора Земли и других пригодных для жизни планет, развитие единой цивилизации, становление империи, достижения предела технического развития — всё это тянулось тысячелетия, пока не наступило время войны. Мы, разумные медведи, и вы, тоже носители разума, вернулись к тому, от чего ушли, к войне. Основа, она никуда не делась, и война была её творением. Эксперимент, масштаб которого протянулся на многие галактики, был по-своему красив. Горели спутники планет и сами планеты. Превращались в ничто корабли, и становились ничем орбитальные базы. Всё, что создавалось союзом двух разумов, исчезло в кратчайший миг. А затем наступил закономерный итог, откат развития. Основа никогда не была глупой, она подстраховалась и оставила две планеты целыми и невредимыми. Возможно, что есть и другие планеты, на которых наши предки уцелели и живут до сих пор, но нам это неизвестно, нет у нас их памяти. — И всё? Одна война? С тех пор вы такие, какими являетесь сейчас? Что-то не сходится, слишком большой временной провал остался… — Не спеши, Никита, я не договорил. Провал, согласен с тобой, был огромен, но он не был пустым на события. Цивилизация людей и медведей никогда не прекращалась, она возрождалась вновь и вновь. Порой венцом были мы, а иногда эта роль доставалась вам. Бывало, на планетах, что на этой, что на Земле, появлялись новые разумные виды, намеренно созданные Основой, и войны вспыхивали вновь. Есть информация об эпохе, когда мы, медведи, правили, а вы, люди, были расой рабов. И наоборот тоже было, причём не раз. Случалось, что нам приходилось объединиться, чтобы выжить в войне с новым, более сильным врагом, созданным Основой. Две планеты для эксперимента — Земля и Тауран. И лишь один способ перемещения, который работает до сих пор. Порталы… — Кое-что в моей голове продолжает не укладываться… — Я руками показал примерное различие своего размера и размера Орха, а затем сказал: — В части корабля Основы, в которой мне удалось побывать, всё было не так хорошо, как хотелось бы, и там я умирал. Всему виной Скарг, мой потомок, человек. Он меня и моего друга, Сашу Бодрова, при условии, что мы были неплохо вооружены, убил так же легко, как убивает тигр новорождённого ягнёнка. При всей нашей подготовке, при всём нашем желании мы были не способны противостоять Скаргу. Даже твой предок, Орх, которого звали Цэ-тап, с ним тягаться был не в силах. Да куда там! Ты и Харрор, будучи в полном здравии, Скаргу в подмётки не годитесь! Почему вы остались прежними, а мы так обмельчали? Основа, её рук дело? — Ты прав, потому что я смотрел твои воспоминания и знаю, на что способен Скарг. Ещё я знаю таких, как он, из собственных воспоминаний. Люди были не такими, как сейчас, они изменились, деградировали. Не обошлось без вмешательства Основы, но по большей части ваша деградация — ваш собственный выбор. Человек ленив, он любит искать более лёгкие пути, любит придумывать себе отговорки, любит всё упрощать. Наш разум, при всей его похожести, иной, поэтому наш облик даже через миллионы лет остался прежним. Мы, на всём пути своего существования, пропитаны войной с ног до головы, с первого дня жизни до последнего, с изначального предка до конечного потомка. Наш вид словно создан для неё, Война, именно с большой буквы, она наш смысл существования. — Если Основа, нынешняя Основа, точнее, её владыки, люди и медведи, то назревает вопрос, созданный твоим же рассказом, — мой дед, он из детей владык, чей-то ребёнок, которого потеряли по неизвестным причинам, при этом потеряли не на этой планете, а там, на Земле? Он вырос там, добился неких высот, а уже после оказался здесь, на Тауране и целью всей своей жизни выбрал борьбу с Основой. Даже думать не хочу о том, как потерялся мой дед, потому что мысли о делегации Основы, посещавшей Землю развлечения ради, не допускаю. Не хочу тратить время на глупые рассуждения. Если найду деда, то все ответы от него получу, а от тебя лишь хочу узнать — владыки Основы, они такие же, как мы и как вы, или они отличаются от нас? — Ты прямой родственник своего деда, твоя мать была его дочерью, Никита. Как выглядишь ты сам и как выглядит твой дед, тебе известно, никаких особо выдающихся качеств никто из вас не получил, вы обычные люди. Ответ получен — владыки Основы не отличаются ни от вас, ни от нас. За исключением статуса, которым обладают и который даёт им огромные возможности. Они, пусть и смертны, как мы, но Богами могут называть себя смело. Если закрыть глаза на всё, что творила Основа, то можно смело сказать ей спасибо, не будь её, то вряд ли ты и я бы существовали. Лишившись контроля, мы бы давно исчезли, истребив либо самих себя, либо друг друга. — А как же вечная жизнь, Орх? Владыки Основы не могли придумать себе бессмертие? Ты говорил про вершину научного и технического прогресса, которая была достигнута. Там, на её пике, так и не нашли лекарство от смерти? — Лекарства от смерти не существует, конец жизни можно лишь отсрочить, избежать его никому не дано. Владыки Основы, можешь не сомневаться, живут долго, намного дольше нас и вас, но они тоже смертны. Когда-нибудь наступит момент, и они будут низложены. Основа исчезнет, а на её место придёт кто-то другой. Два носителя разума, люди и медведи, так надёжно вцепившихся в то, что мы зовём жизнью, сотрутся с памяти вселенной. Миллионы лет, в течение которых мы есть, закончатся, потому что они ничто в сравнении с вечностью, которую существует наша вселенная. Берсерк Орх совсем плохой, он давно закрыл глаза и оставил все движения. Даже говорить умудряется так, что кажется, что звук идёт из динамика, а не с голосовых связок. Нужно торопиться, скоро мишка уйдёт, а я и половины ответов ещё не получил. — Разум, Орх, ты говорил, что его было много. Рассказывал про геноцид, который вы творили над другими разумными видами как собственноручно, так и при помощи людей. Кто был создателем того разума? Основа? — Она, кто же ещё. Её возможностей достаточно, чтобы даже из бругара за определённое количество времени сделать разумную тварь. Немного изменений в генетике, и разум начнёт зарождаться в любом живом существе. Как на этой планете, так и на Земле, разума было много, но на троне всегда один. Мы с тобой — те, кто на троне. — Как победить Основу, Орх? Как остановить всё, что она творит? — Я не знаю ответа, Никита, потому что если бы я его знал, то Основы бы уже не существовало. Знай одно, Основу нужно уничтожить, нужно не прекращать бороться с ней. Кому-то, возможно, вам, а может, вашим потомкам, повезёт в этой борьбе. Желаю удачи и прощаюсь, моё время пришло. — У меня остались… — начал я, но был перебит. — Вопросы всегда были и будут, потому что ты обладатель разума. Часть ответов когда-нибудь откроется тебе, а часть останется закрытыми. Как тот, кто вот-вот встретиться со смертью, я могу успокоить тебя, в моей голове много вопросов, ответов на которые я так и не получил и не получу их никогда. В данный момент они заботят меньше всего… Глава 28 Пока я отсутствовал, всё успело измениться, берсерки куда-то ушли, забрав с собой поверженных в схватке с ящером собратьев. И живых, и мёртвых забрали. Харрора, не знаю, выжил он или нет, тоже забрали. Нас теперь мало, всего четверо. Я, инвалид Витя, Угрх и толстяк Урхарер. Был несокрушимый взвод, сокрушённый глупой схваткой с вакши, а теперь и до отделения полноценного не дотягиваем. Мало, очень мало, учитывая местность, в которой находимся. — Орх умер… Это было первое, что сказал я, вернувшись. Присев на удобный камешек, добавил: — Берсерк рассказал много всего, но ничего стоящего, что может помочь нас победить Основу, я не услышал. Смерть Орха была напрасной, я так считаю, её могло не быть. Берсерк ушёл зря. — Орх ещё не умер, но уже близок к смерти. — Толстяк Урхарер лежит на земле без движения и похож на шерстяной валун. — Скоро, совсем скоро старый берсерк уйдёт, и мы никак не можем повлиять на это. Смерть Орха — его решение, а то, какой она стала, лишь следствие. Он решил принести небольшую пользу, прежде чем уйти, и он её принёс. Польза — рассказ, который ты слушал, Никита. Берсерки, которые остались на ногах, забрали всех поверженных и скоро заберут Орха и Хорга. Обряд погребения берсерков пройдёт без нас, мы при его проведении присутствовать права не имеем. — Нас теперь мало. — Я достал из рюкзака банку тушёнки и начал вскрывать ножом. — Если бы кто-то послушал Ущхама, то не было бы схватки с вакши и все бы остались живы. И ладно Орх, с его добровольной смертью могу смериться, он пожил долго, больше всех вас, может позволить себе такую роскошь… Но как же остальные? Хорг был молод, ему ещё жить да жить, и Харрору тоже! А остальным? Глупость, бесполезная глупость. Далась вам эта ящерица? — Бой с ящером — решение Орха, как ты помнишь, Никита, — прорычал похожий на сидящую на камне статую Урхарер. — Отказаться было невозможно, наша сущность этого не позволила бы. Ты должен принять факт схватки, а затем всё отпустить. Павшие не восстанут, а выжившим теперь ничего не угрожает. Прекращай пустословить, человек. — Что хочу, то и делаю, — буркнул я и начал жевать тушёнку, которую не мешало бы подогреть. Вспомнив, что забыл кое-что важное, спросил: — Харрор жив? Ответил Витя, который похож на только что вылупившегося из яйца птенца: взъерошенный, где-то успевший промокнуть, ничего не понимающий. — Берсерк выжил, он дышал, даже что-то рычал, но я не понимал ничегошеньки! Его другие берсерки забрали, утащили на носилках, которые сделали сами в лесу. Упёрли в гору, быстро упёрли! — Харрор жив, но восстановится не скоро. — Урхарер решил внести немного ясности. — Три-пять дней, и берсерк будет в норме. Они догонят нас, но пока что путь придётся продолжить малым составом. Опасностей, с которыми я и Угрх справиться не в состоянии, не предвидится. — Если ещё какую-нибудь ящерицу в горах не встретим… — пробормотал я. — А то ведь вас понесёт, сломя голову убивать побежите, ляжете все, но не испугаетесь… Угрх встал, бесшумно подошёл, навис надо мной горой и, выхватив тушёнку, спрятал её в пасти. Довольно рыкнув, скомандовал: — Мы продолжаем путь прямо сейчас. Поешь на ходу, ты хорошо умеешь это делать. Урхарер понесёт инвалида, а тебе отныне своими ногами все препятствия преодолевать придётся. Ездовой лошадью я быть устал… * * * — Не шевелись! Да не шевелись ты! Да стой, тебе говорю! Я пытаюсь прицелиться, чтобы прострелить паука, вцепившегося в спину толстяка Урхарера. Жуткие жвалы рвут шерсть, но шкуру пока не прокусили. Пока — ключевое слово. Бросив попытку прицелиться, я развернулся, быстро перестрелял подбирающихся ко мне трёх паучат, посмотрел на отвесную скалу, по которой карабкается Угрх с сидящим у него на его спине Витей, и продолжил пытаться отстрелить паучару, вцепившегося в спину Урхарера. Кто-то, совсем недавно, говорил, что опасностей нет, и был не прав, без берсерков нас пытаются сожрать чуть ли не ежесекундно. Все, кому не лень, пытаются! — Замри! — рявкнул я так, что до хрипа дело дошло. Толстяк замер, прицел тут же был наведён на паука, прогремел одиночный выстрел, и членистоногое было прошито пулей насквозь. Вторую посылать нет смысла, от одной нормально умирают. Чёрт, да когда уже этот выводок кончится? — Если это паучата, размеру которого упитанные барашки позавидуют, то какого размера их мамаша? Её мой автомат возьмёт? Кричу, одновременно с этим находя цели и отстреливая их. Пауков много, лезут со всех щелей и не собираются заканчиваться. — Воздух! — рыкнул толстяк и отправил в полёт приличный булыжник, который приземлился и упокоил сразу двух пауков: первого раздавил, а второго сильно покалечил. Посмотрев наверх, я увидел, что сразу с десяток паучков рвутся за Угрхом и при этом быстро догоняют его. У мишки лап четыре, а у тварей их поболее будет. Мишка привык по ровной земельке ходить, а для тварей скалы дом родной. Надо что-то с этим делать, и делать срочно. — УГРХ! — я закричал так, что эхо на многие километры разнеслось по горам. — ТОРМОЗИ! Медведь замер, повис на мощном уступе, обхватив его только передними лапами. Силён, ничего не скажешь, я на столь отчаянное свободное лазанье не способен. Никто из людей не способен. Выстрелы, тщательно прицельные, загремели. Много пуль уходят в пустоту, рикошетя об скалы. Из пяти в среднем только одна находит цель. Боюсь зацепить медведя и Витю, но стрелять не прекращаю. Двух пауков снял, и они полетели вниз. Осталось остальных подбить, и можно продолжать зачистку пространства вокруг себя. Последний паук, убитый мною, упал не на землю, а приземлился на голову Урхарера, мечущего камни во все стороны. Удар был сильным, и мохнатого оглушило. Упав, он недовольно зарычал и начал пытаться встать. Мне пока не до него, меняю магазин и одновременно оцениваю собственные возможности по отстрелу членистоногих. И понимаю — возможностей недостаточно! Мохнатые обладатели разума облажались по полной, они утверждали, что ущелье проходимо и безопасно, но на деле всё вышло иначе: обвал преградил путь, и единственный выход из сложившейся ситуации, который лишь с натяжкой можно назвать выходом, это карабкаться вверх почти по отвесному завалу. На сотню с лишним метров вверх и больше некуда, потому что обратно не вариант, обратно медведи не ходят, вперёд и только вперёд. Сам я тоже возвращаться не горю желанием, потому что опасностей там куча, как статических, так и динамических, в виде зверей и насекомых. Что не удивительно, что те, что эти голодные до ужаса. Ещё и членистоногие в виде пауков докучают, тоже охочими до мяска оказались. — Ты как, жирдяй, в норме? — перезарядив автомат, я начал раздавать подарки один за другим, но без энтузиазма, потому что экономлю патроны, которые скоро понадобятся для убийства паучихи. — Оглушило. — Урхарер, покачиваясь, встал, схватил паука, свалившегося ему на голову, и прибил им другого паука. Вооружившись камнем, но не спеша его бросать, сказал: — У одной паучихи может быть сотни детёнышей, потому готовимся к худшему. Угрх, когда будет наверху, поможет. Как там у вас, людей, называется оружие, способное метать снаряды на большое расстояние? — Артиллерия! От её помощи я бы не отказался, но в горах она бессильна, особенно в ущельях. — Угрх будет артиллерией! — Будет, будет! — крикнул я. — Если там, наверху, его никто не сожрёт. Без берсерков всё плохо, толстяк, нам бы хотя бы одного. Харрора! — Готовь свои бомбы, человек! — Урхарер стал быстрым, камни полетели один за другим. — Я чувствую паучиху, она недовольна и решила покинуть гнездо. Большая, очень большая и очень злая! Выругавшись, я полез в рюкзак. Бомбы, сука, доставать… Жаль, что у меня их нет. Бомбами Урхарер назвал подствольные гранаты, от которых вряд ли будет большой толк. Есть, конечно, одна интересная граната, но её использовать буду в последнюю очередь. Экономлю боекомплект, который и так уже до ужаса похудел, всего сутки путешествуем таким составом, а стычек уже было больше десяти. Когда уже эти горы закончатся? И закончатся ли вообще… — Толстый, ты их тапком, тапком, чтоб не расслаблялись!