— Битва интеллектов? — Рагхар заинтересовался. — Предлагаешь мне сыграть в человеческую игру? Харрор, это и был твой план? Судьи-люди помогают тебе, но вряд ли это поможет тебе. Я принимаю изменения условий и готов сразиться с тобой в не известном мне состязании. Прошу лишь одного, обучите меня всем правилам и дайте провести тренировочный раунд. После него можете считать меня готовым к схватке. Впервые в памяти суд будет не таким, каким он был всегда. И это мне нравится… * * * Урлоок движется где-то впереди, не показываясь на глаза. Я и Рагхар идём следом. Все остальные плетутся позади, растянувшись вереницей на сотни метров. Замыкающим идёт Харрор, который всё-таки добился своего, победил родича и тем самым покончил с давней враждой. Очередной обычный день, который с утра до поздней ночи пройдёт в пути. Обстановка не меняется, Мёртвый лес бесконечен. Когда-нибудь он должен кончиться, но пока этого не случилось. Устав молчать, я заговорил: — Харрор победил тебя в игре, и это закончило вражду. До того, как Витя предложил сыграть в шашки, вы неслабо развлеклись, и это развлечение стоило берсеркам множества переломов, ушибов и ссадин. Ещё вмятины не щитах, но это так, пустяк, как и повреждения брони. А вот одно из твоих сердец, которое было пробито мечом, точно не пустяк. Стоило оно того? Почему нельзя было сразу в шашки перекинуться? — Не понравились мне ваши шашки, Никита. Для нас, берсерков, сидеть на одном месте и двигать пластиковые кругляши сродни оков. Бой, неважно какой и с каким результатом, — лучшее, что может существовать для берсерка. Кровная вражда с Харрором давно потерялась в памяти, но при встрече с ним, хоть мы не виделись никогда прежде и знали друг о друге из памяти предков, вспыхнула вновь. Поединок, который случился между мной и Харрором, дал нам эмоции, это самое главное. То, что мы покончили с враждой, тоже важно, но не настолько. Если говорить проще, то получается следующее: берсеркам только причину дай, а уж подраться они не откажутся. Мы всегда были такими и такими останемся, просто сейчас есть одно «но», давно уже, очень давно, мы стараемся не убивать друг друга без веской на то причины. — Харрор, если бы ему представилась возможность убить тебя в самом начале, не смог бы остановится, — сказал я, вспомнив бой берсерков. В начале он был динамичным, а закончился неожиданно: родичи, которых разделила кровная вражда, сыграли в банальные шашки, и победителем стал тот, кто имеет больше опыта. Закономерный итог, как без этого. Опыт — великая вещь! — Я не стану спорить с тобой, Никита, потому что ты прав, ошибка стоила бы мне жизни. Харрор изгой, он не умеет контролировать себя, позволяет эмоциям брать верх. Уверен, что сейчас он всё переосмыслил и жалеет о содеянном. Сделает выводы — хорошо. Не сделает — ничего плохого. Часть мыслей Харрора во время поединка, как бы он ни прятал их от меня, всё-таки ускользнула, и в них не было ничего, кроме желания убить меня. Шансов у него, к счастью для меня, не было. Между мной и Харрором огромная пропасть развития, которую ему никогда не преодолеть. Я элита, не самый лучший, но один из лучших. — Много вас таких, элитных? И в каком ты звании, Рагхар, если у вас вообще есть подобная людям иерархия, и сколько берсерков у тебя в подчинении? — Нас достаточно, чтобы за несколько месяцев сделать так, что на этом материке не останется ни одного человека. Мы, элита, самая совершенная боевая единица за всё время существования нашей расы. Миллионы лет опыта не пропали даром, все ошибки прошлого учтены и больше не повторяются. С иерархией всё просто, её нет. Каждый берсерк, по сути, одиночка, но при особой нужде действовать группами для нас нет никаких проблем. Я не имею подчинённых, а всё, что имею, это верного друга сахаши, которого вы называете урлооком, и доверенную мне Советом Старейшин территорию. Решил внести в слова Рагхара немного скепсиса и рассказал: — Самая совершенная боевая единица — звучит круто, но на деле всё обстоит иначе. Ты не знаешь, на что способны люди, а если и знаешь нас по прошлому, то я огорчу тебя, сейчас всё хуже. У нас, людей, есть много оружия, которое мы придумываем для уничтожения себе подобных. Самолёты и ракеты, им не проблема пролететь материк как вдоль, так и поперёк, и это лишь малая часть нашего арсенала. Рагхар, я был на войне и знаю, что если бы ты попытался тягаться с людьми, то результат был бы печальным. Ты умрёшь, так и не узнав, откуда пришла смерть. Даже тысяча таких, как вы, не смогут противостоять человеческой армии. Одна бомба, и всё, лишь пепел. Берсерк остановился, пристально посмотрел на меня, а затем рассказал: — Я не говорил, что мы собираемся воевать с людьми на Земле. Туда, как бы нам ни хотелось этого, хода ни одному из представителей нашей расы нет. Эта планета давно стала нашим домом и одновременно тюрьмой. Для вас же она ничем, кроме Ада, являться не может. Ваш дом, Никита, это Земля. Даже ты, рождённый на этой планете и знающий много истины, согласишься, что Земля прекраснее во всех смыслах. Я медленно кивнул: — Не могу не согласиться, Земля намного дружелюбнее Таурана. И, открою секрет, даже родившись здесь, на Тауране, не считаю его домом, он для меня чужд. — Это потому, что большую часть жизни ты провёл на Земле. Если бы жил здесь, то говорил бы иначе. Везде есть свои плюсы и минусы. Для меня, родившегося на этой планете, другого дома нет и быть не может. Заглядывая в память, могу найти там воспоминания далёких предков, которые жили на Земле, но жить их воспоминаниями не могу, они чужды для меня. Тогда всё было иначе, сейчас наша раса кардинально отличается от предков, живших миллионы лет назад. Вы тоже отличаетесь, тебе это известно. Ты — один из немногих, кто видел представителей изначальной Основы. Я всё это знаю, и даже больше, чем ты представляешь. Пытаясь переиграть Рагхара в гляделки, я поинтересовался: — Родовая память? Берсерк ответил без запинки: — Умение использовать родовую память — полезная способность, но одной ею сыт не будешь и всю нужную информацию из неё не подчерпнёшь. Разведка, как без неё, мы давно следим за вами, пристально следим. Делали это как в той, несуществующей реальности, которую ты сжёг возвращением в прошлое, так и в этой, зовущейся настоящим. — Вы связаны с Основой? Работаете на неё? — спросил о первом, что пришло в голову. Рагхар покачал головой, махнул на меня, как на безнадёжного, и продолжил идти. С лёгкой насмешкой в голосе заговорил: — Никита, ты уделяешь Основе слишком много внимания, почти живёшь ею, пытаешься выставить во всём виноватой. Скажу тебе без секретов, это неправильно. Догнав Рагхара и оказавшись чуть впереди, я спросил: — Разве не Основа виновата во всём происходящем? Разве не она устроила геноцид вашей расы? Объясни мне всё, объясни понятными словами, Рагхар. — Для начала перестань кричать, человек. — Рагхар остановился и плавно сел на землю. Потянувшись, пробормотал: — Наверное, нам пора устроить привал, ведь остальные отстали. Поговорим, пока ждём, так уж и быть. Скинув рюкзак, я сел на него, но на одном уровне с берсерком не оказался, он, даже сидящий, выше меня, стоящего. Рагхар настоящий великан, а я возле него, как хорёк рядом с волкодавом. — Немного информации о себе и таких же, как я, не помешает, человек, поэтому я открою тебе кое-какие тайны о берсерках, Никита… — А если вот так? — перебив Рагхара, я бросил ему заранее приготовленную банку тушёнки. Кстати, последнюю. Ленивое движение лапой, и консервная банка зажата двумя когтями. Рассмотрев её внимательно, берсерк спросил: — Ты думал, что сможешь удивить меня этой ерундой так же, как удивлял изгоев? Не сумев скрыть растерянности, я ответил: — Ну… как бы, да… — У тебя не вышло, человек. Тушёнка на нас не действует по простой причине: мы умеем контролировать себя абсолютно и полностью. Изгои эту способность потеряли, они много чего лишились, когда выбрали не ту сторону. — Что насчёт тайн о берсерках? — спросил я, вернув самообладание после глупого поступка. — Всё просто, мы такие от природы, а не потому, что нас такими сделала Основа. Она в этом не виновата и никогда не ставила над нами генетических экспериментов. Берсерки были, есть и будут. Они приходят тогда, когда в них появляется нужда. Сейчас мы нужны и мы есть. Придёт время, и детёныши с геном берсерка прекратят появляться на свет. Если в них возникнет нужда, то ген проснётся вновь, так было, и так осталось. У вас, людей, всё аналогично. Природа сама знает, когда нужны уникальные воины, которые будут спасать расу. А может, и не природа, может, это тот, кто нас всех создал, веселится. Заботится о детках по мере сил и времени. — Среди нас тоже были берсерки? — спросил я. — Были, и при этом не так давно, каких-то девять сотен земных лет назад. Сейчас у вашей расы идёт застой, который можно назвать деградацией. Если это будет продолжаться и дальше, то Основа вмешается, она не сможет бездействовать. Вас встряхнут, да так ощутимо, что другого варианта, кроме как начать развиваться, не будет. А может, всё будет проще и Основе не понадобится вмешиваться. Как это было почти всегда, разумный вид сам себя встряхнёт. — Рагхар, ты сказал, что Основа не ставила над вами генетических экспериментов. А как же запрет? — Экспериментов не было, я не ошибся, когда сказал это. Лёгкое вмешательство было и будет ещё не раз. Корректировки, которые Основа вносит и вносила в вас и нас, нужны, они полезны. Одна из их главных корректировок — защита, которая всегда позволяла нам выживать. В противном случае итог был бы другим, самоистребление. Обхватив голову, я пробормотал: — Ты меня запутал, Рагхар. Скажи просто, Основа, она плохая? — Не удивляй меня глупостями, Никита. Основа не может быть плохой и хорошей для всех, она управляющий орган. Думай и делай выводы, чтобы в будущем не быть глупым… — Ты говорил про человека, который всё расскажет. Кто он? Это мой дед, Михаил Росс? Рагхар встал и жестом дал понять, что пора идти. Почти неслышно ответил: — Да, это Михаил Росс, и он ждёт тебя… Глава 31 Зачерпнув щепотку песка и высыпав её в ручей, берсерк Рагхар прорычал: — Не понимаю, почему каждый раз опаздываем. Проход будто намеренно ускользает от нас, словно кто-то не хочет пускать меня домой. — Не тебя, родич, и даже не нас. — Харрор, возвышающийся позади меня горой, сделал шаг в сторону, затем дошёл до Рагхара и, присев на песок рядом с ним, сказал: — Кто-то из ваших не хочет, чтобы люди пришли. Возможно, так решил Совет Старейшин. Уведомить тебя, как ты сам уже понял, они не посчитали нужным. Иерархия, сам понимаешь… Если я не прав, родич, то скажи мне это. — Зона порталов никогда не создавала мне трудностей для перехода… — пробормотал элитный берсерк, явно раздосадованный происходящим. — Сотни раз переходил с одной стороны на другую… — Но именно в этот раз возникли трудности, которые почти непреодолимы, — закончил Харрор и встал. Посмотрев на меня, оскалился и прорычал: — Человек Никита, кто-то сильно не хочет, чтобы ты вошёл в портал. — А если для начала всё объяснить? — попросил я. — Или так и будем скакать по территории, которая огромна и которую вы зовёте зоной порталов? Мало того, что устал идти в город медведей, так ещё и оказалось, что прийти в него не так просто. Ногами не дойдёшь, на машине не доедешь, на самолёте не долетишь. Мохнатые разумники тщательно упрятали своё жилище, оказаться в нём можно лишь после того, как шагнёшь в портал, которого почему-то всё нет и нет, хотя, по словам Рагхара, он давно должен быть. Две недели элитный берсерк водит нас по горам и болотам, пытаясь успеть к открытию прохода, но пока что чудо не произошло ни разу. Всегда опаздываем, как бы ни спешили. — Я слезаю! — Витя, пару раз стукнув толстяка Урхарера по макушке единственной рукой, скомандовал: — Давай, тушка, присаживайся, пожрём хоть, пока эти языками чешут. Нам с тобой, простым смертным, их заумные речи всё равно ни к чему. А вот желудок порадовать — это к чему, это правильно! Витины слова послужили командой к привалу, и разумные медведи охотно занялись обустройством временного лагеря. Тройка берсерков, кивнув на жест Харрора, вошла в ручей, чтобы вскоре вернуться с едой. Минут двадцать пройдёт, и можно будет сытно покушать, а затем отдохнуть на одной из шкур, имеющихся у мишек, или просто на тёплом песочке поваляться. — Что тебе непонятно, человек? — спросил Рагхар. Он и я, единственные, не занятые делом, так и остались у воды, где совсем недавно, если верить берсерку, был открыт портал, оставивший после себя неведомый запах, который никто, кроме него, унюхать не способен. — Всё непонятно, потому что нормальных объяснений так и не услышал, — ответил я. — Хотя бы о городе расскажи, где он находится и почему в него можно попасть лишь порталом. А затем обо всём остальном поведаешь, включая то, почему ты чувствуешь порталы и каким образом определяешь, где они откроются. — Наши предки были властелинами времени, их потомки ими остались. — В лапе Рагхара магическим образом появился шар, сделанный из стекла или его аналога, в центре которого мерцает сиреневый огонёк. Вручив сферу мне, он рассказал: — Это, если использовать ваш язык, можно назвать компасом. Взвесив в руке кусок стекла размером с бильярдный шар, я нашёл его очень тяжёлым, масса минимум три килограмма, если не больше. Отлично знаю, что стекло и все его аналоги легче. Материал, из которого сделан компас Рагхара, наверное, очень плотный, иначе тяжесть не объяснишь. Даже свинец и ртуть ему не соперники. — Тяжеловат… — пробормотал я и поинтересовался: — Из чего сделан твой компас, и как он работает? — Сделан из обычного стекла, но при этом расколоть его вряд ли получится. Тяжесть кроется в конструкции, внутри компаса время бежит немного иначе, нежели снаружи, там оно разделено на два направления и при этом может быть обычным. По сути, в твоих руках, человек, сложнейший прибор, способный работать бесконечно долго, если его не уничтожить. Всех тонкостей не объясню, потому что не учёный и никогда не имел их в роду. Я воин, и для меня важно одно — чтобы компас работал. С порталами аналогично, они работают, мне этого достаточно. Хмурясь от услышанного, я спросил: