– Машина за мной приедет через сорок минут, – сверившись с часами, буркнул Брот, даже не пытаясь гадать, о чём пойдёт речь. – давай коротко и по делу. Мальчишка не стал медлить: – Вчера зашел к парням знакомым детдомовским. Посидеть, пообщаться. И там один проболтался, что на окраине Раменского в одном из домов насильничают четырнадцатилетнюю девочку. Насильник – её дядя, сорокатрехлетний Виталий Сергеев, инвалид на одну ногу, потерял её из-за гангрены во время отсидки. Обычный алкаш, к какой-либо банде не относится, проверил тщательно. Собутыльники к нему захаживают часто, сегодняшней ночью в доме находился сам Виталий и трое его друзей. И племянница Маша, которую они насиловали по очереди. Замечу, что есть ещё племянник Антон, ему десять лет, он в данный момент находится в другом месте. Мальчишку сильно избили и, если бы не убежал, вообще могли убить. Сейчас он в безопасности. Но речь не об этом, а о воспитаннике интерната по имени Миша Росс, с которым мне довелось сегодня познакомиться. Ему двенадцать лет, детдомовец, сегодня в два часа ночи он сделал всю мою работу и, должен сказать, довольно качественно. Брот, почесав щетину, уточнил: – Двенадцатилетний мальчуган разобрался с четырьмя мужиками и освободил девчонку? Глеб медленно покачал головой и ответил: – К сожалению, мы оба опоздали. Маша удавила себя предположительно днём, но её дядю это не расстроило, он просто бросил тело в подпол. В районе двух часов ночи появился Миша Росс, провёл разведку и, войдя в дом, зарезал на тот момент ещё не спавшего Виталия и некоего Иннокентия. А затем убил других двух, спавших возле печки. Как красиво он работал, товарищ полковник, загляденье просто, надо было видеть. Быстрый, не каждый из наших так может… – до Глеба дошло, что эмоции берут над ним верх, и он осёкся. Выждав паузу, парень продолжил спокойным тоном: – После убийства, другой мальчишка, который караулил у забора, вернулся в интернат за подмогой. Работало десять ребят, они вынесли всё ценное из дома, а сам дом подожгли, заметая следы. Осторожно оглянувшись на дверь, Глеб понизил голос до минимума: – По инструкции я должен доложить о происшедшем сами знаете куда, но ведь Росс сделал это не ради наживы, всё ценное беспризорникам отошло, вы ведь знаете, как им туго приходится. Погубят ведь паренька! Леонид Юрьевич, заберите его к себе! Он ведь, если в лагерях не сгинет, вернётся и встанет по ту сторону баррикады. Лучше уж к нам, чем к ним! Мало что ли уркаганов по нашей земле бродит? Полковник Брот, жестом попросив Глеба помолчать, ненадолго задумался. Двенадцать лет – это минимальный возрастной барьер, с которым он мог принять парня в училище, но не это его волновало, а то, как этот мальчишка разделался с четырьмя взрослыми мужчинами. Нужно встретиться с мальчиком лично и немного пообщаться, но как это устроить не привлекая лишнего внимания? – Поедешь со мной, – коротко бросил полковник Глебу. – В интернате незаметно укажешь мне нужного парня… * * * – Ребята! Минуту внимания! – пытаясь перекричать детский гомон, вечно царящий в комнате, безуспешно надрывалась местная нянечка Валентина Степановна. – Тихо, шкодники! Внезапно наступившая тишина не была заслугой воспитательницы. Все взгляды детей были устремлены за её спину. Там, во всю ширину дверного проёма, возвышалась могучая фигура советского офицера в самой настоящей фуражке и с пистолетом на поясе. Войдя в комнату, полковник Брот намертво приковал к себе внимание широко раскрывшихся от удивления глаз. – Дети, это самый настоящий полковник нашей доблестной советской армии, – представила посетителя нянечка. – Его зовут… – Полковник Брот, – опередил женщину военный и шутливо приложил ладонь к козырьку фуражки. В ответ несколько детских ладошек взметнулось в ответном приветствии. – Полковник Брот приехал к нам не просто в гости, – продолжила Валентина Степановна. – Сейчас идет набор в учебный центр советской армии и воспитанникам нашего интерната выпала честь посоревноваться за место в военном училище, руководителем которого является полковник Брот. – Защитник родины должен быть быстрым, сильным и умным. К сожалению, я не смогу взять с собой всех желающих, место только одно, – дополнил офицер, цепким взглядом осматривая загоревшиеся надеждой лица детей. – Но все желающие, которым исполнилось двенадцать лет, могут принять участие в отборе. * * * Когда за Михаилом закрылась дверь, он оказался один на один с начальником училища. Упражнения на турнике, бег и подъём гири, которую военные привезли с собой в автомобиле, он выполнил без проблем, хоть и проиграл в силовых упражнениях парням на несколько лет старше. Но это его не сильно смущало, и не смущало сидящего за столом полковника. – Присаживайся, Михаил, – коротко приказал Брот не отрывая глаз от листка, в который его помощник, молодой парень лет шестнадцати, записывал результаты соревнований. – Нам с тобой нужно серьёзно поговорить. С готовностью присев на стул, Росс замер в ожидании. Словно намеренно затягивая паузу, полковник долго изучал корявые цифры на бумажке, лежащей на столе. Наконец он посмотрел на сидящего перед ним парня. – Твои результаты впечатляют, – начал разговор Леонид Юрьевич. – Ты гораздо сильней и быстрее своих сверстников. Валентина Степановна рассказала мне, что ты изучал иностранные языки, это правда? – Es stimmt (это правда – нем.), – ответил Миша и повторил то же самое на французском и испанском языке. – Мне легко даются иностранные языки. Удивленно хмыкнув, Брот сделал пометку у себя в блокноте. Скорее всего, он впервые в своей жизни повстречал гения. Стоит ли губить его жизнь таким способом? На некоторое время в комнате воцарилась тишина. – Миша, я знаю о том, что ты сделал позапрошлой ночью, – посмотрев в окно, сказал полковник бесцветным голосом. – Дети болтливы. Никто из них не пытался навредить тебе, выдавая твою тайну, но факт остается фактом, ты убийца. – Если бы мне снова представилась возможность… – начал отвечать Росс, но Брот прервал его коротким жестом. – Сделанного уже не изменишь, Миша. Я знаю, что это были плохие… назвать их людьми язык не поворачивается, но совершая самосуд, ты ничем от них не отличаешься. Я здесь не за тем, чтобы арестовать тебя. – Не терпится узнать, для чего же, – с вызовом сказал малец. Брот, улыбнувшись, ответил: – Хочу предложить сделку. – Я слушаю. – Росс скрестил руки на груди. Он стойко выдерживает тяжёлый взгляд полковника, чем сильно удивляет. Не многие так могут. Покашляв в кулак и тем самым чуть разрядив обстановку, Леонид Юрьевич рассказал: – Ты ещё слишком молод, чтобы попасть под расстрельную статью, но это не убережёт тебя от лагеря. Только представь, барак на пятьдесят человек, в котором живет две сотни, везде вши, холод и голод. Хочешь жрать, тогда выполняй норму, а норму постепенно увеличивают, чтобы ты работал на износ. Помыться в тёплой воде получится только летом и только если ты сможешь силой отстоять это право у таких же, как ты. За убийство четырех человек светит не меньше двадцати лет. Миша, тебе нравится подобный расклад? – Вы приехали мне страшные истории рассказывать или делать предложение? – спросил в ответ Росс, чем вызвал очередной удивленный взгляд полковника. – Мне нравится твой характер, Миша, – сказал Брот. – Твоя невозмутимость не вяжется с возрастом, жизнь закалила… Я предлагаю тебе стать кадетом моего училища. Мои выпускники не бравируют формой, их задача до конца жизни оставаться в тени. Работа разведчика опасна, трудна, и от того еще более почётна. Ты станешь диверсантом и будешь отправлен за линию фронта для свершения мести в тылу врага. Достав из кармана несколько фотокарточек, он положил их перед Михаилом. С них на парня смотрели лица в военной форме офицеров третьего рейха. – Первый – Густав Йонс, бригадный генерал и заместитель рейхскомиссара Остланда. Остландом фашисты называют оккупированную Прибалтику и Белоруссию. На его счету несколько сотен тысяч смертей наших соотечественников. Второй – Курт Матезиус, комендант концентрационного лагеря Дора-Миттельбау, из его лагеря ежедневно выезжают грузовики, набитые телами замученных им людей. Как ты считаешь, кто из них больше заслуживает смерти? Фашистские палачи или озлобленный инвалид, утративший последние черты человечности? – А разве есть разница? – грустно усмехнулся Миша. – У всех этих людей есть кое-что общее, их вина доказана. Смерть – единственное достойное наказание. – Вот только до этих людей, – палец полковника постучал по лежащим на столе фотографиям, – ты никогда не дотянешься. Конечно, если я тебе не помогу. Ты готов стать кадетом моего училища, активно заниматься подготовкой и в дальнейшем истреблять врагов нашей Родины? Вместо ответа Михаил встал и протянул ладонь для рукопожатия: – Я готов на сделку… * * * – Десять лет назад я обманул Глеба Воронова, – Росс, сам не зная зачем, решил поделиться частью своего прошлого с Элизабет. Девушка, не понимая о чём речь, не рискнула перебить любимого, и просто слушала, крепко держа его за руку во время прогулки по палубе лайнера. Михаил продолжил рассказывать: – Красное Возмездие было легендой, которую мальчишки просто боготворили. Каждый мечтал попасть в этот специнтернат, но почти все думали, что на самом деле он не существует. Мне ещё не было двенадцати, когда я убедился, что Красное Возмездие реальная организация. В городе регулярно происходили события, в которых были замечены подростки, слишком молодые для работы в милиции. Информация всегда была рядом, просто бери и пользуйся, но не каждый знал, как это делается. Я знал. Нужно было всмотреться в преступную жизнь города, стать её частью. Хорошей, конечно же. Михаил замолчал и Элизабет, воспользовавшись паузой, осторожно поинтересовалась: – Ты говоришь о каком-то особом месте, где в Советском Союзе создавали таких, как ты? – Да, именно о таком месте я говорю. Красное Возмездие, один из его филиалов, возглавляемый полковником Бротом. Глеб Воронов, один из воспитанников, тогда ему было шестнадцать лет и он ждал восемнадцатилетия, ведь только по достижению этого возраста можно было отправиться на войну с фашистами. Нет, уйти воевать мы могли и раньше, хоть в пятнадцать, но тогда ни о какой заброске в тыл врага не было бы и речи. И всё равно, многие сбегали на фронт, потому что не могли смотреть, как терзает фашизм нашу родину. Глеб был из терпеливых, он ждал, когда придёт его время, но в ожидании не сидел без дела, следил за порядком в городе, одновременно набираясь опыта. Этот парень до последнего считал, что нашел меня случайно, но, на самом деле, в той встрече не было случайности, я знал, чего добивался своими действиями, и добился, меня взяли в Красное Возмездие. Там я стал лучшим из лучших, но побывать на войне мне так и не довелось, она закончилась, когда мне было всего пятнадцать. С окончанием войны програма Красное Возмездие потеряла смысл и была закрыта, а Брот отправлен в запас. Нас, бывших воспитанников, не оставили, одних отправили продолжать обучение в военные училища по всей стране, а других, кто постарше, привлекли к агентурной деятельности в операциях СМЕРШ. – Ты был шпионом с рождения, – Элизабет сказала это так, словно сделала комплимент. – Придумал целую операцию для своего поступления в училище. – Разведчиком! – резко оборвал немку Михаил. – Шпион работает на государство для достижения его целей, а я хотел восстановить справедливость! Тяжело дыша, он обернулся и посмотрел в глаза девушки. В его взгляде читалось недоумение в том, что его так и не поняли. Однако, через пару секунд на лицо Росса вернулась маска невозмутимости, и он устремил свой взор к горизонту. Глава 13 Сидя на веранде с великолепным видом на морской порт Сиднея, Уилкинс лениво потягивал скотч со льдом из хрустального бокала. Скотч был невероятно дорогой, как и всё, что предлагало заведение с громким названием “Корона империи”. Элитный ресторан на берегу моря видел своими гостями высший офицерский состав морских судов, аристократов и прочих людей с громкими фамилиями и бездонными карманами. Но даже если у тебя есть деньги, это не значит, что ты можешь позволить себе сидеть на месте Уилкинса. Чтобы заслужить это право, австралийцу пришлось вложить немало средств и времени в свою репутацию, но это того стоило. Именно здесь можно было встретить нужных ему людей. И тех, которые были нужны ему, и тех, кто нуждался в его услугах. Сегодня был один из немногих дней, когда Уилкинс был здесь “по работе”. – Прекрасный день, Алан. Подсев за столик грузного австралийца, гость бесцеремонно бросил на гладкую поверхность шляпу. Уилкинс решил не замечать подобной дерзости и улыбнулся в ответ фирменной улыбкой, по которой было непонятно, рад человек тебе или это гримаса брезгливости. – Согласен Фокс. Ты сегодня вовремя.