Стоило выбраться на палубу, как Башка снова закричал и на этот раз очень недовольно: - Кусок тупого фарша, ты чего молчишь? Нормально всё? Корми их и сюда резко! Пойдёшь Попсу с Джазом будить! Наша очередь отдыхать пришла… Я действовал осторожно, но, по возможности, быстро – пошёл на звук, надеясь застать врасплох. Башка – примерно две сотни килограмм безобразия, распластавшихся в старом кожаном кресле. Сидит себе под небольшим навесом с бутылкой какого-то пойла в руке, а рядом с ним стоит мангал, на котором жарится мясо. Запаха не чувствуется – лёгкий ветерок уносит его в сторону, но можно быть уверенным – шашлык наверняка хорош. Башка сидит к коридору полубоком. Стоило мне рвануть к нему и он тут же уловил движение периферическим зрением и, слишком проворно для его комплекции, повернул голову. Сгубило его то, что попытался дотянуться до пистолета, который лежит между ног. Вот если бы вскочил, то вряд ли бы я одолел его трофейной зубочисткой, найденной в кармане покойного Дудя. Но повезло – одолел. Лезвие у ножа короткое, сантиметров семь всего, но в шею, прямо под ухом, оно вошло на полную длину. Рывок наружу, в сторону гортани, и артерия толстяка вскрыта. Пистолет он успел в руки схватить, но в боевое положение не привёл. Я тут же отобрал оружие и почувствовал себя более защищённым. Прежнему хозяину оно теперь вряд ли понадобится, потому что у него задача поважнее имеется – пытается руками кровь остановить, которая хлещет будь здоров. Точнее, будь мёртв. Не опасен Башка - не жилец он. Минуту с небольшим пришлось ждать – не так много, учитывая размеры Башки. Думал, что такой боров будет раза в три дольше помирать. Но нет, он только хрипел, дёргал руками и ногами, но так и остался в кресле. Жаль, что кровью всё залил, гад такой. Мясо выглядит аппетитно, а уж как пахнет. Вроде готово, судя по корочке. Решил попробовать один кусочек, а в итоге навернул целый шампур, не забывая при этом поглядывать по сторонам. Тихо, что даже странно. Где ещё двое? Хоть бы сигнал какой подали. Искать долго не пришлось. Минут пять шарил по плавающей трущобе и нашёл одну из построек, играющей роль спальни. Есть ещё вторая, но она пуста. А вот первая… Да, к такому меня жизнь не готовила. Ожидал чего угодно, но что увижу двух голых мужиков, спящих в обнимку на грязном матрасе – фантазия моя тут бессильна. - Подъём, заднеприводные! – громко крикнул я. Двое зашевелилась. Первый – белобрысый качок лет тридцати. Второй чернявый и худой, лет двадцать от силы ему. Увидев меня, они хотели вскочить, но направленный ствол пистолета убедил их не делать этого. - Даже и сказать нечего, блин… - пробормотал я, а затем уверенно добавил: - В общем, гей-клуб закрывается. Навсегда! Нажатие на спусковой крючок и неприятный сюрприз – пистолет отказался стрелять. Попадос… Книга третья. Глава 4 Фрагмент 2 Может у пистолета какой-то секрет имеется, а может ответ гораздо проще – оружие до ужаса изношено и давно не смазывалось, не чистилось. Давлю на спуск, но он словно цельно отлитый с корпусом. Ни в какую не поддаётся. Хотя, чего я хочу от Беретты, корпус которой частично заржавел и покрыт глубокими царапинами. Не мало передряг ствол пережил. На ручке, кстати, выцарапано слово «толисман». С русским языком у прежнего хозяина было не очень. Если, конечно, именно жирный является автором этого художества. - Походу закроется клуб натуралов! – прорычал блондин и начал вставать. Вот сука, какой же он огромный. Да, хрен мне, а не освобождение. Этого гомосека только дубиной валить, да и то со спины. Думай, голова, думай. В бросок вложил всю силу, что имеется, но вот рука подвела. Точно в голову не бросил… Зато Госпожа Удача, спасибо ей, не подвела – пистолет-снаряд полетел левее и блондин, скорее машинально, тоже в том направлении уклонился. Итог: смачное попадание в лоб. Beretta M9 – это всё-таки килограмм металла, а если вспомнить физику и помножить массу на скорость, то имеем на выходе… Нет, не вспомнить мне физику. Слишком пикантен момент. Блондин не вырубился, но удар был смачным и на ногах его он не перенёс. Свалился на чернявого любовника, от чего тот недовольно запищал. Действовать надо было быстро, и я так и поступил. Слева от входа стоит довольно массивная деревянная тумбочка, сделанная из пятидесятой доски. Как-то слишком непринуждённо я схватил её и, использовав как оружие ударного характера, подбежал к недобитому блондину и обрушил на него всю мощь деревянного изделия. Минимум тридцать кило, считая брякающее содержимое. Руки здоровяк выставил, но они мало помогли. Приложило знатно. Об этом говорит дружный недовольный вопль голубков. Кажется, я даже хруст слышал. Интересно, чем бы их ещё приложить? Жаль, что второй тумбочки в этой коморке нет. О! А тут у нас что такое блестящее висит? Однако, годится! В самый раз! Будто для меня на стенку повесили! Мачете, конечно, так себе – чисто красоваться таким. Сталь, уверен, дерьмовая, но рубить то и такой можно, как за здрасте! Блондин понял, что у врага появилось оружие и он его сейчас применит. В целях защиты, всё что смог, он выставил левую руку. Ударил я от души, так что защита не сработала – кисть разрубило наискось, а затем лезвие нашло изначальную цель – могучую шею. Кровавый вечерок получился! Чернявый, в глазах которого ужас, частично придавлен к матрасу помирающим и сильно дрыгающимся блондином. Второй удар мачете и оба устремляются в свой гей-рай. Понимаю, что сил во мне совсем не остаётся. Отхожу в сторону, к стене, приваливаюсь к ней и отрубаюсь… *** На меня полилась вода. Холодная, но такая приятная. Открыл глаза, тряхнул головой, и увидел стоящего надо мной Саню. Вид у него такой, что и за зомби может сойти. Но живой, а это главное. - Утомился, да? – поинтересовался Саня. – Может встанешь или так и будешь на полу спать? Я понял, что сейчас день. А был вечер. Долго проспал. Хотя, бред, который снился, нормальным сном не назовёшь. - Запах тут нехороший. – Саня кивнул на матрас, что в полутора метрах от меня. – Жёстко ты их уработал, Никита. Представляю эти мощные удары мачете и даже не по себе становится…Один вопрос – за то, что враги, ты их так убил, или за то, что гомосеки? - Да похрен мне на них… - буркнул я и начал вставать. Как же всё болит. Деревянное тело. Когда эта усталость уже пройдёт? - Значит, убил потому что они враги, верно? – не унимается Саня. Я кивнул и наконец-то встал. Пошатнулся, но равновесие удержал. Головокружение чёртово. - Это хорошо, Никит. Я уже думал, что у тебя крыша поехала. Геями они ведь не по своей воле стали. Болезнь это. Но всё равно, меня не покидает мысль, что факт проявления гомосятины сыграл не последнюю роль в принятии столь неприятной смерти. Даже радуюсь, что натурал, потому что не дай Бог попасть под горячую руку такого, как ты… - Башку совсем отбили, да? – я пристально посмотрел на Саню а затем кивнул на выход. – Пошли на свежий воздух уже, а то тошнит меня. Кровь отмыть надо… всю рожу стянула мне она…. и пить хочется ужасно… и поговорить надо… Крови на мне много. Это понял, когда перевалился за борт и увидел своё отражение в воде. Да, если бы ночью подошёл к зеркалу в таком виде – отложил бы не малую кучу. Хлипкие штаны, которые на мне, такое испытание точно бы не перенесли. Отмыться помог Саня. Я черпал мутную воду ведром, затем садился на корточки и отмывал не желающую отлипать от кожи кровь. Фонтан из артерии блондина, невезуха блин, прямо в рожу ведь бил. Далее кровь текла по телу и даже на ноги попала. Рваная одежда в утиль. За борт бросать нельзя. Лучше сжечь. Не мусорил в мире прежнем – не буду и в этом. - Полегчало? – Саня, покряхтев, привалился спиной к метровому борту судна рядом со мной. - Совсем немного. Вот если бы поесть и выпить чего-нибудь сладкого – тогда да, полегчает заметно. - Я бы тоже не отказался… - пробормотал Бодров. – Ты бы сходил, прошвырнулся в каморках… Глядишь, чего и найдётся… Оставив товарища, отправился на поиски съестного. По пути наткнулся на труп жирдяя, так и сидящий в кресле. Сочные мухи, размером не уступающие земному шмелю, уже вовсю трудятся – откладывают в разлагающееся мясо личинки. Быстрые, гадины. Решил обломать их – с превеликим трудом дотащил тушу до борта и, вот где настоящее испытание, сумел выкинуть в воду. Прямо в одежде, потому что пофиг. Сгниёт. Хотя, в этом я ошибся. Спустя несколько секунд, как мёртвый Башка упал в воду, вокруг него началось нездоровое бурление. Разглядел рыбёх, размером с упитанного карася. Пираньи, или их близкие родичи. О купании точно можно забыть. Помнится, покойный Дудь что-то говорил о прожорливых обитателях данного водоёма. То, что мы не в море, уже понятно – вода ведь пресная. Смотреть, как доедают Башку вместе с одеждой, не стал. Пошёл искать еду. Вчера вечером, перед тем как завалить геев, видел на многих каморках не очень крепкие замки и совсем дохленькие пломбы. Решил вскрыть первую попавшуюся каморку и был до ужаса обрадован – еда, бухло и бумажка с описью содержимого каморки на английском языке. Вот же повезло, так повезло. Судёнышко, на котором плывём – торговый корабль? Хотя, почему плывём? Мы стоим на месте и причина стояния – за ночь, лишившись корректировки, плавучее корыто сбилось с курса и село на мель. Вскрывая каморки, одну за другой, и не переставая удивляться, нашёл то, что искал – одежду. Правда, бывшего употребления и столь разнообразную, что диву даёшься. Видимо, с новоприбывших снималась. С живых или мёртвых – не понять. Скорее всего с живых. Главное, что спортивный костюмчик серого цвета пришёлся впору и вид имеет ничуть не потасканный. А ещё нашлись белые кроссовки и белая бейсболка. Затхлостью одежда пахнет, но это уже мелочи, на которые не стоит заострять внимания. Сам я не лучше пахну. Банька бы не помешала. - Хорошая новость и плохая. - Я выложил на палубу добытые литровые банки с консервированным мясом и пятилитровый бочонок с надписью на боку «Вино». Из карманов достал два стакана и нож с вилками. Начал открывать банки. - Вижу, что прибарахлился. - Саня через силу улыбнулся. – По чём драпчик? - Халява. – Вскрыть крышку удалось и я был удивлён – мясо пахнет приятно, а на вкус не хуже хорошей говяжьей тушёнки, в которой разбираюсь, как человек с военным прошлым, весьма серьёзно. Протянув банку и вилку товарищу, объяснил: – Барахла, еды и прочей всячины на этом корыте столь много, что неделю можно копаться. - Что-то там с новостями? – спросил Саня и жадно накинулся на тушёнку. Кивком указал на бочонок с вином – мол, наливай давай. - Хорошая новость – с голода мы точно не сдохнем. От жажды смерть тоже не грозит, потому что воды целое озеро. Плохая новость – корыто на мель село. И нам его не сдвинуть, потому что в воде много рыбок, похожих на пираний. Труп Башки скинул – его почти тут же сожрали. Даже шмотьём не побрезговали троглодиты… - Ничего нового ты мне не сообщил. Зубастое озеро таким не просто так зовётся. В реке Могучей, которая сквозь него течёт, этих пираний-переростков нет, но здесь, именно в озере, просто завались. В русле поменьше, но мы ведь ушли с русла, раз на мель сели. Дело не совсем хреново, но и радоваться нечему. Это корыто зовётся Голубым Драккаром. На скандинавского дракона оно похоже так же, как на бойца спецназа был похож скормленный пираньям жирдяй. Никак не похоже корыто на драккар. Но с Голубым вранья не было – хозяева были самыми настоящими голубыми. Доставщики, которых на реке Могучей пруд пруди. Строят грузовую посудинку, заключают с Иерихоном договор и доставляют товары самым безопасным путём – речным судоходством. Не торговцы. Не путай. Доставщики они были. Но от приказа отказаться не смогли. Да и денежки, уверен, не малые были заплачены. Нас, как пленников, на этой посудине должны били почти до самого Иерихона доставить. Почти. Оставшиеся пару-тройку сотен километров транспортом наземным бы повезли, но это мелочи. Голубые и, к тому же, русские, были выбраны Саидом не спроста. Кто, как не русские гомики, ненавидящие натуралов, идеально справятся с такой задачей? Если бы нас с тобой, Никита, кто-нибудь бросился выручать – хрен бы нашли. Идеально сработано, но ты весь план коту под хвост захерачил. О том, почему тебя не связали, расскажу позже… И почему Саид нас не прикончил прямо на месте тоже попозже узнаешь… – Саня принял стакан с вином, пригубил, остался доволен и тут же продолжил: – Саид Аббас, по причине ранения и потери большей части своего воинства, всё-таки взял немного «трофеев», Никита. – В голосе и глазах Бодрова проснулись тоска и горечь. Через силу, но он рассказал: - Андрюха погиб… и ещё мы с тобой в плен попали… Мои руки затряслись. Банка с тушенкой упала на доски и покатилась в сторону. Отлично услышав то, что было сказано, я всё равно переспросил: - Погиб Боков? Саня вздохнул и вернул своей роже невозмутимое состояние. Кивнув, ответил: - Да, Боков погиб. Его машина улетела с горной дороги. Он остался внутри. Почти три сотни метров падения. Даже остова от крузака не осталось. Боков погиб, но спас тебя и меня. Скажем ему за это большое спасибо и выпьем за него. Хорошим человеком был Андрюха… - То есть ты не видел его мёртвым, верно? – я не хочу верить в услышанное и осознанно ищу лазейки. – Саня, пускай ничтожно низкий, но шанс, что он выжил, имеется! - Нет! – рыкнул Бодров и залпом влил в себя содержимое стакана. – Андрюха погиб и точка. Всё, Никита, забыли. Это было почти месяц назад. Я только забывать начал, а теперь снова в душе пожар… Саня налёг на вино. Я налёг на еду. Чувствую, что скоро узнаю много всего. Но в одно не хочу верить – в смерть Андрюхи. Не мог он так просто проиграть Саиду Аббасу. А вот схитрить мог. И, надеюсь, что схитрил. Эх, снова расстояние и беготня. Не вовремя я в этой чёртовой родовой памяти оказался… Книга третья. Глава 4 Фрагмент 3 Боков… Нет, я не поверю в его смерть, сколько бы в этом не убеждал меня Саня. Пусть обрыв хоть сотню километров глубиной будет – не поверю. Андрюха, он не простой. Мне до него как до всем известной страны Китай на корячках. И надо учитывать тот факт, что нахожусь не на Земле, а в другом мире. Опыт – штука наживная и у Бокова его столько, что мне никогда не догнать, поэтому моё окончательное решение – не принимать смерть друга, кто бы что не говорил и как сильно не пытался убедить в этом. Буду считать его временно пропавшим без вести. Поверить в смерть пока просто не готов. Самоуспокоение, иначе никак не назовёшь. Часть души говорит, что Андрюха жив. Большая часть. Меньшая твердит о смерти. Гоню её в шею. Маша и все остальные, что радует, живы и здоровы. По крайней мере они были таковыми на тот момент, когда их последний раз видел Сашка Бодров. Надеюсь, что это было сказано не с целью успокоить меня. Полная картина всего произошедшего за столь большой временной промежуток так и осталась неясной. Ничего, Саня всё мне расскажет, никуда не денется. Жаль, но нормального разговора не получилось. Но это пока. Саня должен отдохнуть, и я это понимаю. Спокойно смотрел на то, как он осушает стаканы, один за другим, и быстро пьянеет. Когда товарищ, так сказать, был «готов», пришлось притащить матрас, положить его на него, оттащить до навеса и накрыть одеялом. Пусть отдыхает и выздоравливает. Уже пьяный, Саня показал мне швы, наложенные на скорую руку и всё ещё не снятые. Да, неслабо его помотало. Однако на моём теле ничего такого нет. Сухим из воды каким-то чудом смог выйти. Что-то не сходится… Исследование корабля-трофея – первое, чем я занялся. Появились силы и захотелось их тут же потратить. С пользой, конечно же. Четыре старых автомата Калашникова, небольшой запас дополнительных магазинов, пара полных цинков патронов и один вскрытый и израсходованный на треть – всё оружие, найденное мной. Не густо, но и возмущаться нет смысла, потому что могло быть хуже. Мы вооружены и способны отбиться от двуногих тварей-людей. Пистолет жирдяя оружием не считаю – хана ему и кроме как талисманом на удачу ничем служить не может. За борт, потому что талисман так себе – прежнего хозяина не спас. Пресная вода за бортом и о ней не беспокоюсь. Кинул ведро и пей. С едой хуже – хлеба нет, крупы и прочего тоже няма. Запасы еды прежние хозяева, получается, исчерпали. Те крохи, что остались – на день, максимум полтора. Но зато есть консервированное мясо и рыба. Последняя легко ловится при помощи первого – просто насаживаешь кусочек тушёнки на крючок и тут же вытаскиваешь упитанную пиранью. Удочка со стальным поводком, подходящая для ловли зубастых тварей, имеется. За это и всё остальное стоит сказать спасибо прежним хозяевам корабля. Их я, кстати, всех за борт отправил, зубастым карасям на радость. Насчёт корабля вышла ошибочка – не так плох, как думал вначале. С умом сделан, хоть и выглядит малость несуразно. Не о скоростных качествах и эстетике задумывались при его создании, а о размере и возможности транспортировки как можно большего количества полезного груза. Не только на палубе всё забито товарами, но и трюмы тоже полны, за исключением того, в котором мы сидели до освобождения. Одних шкур неведомых мне зверей минимум тонна наберётся. Всё, что хранится за дверьми и люками, под замками, которые приходится сбивать. К каждому грузу приложена накладная с печатью – значит, проверяют. Опасаются, что доставщики что-нибудь себе приватизируют или просто сожрут по пути. Зря, потому что приватизировали другие. Мы! Тут что, получается, совсем на воде грабежом не промышляют? Такие лакомые сундучки по реке ходят, что у любого любителя лёгкой наживы ручонки зачешутся. Жаль, что корабль придётся бросить. Возможно, даже сожжём его. А затем в бега… Без проблем нашёл каморку, из которой кораблик управлялся. Всё просто и надёжно. Минимализм в действии. Беглый осмотр и я поставил вердикт - с управлением кораблём всё хорошо. Крути небольшой штурвал и судно повернёт, куда нужно. С мотором всё печальнее. Выглядит он отлично, хоть и мощностью не блещет, но работать не способен. Топлива нет! Бак, объёмом в тонну, пуст и наполнить его нечем. Но даже если бы и было топливо, то проку от этого мало – на брюхе сидит корабль. Чтобы спрыгнуть с неизвестного подводного тормоза нужно разгрузить его. Уменьшится осадка – поплывём дальше, если течение хоть малейшее имеется. Эх, знать бы, в какой стороне суша. Озеро большое и как не напрягай глаз - всё равно кроме воды ничего не увидишь. Поймав три крупных рыбины, я выпотрошил их и решил пожарить. Маленькая кухня с плитой, отапливаемой дровами, имеется, но её услуги не были задействованы. Есть мангал и уголь. Прежние хозяева явно любили шашлык. Жаль, что хорошего мяса они не оставили. Но углём запаслись и за это спасибо. Саня проснулся, когда рыба почти дожарилась, а светлое время суток было готово вот-вот перейти в тёмное. Помятый, опухший, и явно отягощённый головной болью, он сел в кресло и пробормотал: