— Мой дом — ваш дом, люди. Зовите меня Орх. Я берсерк. Падший берсерк… Угрх жестом показал нам молчать. Говорить, если честно, не сильно и хотелось. — Не стоит заставлять их молчать, Угрх, — сказал берсерк Орх и склонился над добычей. Вытащив нож, начал умело разделывать её. Сделал быстрый надрез вокруг шеи, по надрезу у каждой ноги и в районе брюха. Вернув нож на место, взял тушу в лапы и одним рывком лишил её шкуры. Тихо продолжил говорить: — Я настолько стар, что помню первых людей. Они были такими напуганными и беззащитными. Сейчас всё изменилось. Люди укрепились в нашем мире и претендуют на роль его правителей. Истинно тяжелые времена наступают, раз сын Урха, Угрх, помогает людям. Скажи мне, Угрх, Вождь племени Степных Медведей, не люди ли убили твоих родных? Не люди ли убили твою семью? Не они ли расчленили их? И не ты ли долгие годы искал их, чтобы свершить правосудие? Мир меняется… И неизвестно, что несут эти изменения. Угрх, где твоё племя? Они давно стали ничем. И те, кто убил их, тоже стали ничем. Угрх, почему я чувствую боль, которая исходит от тебя? Почему я вижу людей рядом с тобой? Что с тобой стало, Вождь? Угрх зарычал. Сперва тихо, но затем его рык заставил дрожать пещеру. Даже огонь испугался грозного рёва медведя. — Да заткни ты свою пасть, Угрх! — Берсерк Орх медленно поднялся. — Прояви уважение к людям, отшельник. Говори на их языке. И не пытайся задеть меня пустыми оскорблениями. Звание падшего берсерка я заслужил в те времена, когда ты не родился. Загляни в родовую память, и ты всё увидишь, Угрх. Я и твой отец были на одной стороне. Мои слова не несут зла. Я говорю правду. А за правду ругать не стоит. Берсерк Орх схватил лишившуюся шкуры тушу, вытащил из подсумка верёвку и подвесил её за задние ноги к вбитому в потолок крюк. Тихо сказал: — Сейчас будет вонять. На каменный пол упали внутренности… Только шум потрескивающих поленьев нарушал тишину. Берсерк Орх орудовал ножом без звука, отделяя от туши части тела с поразительной быстротой. Я решил обдумать услышанное. Ничего такого, что может принести хоть какую-то пользу, берсерк не сказал. То, что он слишком старый и помнит первых людей, которых в этот мир забрасывало через спонтанные порталы, он сказал. И что с того? Могло это быть как пятьсот лет назад, так и тысячу. Дату первого перемещения мы не знаем. Даже с точностью до века не можем назвать, когда первый человек попал в этот мир. Так же не знаем возраст берсерка. Старый он и даже по внешнему виду это заметно. Думаю, лет ему не меньше тысячи. Вряд ли скажет. В том, что люди укрепились в этом мире, берсерк прав. Мы, люди, любим захватывать власть. Власть над всем. Нам нужно неоспоримое господство абсолютно над всем. Доказали это на своей планете. Частично, правда. До господства нам далеко… На этой планете мы, люди, тоже от господства отказываться не собираемся, как бы печально это не воспринималось. Такая у нас, людей, натура. Не переделаешь. А переделаться нам не мешает. Хотя бы ради собственного блага. Угрх помогает нам и тут берсерк снова прав. Причину, по которой он нам помогает, медведь-отшельник не сказал. И вряд ли скажет. Я уверен, что помощь оказана не просто так. Угрх, хоть и не человек, но разумен. Что таится в его разуме можно только гадать. Будем надеяться, что его намерения благие. Не хотелось бы попасть в просак по вине медведя. Орх поведал о племени Степных Медведей, и о том, что племя истребили люди. Судя по всему, было это давно. Явно не пару лет назад. Угрх был вождём. Не знаю, насколько племя было большим, но медведь-отшельник далеко не рядовой обитатель племени. Он Вождь! Вождь — это уже иерархия. Это самое высокое положение в племени. Медведь-отшельник способен на многое. Он убил не мало людей, пока совершил месть. Месть, как ни крути, это плохо. Сомневаюсь, что я бы поступил иначе, окажись на его месте. Угрх отомстил за смерть родных, но к людям он вполне дружелюбен. Или нам только кажется? В любом случае в этом стоит разобраться. Мир меняется. Берсерк Орх сказал об этом как-то обречённо. Что он подразумевает под изменениями? Не нас ли, людей. С нашим приходом этот мир и вправду меняется. И я согласен — меняется он не в лучшую сторону. Последнее, что сказал берсерк — он сказал немного о себе. О том, что заслужил звание падшего давно, когда Угрх ещё не родился. Что значит падший? За какие грехи даётся этот статус? Я уверен, что была война, но что за это война мне неизвестно. Медведи не спешат поведать о своём прошлом. Тайны… огромное количество тайн… Берсерк Орх закончил разделывать тушу и сложил всё мясо на шкуру. Куча получилась солидная. Внутренности зверя, голову и ноги, он выбросил в дыру, прикрытую здоровенным камнем. Кровь засыпал песком, которого в угол пещеры натаскана приличная куча. Подняв шкуру с мясом, берсерк положил её у костра и сказал: — Я сделал основную работу, Угрх, сын Урха. Степные Медведи всегда славились умением отлично готовить. Порадуешь старика вкусной похлёбкой или прикажешь делать всё самому? Мой дом — твой дом. Приступай. Угрх медленно встал. Что-то прорычав, он направился к закрытому шкурой проходу. Спустя минуту вышел обратно с огромным казаном в лапах. Вкусный ужин нам точно обеспечен. Хоть что-то радует… Фрагмент 10 Угрх ходил в завешенную шкурой комнатушку раз десять. Спустя двадцать минут казан был подвешен над огнём, а также наполнен водой, мясом, какими-то овощами и кучей приправ из каменных баночек. Стоило воде немного нагреться и по пещере распространился запах пряностей. Вождь Угрх не раз доказал, что умеет вкусно готовить. — Я слеп, но взгляд чувствую прекрасно. — Орх повернул голову и посмотрел на Бокова, сидящего рядом со мной, невидящими глазами. — Человек, ты слишком пристально смотришь на меня. Это нервирует. — Извините… — Андрюха виновато опустил голову. — Просто мне интересно… — Вы. — Орх показал острым когтем сперва на Андрюху, а затем на меня. — Вы полны любопытства. Оно так и льётся из вас. — Орх медленно повернул голову в сторону Стенли и тихо добавил: — Он полон страха. Его сознание сильно повреждено. Неполноценный. — Его можно вылечить? — тихо спросил я. — А зачем? — удивился Орх. — Этот человек не нуждается в лечении. Так ему будет лучше. Вы не видите ту черноту в его сознании, что открылась мне. До повреждения этот человек был плохим. Мне и сейчас хочется убить его, но я не делаю это по одной причине — нынешний человек, сидящий здесь, к прошлому отношения не имеет. По вашему его можно назвать дураком. Память зациклилась на одном фрагменте и уйти далее не способна. Короткая память работает, но стоит мозгу отключится — она стирается. Вы, наверное, уже устали каждый раз объяснять ему кто он и где находится? Андрюха кивнул. Интересно получается, если послушать берсерка. Ему бы в психиатрической больнице работать. Цены бы не было. В очередной раз удивляюсь способностям разумных медведей. Эх, нам бы такие. Стенли поднял голову и посмотрел на берсерка. С ужасом посмотрел и поспешно спрятал взгляд. Понимать русский язык он не способен. Возможно, уловил интонацию. Или просто совпадение. Андрюха несильно толкнул меня локтем в бок и прошептал: — Переусердствовал ты, Никита. Человека дураком сделал. — Выбора у меня не было, — ответил я. — Хотел языка взять. Лучше бы пристрелил. Сейчас эту обузу убивать жалко. Негодяем он был раньше. Теперь просто дурак… Угрх помешал варево длинной деревянной ложкой и полез в своё рюкзак. Вытащив из него свёрток, положил его рядом с костром и развернул. Внутри лежат металлические приборы, сильно похожие на хирургические. Рана на груди медведя-отшельника успела покрыться коростой, но пока не заживает. Интересно, регенерация у него как у берсерков или значительно ниже? Свёртываемости крови можно только позавидовать. Схватив когтями ножичек, напоминающий скальпель, Угрх двумя движениями располосовал рану заново. На пол пещеры упали две коросты вместе с тонким слоем мяса и шерсти. — Лечением занимаешься, Вождь? — спросил Орх. — Рана пустяковая. Таким внимания уделять не стоит. — Я давно не Вождь, — ответил Угрх. — Я отшельник. Рана доставляет мне боль. Зашитая заживёт быстрее. Орх ничего не сказал. Только вздохнул и закрыл повреждённые глаза. Угрх взял в когти металлический крючок и привязал к ушку на его конце нитку. Одной лапой сжав рану, начал шить. — Нитки где берёшь, Угрх? — спросил Андрюха. — У таких как вы взял, — ответил отшельник. — Ваше, человеческое, очень удобно. Особенно нитки. — Человеческое удобно потому что своего не осталось, да Угрх? — Орх снова тяжело вздохнул. — Цивилизация, некогда могучая, давно в прошлом. Мы её отголоски, да, Вождь? Я с восторгом наблюдал за работой медведя. Слишком большие лапы и длинные когти с неестественной ловкость и лёгкостью справляются с задачей, которую необученный человек вряд ли способен выполнить. Очередной раз убеждаюсь, что медведи совершеннее нас. Размер дискомфорта им точно не доставляет. Орх что-то сказал про цивилизацию. Интересно! Я решил спросить: — Ваша раса была великой? Угрх слишком резко посмотрел на меня, но промолчал. Орх, открыв повреждённые глаза, ответил: — Давно это было. Я тогда был молод и силён… Да, наша раса была могучей. Мир, который вы видите теперь, не всегда был таким. — Запрет! — резко и со злостью прорычал Угрх. Он не сказал. Он напомнил. И Орх тут же ответил: — И что, Вождь? Запрет, о котором ты говоришь, придумали при мне. И я был одним из сторонников того запрета. Ты видишь в моих словах нарушения, Вождь? Угрх зарычал. — И что? — удивился Орх. — Люди всё равно когда-нибудь узнают о нашем прошлом. Мы пытаемся спрятать свои ошибки. Пытаемся спрятать прошлое. Есть ли в этом смысл? Того, что было, уже не повторится. Будут новые ошибки. И они уже есть. Не вижу смысла боятся старых… Медведи замолчали и больше не говорили. Угрх готовил похлёбку больше часа, а затем сказал, что она готова и начал разливать её по тарелкам. В закромах берсерка нашлось много посуды. Мне досталась глубокая тарелка с похлёбкой и плоская с увесистым куском мяса. Съесть всё будет сложно. Удивительно было наблюдать за тем, как ест берсерк. Отсутствие зрения ему, кажется, совсем не мешает. Он с поразительной точностью знает местонахождение предметов. Слепой берсерк с лёгкостью превосходит зрячего человека. Или его глаза не так слепы, как кажутся? — Орх, ты слеп совсем или что-нибудь видишь? — спросил я. — Ждал этого вопроса, — ответил Берсерк. — Да, я полностью слепой. Глаза потеряны в бою. Давно потеряны. Они восстановились, но видеть не способны. Я приспособился жить без них. За сотни лет можно и не такому научится. Быть слепым не так плохо, как кажется. Некоторых вещей лучше не видеть. Ещё будут вопросы? Вопросов у меня было много, но задать их не дал Угрх. Зарычав, он сказал: — Через семь часов мы продолжим поход. Вам нужно выспаться. Ешьте и ложитесь. Добавки не предлагаю… Топчан мне достался не слишком мягкий. Орх принёс шкуры и раздал их нам. Почти люксовые условия получились. Я погрузился в размышления. Раса медведей скрывает многое, но понемногу это многое нам открывается. Наверняка есть люди, живущие в этом мире, которым известно о медведях большее. Если медведи сотрудничают с нами, то они сотрудничают и с другими людьми. Стоит поискать таких людей и узнать у них о медведях. А ещё стоит вернутся в это место и поговорить с берсерком. Вернутся одному. Угрх в данном случае только мешает. Думая и строя догадки, я не заметил, что сон подкрался слишком быстро. Явь сменилась образами. Снились кошмары… * * * Мощное рычание разбудило меня. Костёр всё так же горит. Главное, что я понял — спал от силы пары часов. Усталость тому свидетель. Первым вскочив с топчана, я нашел трофейный пистолет и начал искать неведомую цель. Угрх, лежащий на топчане в нескольких метрах от меня, медленно сел. Рычит не он. Рычит лежащий на самом крайнем к входу топчане Орх. Рычит во сне. Проснувшийся Стенли тоже заорал, вскочил с топчана, забился в один из углов пещеры и продолжил орать там. Орх, немного порычав, замолчал. — Стенли, заткни пасть, пока я не пристрелил тебя! — грозно пригрозил Андрюха. — Что, сука, происходит? Угрх?! Удивительно, но Стенли заткнулся. На еле слышные всхлипы внимания обращать не стоит. — Это называется старостью, — тихо сказал Угрх. — Я забыл предупредить вас. Орх старый. Слишком старый. Его два сердца шалят. Они не раз останавливались за прожитую жизнь. Их протыкали, разрывали, пытались вырвать и сожрать. Теперь, когда берсерк постарел и его сердца останавливаются слишком часто, во сне он думает, что его убивают и впадает в ярость. Это не понять тем, кто живёт с одним сердцем и после его остановки просто умирает. Берсерки редко умирают своей смертью. А если доживают до старости, то живут очень долго. Слишком они живучие…