- Он ведь на нас смотрит… - тихо пробормотал Андрюха. Харрор, продолжающий смотреть на меня, сделал человеческий жест – кивнул в сторону посёлка и провёл лапой по горлу. Повернувшись к Кхараану, тихо рыкнул, и два гиганта рванули к посёлку. Вот они были, а уже и не разглядишь среди деревьев. - Наши тоже свалили, - доложил я. – Что делаем? Раиса, что видишь? - Пока ничего, - отозвалась снайпер. Прошло две секунды и она добавила: - А теперь вижу смерть в облике четырёх огромных демонов. Не завидую я им… Послышались крики ужаса и выстрелы. Много криков, но выстрелов ещё больше. - Начинаем, - скомандовал Максим. – Повторяю, всем быть осторожными. - Вы там поторопитесь, - пробормотала Раиса. – Если так и будете без толку болтать, то берсерки за вас всю работу сделают. Предупреждаю, слабонервным этого лучше не видеть… Книга третья. Глава 3 Фрагмент 11 Без потерь – так для нас закончилось сражение с наёмниками. Всё благодаря плану, удачи и везению. Хотя… По сути, если быть честным, мы и не сражались с наёмниками. Бомани и Тревор между собой сцепились – вот это был бой. Правда, короткий. Девяносто девять процентов убитых принадлежит берсеркам. Жнец собрал добрый урожай. Много людей погибло. Хороших и плохих. Наёмников. Хотели заработать, а нашли смерть. И ведь не знали до последнего, что в ловушке оказались. Не попрёшь против истины простейшей: идёшь кого-то убивать – будь готов к тому, что этот кто-то тоже попытается убить тебя. Пострелять всё же удалось, но все видели, что берсеркам особо помощь не требуется и старались не мешать. Нашей основной задачей стала поимка тех, кто попытался удрать. Наёмники, что Тревора, что Бомани, быстро поняли самое главное: в грозных бронированных дьяволов стрелять бесполезно. В таком случае верное решение – это бежать. Всего выжило двенадцать наёмников. Семеро парней Бомани, он сам и четверо Треворовских бойцов. Многие ранены и вряд ли выживут, но нас это не заботит. Жаль, что не выжил сам Тревор. И на кой чёрт он вздумал, будучи раненым Раисой в ногу, стрелять в берсерка Усхеша бежавшего прямо на него. Усхеш бежал не его убивать, а троих наёмников, стрелявших из окон дома. Тревор лежал рядом с Хамви и успел несколько раз выстрелить. Усхеш закрылся щитом и, не меняя траектории и не останавливаясь, небрежно выбросил лапу с мечом в сторону. Лезвие коснулось груди Тревора самым кончиком, но этого хватило, что бы острый металл на несколько сантиметров вошёл в сердце. Отбрось Тревор оружие и прикинься трупом – жил бы. Сделав кровавое дело, берсерки ушли. Может ритуал какой провести, а может просто помыться. Ничего не сказали. Промолчали. Мы же преступили к грязной работе. Свободные, бойцы Сорокина и Стрелкова – трофеи собирать начали, складировать их и трупы в одно место стаскивать. Всем, кто в убежище, было сообщено, что опасность миновала и они выдвинулись к посёлку. Должны приехать вскоре. Через час примерно, учитывая разбитость лесной дороги. Пленных осматривала Ольга и поставила вердикт – семерых в расход, потому что выхаживать их она точно не станет, а выжить без медицинской помощи они не смогут. Только почём зря мучиться будут. Самое верное – ножом по горлу. Образно, конечно. Мы же не звери, чтобы так издеваться. Есть более гуманные средства. Например, выстрел в затылок. Бомани, уцелевший главарь, был вырублен при захвате. Не хотел сдаваться, но патроны все истратил, а с ножом не навоюешь много. Зажали со всех сторон, да вмазали по затылку дрыном. Башка у негра крепкая, но сухая деревяшка всё же крепче. Очнувшись, Бомани начал биться в истерике, а затем, став абсолютно спокойным, принялся громко и жутко петь. Африканская кровь, надо полагать, взыграла. Вразумил Бомани Стрелков. Английский язык негр знает и Боря ему подробно изложил всё, что будет делать, если тот не заговорит. Бомани сказал, что заговорит, но при одном условии – ему сохранят жизнь. Согласились, чего не согласиться то? Убивать его никто не будет. Сам сдохнет. Условиями обеспечим. Перед допросом, Бомани было предложено казнить раненых и он отнёсся к предложению крайне положительно. Объяснил, что принесёт жертву богам. Каким – выяснять не стали. Отнесли раненых в лес, дали Бомани нож и принялись ждать. Справился негр минут за двадцать. Снова громко пел. Так, что озноб по телу порой проходил. - Он им брюшины вскрыл, а затем кишки вытащил и ими душил. – Андрюха сел за стол и жестом показал поварихе Шлейфмана – поесть мне принеси. Женщина, кивнув, бросилась выполнять. Товарищ, взглянув на меня, пояснил: - Сам не видел, знаешь ведь. Федерал один рассказал. Говорит, что смотрел. Кишки разматывать, оказывается, совсем не слож… - Не видишь, что человек ест, да? – злобно спросил я и бросил ложку в тарелку. Отодвинув её к Бокову, добавил: - Доедай. У меня аппетит пропал… - Ник, ну извини, - крикнул Андрюха мне в спину. – Не подумал я. И вообще, удивился, что тебе что-то противно. Привыкшие же… Я не ответил, потому что уже вышел из барака. Андрюха прав – к крови и всему остальному, что творят берсерки, уже привык. Почти привык. Но не во время еды же об этом говорить! Испорчен не только аппетит. Испорчено настроение… Лавочка и пустота. Сижу, рассматриваю не обременённое облаками небо и пытаюсь понять… Голова пуста. Мысли не хотят рождаться в ней. Что происходит? У меня поехала крыша? Нервный срыв? Боец из свободных, не помню его имени, что-то говорит. Отвечаю, но не понимаю, что. Кивает и уходит. Вот же ерунда какая, почему не ощущаю реальности происходящего. Присутствую, но ничего не слышу. Хуже того – ничего не чувствую. Я есть и в то же время меня нет. Время, оно бежит или остановилось? Маша смотрит на меня и улыбается. Улыбаюсь в ответ, хоть и не хотел этого делать. В голове звон. Что, сука, такое? Диалог с Машей закончен. Непонятно, что ей наговорил, но ушла она сильно обеспокоенная. И почти сразу же, или спустя какое-то время, вернулась вместе с Боковым. Смотрят на меня и что-то спрашивают. Лица напряжённые и немного испуганные. У меня открылся во лбу дополнительный глаз? Что такого им говорю? Где контроль над телом? Где он? Вокруг меня, незаметно как, целый консилиум собрался. Кто-то обеспокоен достаточно серьёзно. Кто-то просто смотрит. Даже медведи пришли. Угрх и Ущхам. Просто стоят. Эмоций на их мордах не прочитать. Ольга Баркова взяла меня за подбородок. Посмотрел на неё и что-то сказал. Такое ощущение, что меня выключили из собственного тела. Оставили только глаза. Но даже их контролировать нет возможности. Ольга направляет в мой глаз небольшой фонарик. Яркий-белый свет режет и зрение пропадает. Последнее, что у меня было, потеряно. Слеп, глух, парализован. Но, кажется… Да, так и есть, вернулся слух. - Он абсолютно нормально реагирует на все раздражители, - объясняет Ольга. – Но это словно не он. Не Никита Ермаков, а какой-то… Ладно, скажу проще – дурак. - То есть… Оля, что именно ты подразумеваешь под словом «дурак»? – спрашивает Андрюха. На фоне его голоса слышны всхлипы. Маша… - Крыша съехала. – В голосе Ольги раздражение. – Так тебе понятнее, Андрюша? - В жизнь не поверю! – вмешивается Ефименко. – Крыша на ровном месте не едет. Что-то другое тут… Никита, ты меня слышишь? - Круто, дядь! Ты знаешь моё имя. А вот я не знаю тебя. Как звать-то? И чего надо тебе от меня? Вот же проблема… Это мой собственный голос! - Голова с телом не дружит. – Голос рычащий. Или Угрх сказал, или Ущхам. Не видя медведей, сложно различить. Кажется, что всё-таки Ущхам сказал. Его манера немного растягивать слова. Блин, да чего это я? Мохнатый сказал, что голова с телом не дружит. Это моя голова, что ли, с телом не дружит? - А подробнее ты можешь объяснить, что происходит с Никитой? – это попросил Лейн. И он тут уже. Много времени прошло, раз все из убежища вернуться успели. Вот я тупой! Маша ведь тоже в убежище была. Если она здесь, то и остальные тоже. - Подробно не смогу, потому что не знаю, - ответил Ущхам. – Ермаков ценный человек. Вернее, ценны знания, которые хранятся в его родовой памяти. Будь у нас возможность получить эти знания без погружения сознания Никиты в родовую память, мы бы их получили. Но способ только один и он был запущен. Сейчас происходит то, чего мы боялись – сознание Ермакова дробится. Тело и разум теперь порознь. Разум, возможно, ещё здесь. Есть вероятность, что он нас даже слышит и видит, но сообщить об этом не может. А есть другая вероятность и причина произошедшего. Никита… - Но он отвечает на вопросы! – перебил медведя Бодров. – Как ты это объяснишь? Злобное рычание. Ущхам дал понять, что ему не нравится, когда перебивают. Но всё же ответил: - Тело на рефлексах. Женщина правильно сказала – дурак. По сути, Ермаков сейчас просто кусок мяса, обладающий незначительным количеством памяти и умений. Если ходить умеет, то хорошо. На счёт испражняться самостоятельно — не обещаю. Вряд ли сможет… - Эй, Ущхам, ты куда? – крикнул Боков. Увы, но ответа я не услышал. Звук отключился. Хорошо, что способность думать не потерялась. Вывод, прочем, не утешающий. Полная задница… Прошло… Сколько времени, сука, прошло? Нет никаких чувств, чтобы хоть как-то ориентироваться. Невозможно понять то, чего нет. Есть только способность думать, зависшая в абсолютной пустоте. И у этой пустоты даже цвета нет. Полное отсутствие чего-либо и кого-либо. Хотя, я и ошибаться могу. - Эй, второе я, ты тут? Отзовись! – попросил я. Нет, даже не попросил – взмолился! – Если ты не появишься, то есть риск сумасшествия. Помоги, а? Ты ведь знаешь, как выпутаться из этого дерьма. Уверен в этом! «Вспомни про компот» - ненавязчиво подсказала пустота. Или сознание подсказало, хрен разберёшь. А может и второе я подсказало. Три слова просто возникли в мыслях. Одно из них – «компот». Какой, к чёрту, компот? Компот… Нет, за это точно надо цепляться. Что-то такое было с компотом. Я пил его, когда пришёл Боков и начал рассказывать про зверства африканца Бомани. Ещё был суп, но он не важен. А вот компот важен… Что-то на мгновение насторожило меня в компоте. Суп был самый обычный. А вот компот с привкусом. Травяным, сука, привкусом! Не должно его было быть в компоте. Мы вчера точно такой же пили, из каких-то местных фруктов. И был он без привкуса. Просто кисло-сладкий. Чем-то на сливовый похож. Меня что, отравили? Нет и снова нет. Не отравили, тупое я ничто. Меня в память погрузили. И можно быть уверенным – это сделали не медведи. Какая тварь насыпала мне «волшебной» травушки в компот? Нет, сейчас эту тварь точно не отыскать. Сейчас надо пытаться всеми силами выбраться из этого дерьма. А так как выбраться не получается, то можно просто подумать и вспомнить всё от самого начала. Пособирать пазл, а там, глядишь, какие-нибудь фрагментики новые проявятся. Такие, на которые изначально внимания не обратил. - И не обратишь, потому что тупой! Но то пол беды. Ещё и память у тебя ни к чёрту. Блин, а ведь о себе говорю. Даже как-то обидно. Жаль, что против правды не попрёшь… - Ну наконец-то! – я облегчённо выдохнул. – Явился, не запылился! Побыстрее не мог? - Да вот думал ещё обождать, да потом понял: столь тупые мысли слушать, да от стыда гореть к самому себе – таких моральных потрясений лучше избежать. Будь бы здесь мой отец, то он бы сказал что-нибудь умное. - Моё второе я слишком самовлюблённо. - Я сделал попытку уйти в пучину воспоминаний предков, но ничего не изменилось. Пустота не отступает. Огорчённо спросил: - И что бы сказал мой отец? Ты, как спокойно блуждающий по воспоминаниям моих предков, наверняка поболее знаешь. Говори давай. - Твой отец бы сказал: я твой отец! – моё второе я захохотало. Режущий пустоту смех раздражает. - Остроумие не твоё. Скорее всего мой отец бы сказал так: тупой сын – позор семье. Но он бы так не сказал, потому что сын у него не такой уж тупой. А вот дед, Михаил Росс, мог так сказать обо мне. И сказал бы, уверен в этом. - Беру свои слова обратно! – воскликнуло моё второе я. – Удивил меня. Самокритично, конечно же, но правда. Дед, он жёсткий. Отец помягче был. - Ну так что, помощничек, пообщаемся по делу? – предложил я. - Давай попробуем, раз желание имеется. Для начала я сделаю так… Пустота рассыпалась и вернулась реальность. Жаль, что ненастоящая. Это сразу понятно стало, потому, что оказался я в хорошо знакомом месте: на Земле. И не где-то, а в собственной квартире. Сижу в кресле с бутылкой пива и пачкой чипсов. Напротив, в точно таком же кресле, тоже сижу я. В белой футболке и шортах. Смотрю на себя самого и ухмыляюсь. Спрашиваю: - Ну как тебе? По нраву? Я кивнул: - Хоть ты и моё второе я, но отдам должное – место для разговора выбрал хорошее. Лучше бы сам не выбрал. Один вопрос: что там, снаружи, в настоящей реальности? - Не знаю. – Моя копия, моё второе я, улыбнулась. – То, что в мире реальном, нам с тобой не ведомо. Кто-то сотворил это дерьмо. Кому-то нужно, чтобы мы порылись в воспоминаниях. Рискованная затея, но иначе никак. Пообщаемся для начала, а потом и в воспоминаниях покопаемся. Возможно, что-нибудь ценное найдём. Кстати, зови меня Вторым. А я буду звать тебя Первым. Уговор? Я кивнул: - Уговор. Начинаем? Второй улыбнулся: - Погнали… Книга третья. Глава 3 Фрагмент 12