Орх зарычал снова. Я закрыл уши, чтобы не слышать столь мощного звука. Пришлось терпеть почти минуту. Успокоившись, берсерк тяжело задышал. — И долго это будет длится? — спросил я. — Скорее всего всю ночь, — ответил Угрх и пошёл к своему рюкзаку. — Я попробую его успокоить, но не гарантирую, что у меня полу… — Не надо! — рявкнул Орх и резко сел, отчего топчан начал хрустеть. — Я не буду спать. Можете отдыхать. Забравшись в шкуру, я расслабился. Разрешение отдыхать получено. Рычания, вроде, не предвидится. Усталость, как ни крути, нужно побороть. Сон с ней борется отлично… Фрагмент 11 Моя штурмовая винтовка с погнутым стволом никуда не годится. Ствол пришлось снять и выбросить. На его место был установлен новый, один из имеющихся запасных двух. Путём нехитрых манипуляций «FN SCAR-H» из штурмовой винтовки превратился в не ахти какую снайперскую. По сути ничего не изменилось. Ствол длиннее стал, да совсем немного веса прибавилось. — Закончил? — спросил Андрюха, нависнув надо мной. Под глазами у него здоровенные мешки. Точно такие же должны быть под моими. Устали мы. Горы выматывают. Если бы у нас была хорошая экипировка и запас времени… Я кивнул и повесил винтовку на плечо. Поднявшись, закинул рюкзак на спину. Идти не хочется, но надо. Андрюха громко сообщил: — Стенли! Угрх! Мы готовы. Стенли спрыгнул с топчана и засеменил к выходу из пещеры. — Возьмите шкуры, — сказал Орх, сидящий у костра. — Ночью была непогода. Выпало много снега. Ваша одежда вас не согреет. Снаружи холодно. Брать шкуры нет никакого желания. Мы знаем, что они тёплые, но помимо согревающего плюса у них имеется огромный минус. Самая маленькая из шкур, имеющаяся в наличии у берсерка, весит около сорока килограмм. С таким весом по горам ползать не в радость. Замерзать тоже не хочется. Шкура, которая закрывает меня от плеч до колен, потянула килограмм на пятьдесят пять. Слишком толстая у зверя была кожа и с этим ничего не поделаешь. Местное зверьё почти всё толстокожее. Мех на шкурах на вес не сильно влияет. Мех у зверья тёплый. Поблагодарив берсерка за приют и попрощавшись с ним, мы покинули пещеру. Стоило выйти на улицу, и я обомлел. Черногорье преобразилось. Теперь его можно назвать Белогорьем. Укрытые толстым слоем снега вершины торчат из облаков. Красиво и страшно! Снега выше колена. — Угрх, мы не дойдём, — сказал я, увидев количества снега. — Мы не медведи. Обувь никуда не годится. Шкуры не спасут. Пройдём от силы пару часов и замёрзнем. Если ты понесёшь нас, то мы замёрзнем ещё быстрее. Похоже, что нам придётся остаться в этой пещере на несколько дней. Не знаешь, что там по прогнозу передавали? Стенли как ни в чём не бывало начал лепить снежки и бросать их в пропасть, которая начинается в двадцати метрах от выхода из пещеры. Андрюха, посмеявшись, согласился со мной: — Никита прав. Угрх, мы к такому не приспособлены. Придётся переждать. Медведь недовольно зарычал и, развернувшись, пошёл обратно в пещеру. Я, пожав плечами, засеменил следом. Андрюха и Стенли недолго думая присоединились. В пещере тепло. Снаружи холодно и ветрено… Сдаться без боя Угрх не захотел. О чём-то переговорив с берсерком на рычащем языке, он принёс из второго помещения большую стопку шкур, несколько мотков ниток, тройку массивных иголок и здоровенные, немного ржавые, железные ножницы. Разложив всё у костра, медведь принялся за работу. В первые минуты мы поняли, что его навыкам, усердию и скорости может позавидовать толпа китайцев, для разгона принявшая амфитамины. Что-то подсказывает, что через несколько часов у нас будет тёплая одежда. И тяжёлая. Андрюха решил не терять времени и забравшись на топчан под шкуру, спустя минут пять засопел. Стенли присоединился к нему минут через десять. Я прилёг, но сразу понял, что уснуть не получится. Решил наблюдать за работой медведя. Красиво и быстро у него выходит. И ведь не придерёшься. Но то, чтобы сшить шапки, отшельнику потребовалось сорок минут. Получились они добротными. Жаль, что шея от таких шапок устанет. — Будешь настойку? — спросил берсерк Орх, сидящий у костра и ожидающий, пока закипит чайник. Интересно, где они берут чайники? Наверное, все-таки у людей покупают. Выменивают, если точнее. Я понял, что вопрос был адресован мне, но отвечать не стал. Просто кивнул. — Кивнул — подходи, — недовольно буркнул берсерк, сидящий ко мне спиной. Суперспособности, однако! Я сел у костра с кружкой в руках и в этот момент чайник закипел. Решил немного похозяйничать. Сперва наполнил настойкой полуторалитровую деревянную кружку берсерка, а затем налил себе. Настойка оказалось совершенно отличающейся от тех, что заваривал нам Угрх. Сладко-горькая, отдающая полынью и, в общем-то, противная. Пил через силу, но уже на третьем глотке почувствовал разливающуюся по телу энергию и легкость. — Хочешь, чтобы он летать начал? — спросил Угрх, продолжающий шить. — Ядрён-трава, бегун-трава и дергун-корень, верно? — Не угадал, — довольно и с лёгкой насмешкой ответил берсерк. — Еще помёт пещерного летуна и желчь сахомы. Ну и немного бразыны, чтобы убить горечь. — Не забыл, что у него одно сердце? — сказал Угрх. Кажется, или он забеспокоился? — Это человек, а не берсерк. Убьёшь же! Орх махнул лапой и ответил: — Не забыл. Бегун-трава использована осеннего сбора. Эффект ослабляется. Поройся в памяти, Вождь. Ещё я добавил яд тасканы. И мне, старому, хорошо. И человеку нормально. Угрх промолчал и продолжил шить. — В чём отличие берсерка от обычного медведя? — спросил я, не надеясь услышать ответа. Попытка не пытка. Орх вылил оставшееся содержимое кружки в пасть и, легонько стукнув лапой в грудь, ответил: — У нас два сердца. — Это мне известно, — кивнул я. — Других отличий нет? Орх задумался. Почесав сперва в районе левого сердца, а затем правого, начал рассказывать: — Берсерки существуют давно. Если загляну в свою память, то увижу, что подобные мне были всегда. Берсерки — неотъемлемая часть нашей расы. Берсерк — генетическое нарушение. Мы уроды, если ты не знал. Я не смог скрыть удивления и тут же спросил: — Почему уроды? Вы почти не отличаетесь от других медведей, хотя видел я в своей жизни только двух. Первого на картинке. Второй — это Угрх. Берсерков видел так же двух. Первым был берсерк Хорг. Второй это ты. Орх зарычал-воскликнул: — Старина Хорг всё ещё жив! Не думал, что услышу о нём. Он всё так же туп? Он всё так же убивает монстров? Это позорище берсерков, где ты встретил его, человек? — Это было в пещере, — ответил я. — Хорг убил многонога, который хотел нас сожрать. Многоног тоже убил его, пробив ногами два сердца. Мы помогли ему, и он ожил. Наш друг получил ранение и Хорг забрал его с собой, пообещав вылечить. — Хорг всё тот же калека, — берсерк Орх рыкнул с подвыванием. Наверное, это был смех. — Если ты увидишь Хорга, человек, передай ему от меня привет. Пусть заглянет ко мне в гости. Старина Орх, так и быть, устроит ему хороший приём. Ты меня порадовал, человек. А Хорг удивил. С чего он решил помогать людям? Он их так ненавидел. Странно… — За тушёнку, — рассказал я. — Хорг попросил принести ему консервированного мяса. — Что это такое? Угрх, о чём он говорит? Это та химия, что люди притащили в наш мир? Я прав, Угрх? Отшельник кивнул. Как-то виновато кивнул, не подняв взгляда и, кажется, уменьшившись в размере. Орх со злостью провёл когтями по полу пещеры, оставив на нём глубокие борозды, и зарычал: — Люди-проныры! Скоро они начнут дрессировать нас при помощи своей химии. Скажи мне, Угрх, ты тоже её пробовал? Порадуй старика! Ты же не пробовал её, да? Угрх тихо ответил: — Я пробовал… мне понравилось… Орх вскочил и начал носится по пещере как заведённый. Он стал похож на ракету со сломанным стабилизатором. Я придвинулся поближе к костру. Если ненароком зацепит, то костей не соберу. Влетев в закрытую шторой комнату, Орх начал чем-то греметь и сильно рычать. Послышался тонкий звон металла и глухие удары. — Мы от вашей тушенки как наркоманы зависим, — тихо сказал Угрх. — Ничего с этим поделать не можем… Орх вышел из комнаты, медленно подошёл к костру и сел на прежнее место. Тихо заговорил: — Берсерки уроды, потому что сильно отличаются от остальных медведей. Главное отличие — берсерки бывают только мужского пола. Второе, не менее важно отличие, мы не можем иметь потомства. Репродуктивная функция у нас отсутствует. Кроме всего сказанного мы значительно больше, сильнее, живучее, почти не чувствуем боли и у нас два сердца. Берсерк — это прирождённый воин. Природа смеялась, создавая нас. Мы даже умереть нормально не можем. Порой оба моих сердца останавливаются, и я готовлюсь стать вечностью, но одно из сердец не решается замолчать навсегда и мучения продолжаются. Теперь ты понимаешь, какого быть берсерком, человек? Я не понял. И ответил, что не понял. Для меня берсерк — вершина эволюции расы разумных медведей. Минусы тоже имеются, но они не столь значительны. Отсутствие потомства минус серьёзный. Плохо… — Почему берсерки не живут с племенами медведей? — спросил я. — Почему вам нравится убивать монстров? Орх снова чиркнул по полу пещеры когтями. Быстро чиркнул. Сноп искр устремился к костру. Не долетев, искры потухли. — Мы не способны жить в обществе себе подобных, — ответил берсерк. — Короткое пребывание возможно. Долгое нет… Всему виной наши характеры. Мы одиночки до невозможности. Мы эгоисты. Злые эгоисты… И нам нужно постоянно выплёскивать злобу, что копится в наших сердцах. Два сердца — вдвое больше злобы и ненависти. Любить берсерки не способны. Сострадать тем более. Нам чужда радость… А вот ненавидеть мы можем с легкостью! Отшельничество — единственно возможный способ существования. Так было всегда. Берсерки нужны во время войны. Они приходят, побеждают, и уходят. Если войны нет — берсеркам приходится убивать монстров, чтобы злость не сожгла их. Войн не было с тех времён, когда я стал слепым и падшим… Я заслушался и не сразу понял, что Угрх злобно рычит. Орх это тоже не сразу понял. А когда понял — мгновенно заткнулся. Медведи начали перерыкиваться друг с другом. Пусть рычат. Орх уже проговорился. Я снова получил кусочек информации. Не большой, но такой ценный… Фрагмент 12 Первым новую одежду примерил Андрюха. Штаны немного великоваты по ширине в районе ног, но в талии сели отлично. Даже поверх имеющейся одежды. Шуба тоже великовата. Шапка-ушанка лучше не придумаешь. На ноги бутсы из всё той же шкуры. На острых камнях они могут быстро прохудится. Вся одежда, которую надел Андрюха, сшита из одной огромной шкуры. В ней он стал походить то ли на лешего, то ли на медведя. Сразу и не поймёшь. Плохо, что цвет меха коричневый. Белый был бы лучше. Маскировка — важный момент.