– Времена идут, а всё остаётся прежним. Хотите я дам вам простое решение этой проблемы? Не хотите, но всё равно послушайте. Пятьдесят, максимум семьдесят лет – столько нужно подождать и время само накажет смертью всех, смерти кого вы так хотите. – Нас такой расклад не устраивает. Пришелец, ты должен понять одно – мы придём в ваш мир и уничтожим всех фашистов, которые убежали в него в попытке спрятаться от правосудия. Если вы не станете нам мешать, то мы не станем вас трогать, ведь вы нам не нужны. Но если вы продолжите помогать нашим врагам, как это делали раньше, то будете уничтожены вместе с ними. Василий рассмеялся вновь: – Слишком громкое заявление, Валерий Алексеевич, вы озвучили. Уничтожить или даже хоть как-то навредить нам вы абсолютно неспособны. Там, в нашем мире, всё не так просто, как вы думаете. Убить фашистов – это единственное, на что хватит ваших возможностей. Место нашего пребывания спрятано настолько надёжно, что вы будете не в состоянии приблизиться к нему даже на тысячу километров. И это не ложь, а самая настоящая истина. – Если вы настолько сильны, то в чём тогда смысл этого разговора, мальчик? – Герасимов позволил себе рассмеяться. – Или на деле всё совсем не так хорошо, как ты говоришь? – Оставаться в тени – вот чего мы желаем, именно поэтому этот разговор имеет место быть. Наших возможностей вполне достаточно, чтобы в кратчайшее время не оставить от Советского Союза вообще ничего, но делать этого мы не станем. Зачем создавать новые сложности, если всё можно решить гораздо проще? Валерий Алексеевич, вы по прежнему будете отрицать факт, что в кругу, к которому вы причастны, знают о нас? Полковник покачал головой: – Нет, не буду, потому что теперь в кругу, к которому я причастен, о вас знают. До сегодняшнего вашего появления не знали, но теперь узнают, я сам им всё расскажу. Если, конечно, вы не сотрёте мне память, в чём я очень сомневаюсь. Нет у вас такой возможности, уверен в этом! – Стирать память умеем не только мы, но и вы, земляне. Смерть – лучшая амнезия, после неё ещё никто ничего не вспоминал. – Ха-ха! – громко сказал Герасимов. – Пугать вздумали? Меня? Хоть прямо сейчас убейте, плевать мне на смерть! – Раньше времени не станем. Для начала поторгуемся. У нас есть, что вам предложить, Валерий Алексеевич. А у вас есть то, что нужно нам. – И что же такое у меня есть? – поинтересовался полковник. – У вас есть доступ к интересующей нас в данный момент информации. Вы станете нашим наблюдателем и будете рассказывать обо всём, что увидите и услышите. Взамен мы предлагаем вам лечение. Уже через несколько дней вы станете лучше, чем были до ранения. Подумайте, такой шанс выпадает лишь раз в жизни! Герасимов, поднявшись, хрустнул могучими плечами и, глядя Василию прямо в глаза, сказал: – Много лет я проклинаю пулю, лишившую меня здоровья. Проклинаю за то, что она не убила меня. Знаете, как я заполучил её? Нет, не знаете. Я знал, что идти в чёртов подземный коридор опасно, и мог отправить туда первым кого-то из своих парней, но не сделал этого, а пошёл сам. Надеялся, что обойдётся, что повезёт, как везло раньше. Не повезло, не обошлось! Но, спустя годы, я ни единого разу не пожалел, что сделал именно так. И не пожалею никогда… * * * Со дня, когда Константин Кудловский помог контролёрам найти потенциального агента прошло ровно три дня. Всё это время он не сидел сложа рук, а продолжал поиски и составил приличный список, в который попало не менее двадцати человек. Собираясь утром на работу, он не удивился открывшемуся в комнате порталу и появившемуся из него пришельцу по имени Коля. Ничуть не изменив поведения, тот, пропустив приветствие, перешёл сразу к делу: – С Герасимовым ничего не вышло, пришлось его ликвидировать. Новый список, где он? Кудловский, вытащив из кармана заветный лист бумаги, передал его контролёру и сказал: – Вот, там всё разбито на три группы. Начинайте с первой, потому что люди, попавшие в неё, точно замешаны в нужной вам… – Достаточно, – оборвал пришелец. – Спасибо за работу… Глава 38 Генерал-лейтенант Глеб Прохорович Мирошниченко готовился ужинать, когда в дверь постучали. Выслушав молодого офицера, он понял, что о еде можно забыть и, быстро собравшись, сел в ожидающую его на улице машину. Спустя сорок минут его привезли на Подмосковную дачу Лаврентия Павловича Берии. Местом проведения экстренного совещания была выбрана беседка, в которой уже сидели в ожидании бывший нарком и генерал-майор Пётр Семёнович Долинин. Последний, кивнув Мирошниченко, тут же выдал: – Беда случилась, Глеб Прохорович. Валеру Герасимова убили. – Как убили? Кто? – растерялся генерал, забыв сесть. – Я ведь его сегодня в штабе видел, он вещи собирать поехал, должны были через три дня его следом за ребятами отправить… – Найден повешенным у себя в квартире два часа назад, – рассказал Долинин. – Сам он повеситься не мог, это исключено. – Висел под самым потолком на проводе, при этом никаких предметов под ним обнаружено не было, – вмешался Берия. – Полковника повесили, это не подлежит сомнениям. – Сука… – Мирошниченко обхватил лицо руками и тихо застонал. Медленно сев на стул, прошептал: – Валерка, тебя-то за что… – И это только начало, товарищи, – продолжил Лаврентий Павлович. – Мои предположения таковы: полковника Герасимова пытались склонить к сотрудничеству, но он отказался и был убит. Вербовщики ошиблись, но вряд ли они успокоятся после первого поражения. Думаю, что в скором времени мы узнаем о смерти других людей. А затем всё закончится и это будет говорить лишь об одном – среди нас появится вражеский агент. – Увы, но предотвратить этого мы не сможем, – сказал Долинин. – Но зато мы можем поторопиться и отправить нашу группу раньше срока. Сократим срок отправки с шести недель до полутора, за такое время враг вряд ли успеет что-то предпринять. – Не вижу в этом смысла. – Мирошниченко несколько раз стукнул по левой ладошке правым кулаком. – Даже если враг решится на диверсию, навредить серьёзно он нам не сможет, лагерь под надёжной охраной, плюс ребята, которых там готовят, тоже умеют постоять за себя. Но, если допустить вариант, что серьёзный вред будет всё-таки нанесен, то предотвратить отправление он всё равно будет не в состоянии. Групп пять. Наша, Центральная, и Дальневосточная с Сибирской, отправятся почти в одно время, с разницей в несколько дней. А затем будет отправка Крымской и Восточной, на две недели позже. Моё предложение такое – наблюдаем за ситуаций, а уже затем будем действовать. И, думаю, пора бы снять оцепление с области, потому что с каждым днём возникает всё большее количество вопросов, отвечать на которые становится всё сложнее. Ожидаем вашего решения, Лаврентий Павлович. – Команду снять оцепление я уже отдал, – ответил Берия. – Что касательно сроков отправки, то полностью согласен с вами, Глеб Прохорович. Будем наблюдать за происходящим и всеми силами делать вид, что мы ничего не знаем и нас интересуют только фашисты, убежавшие порталами в другой мир. – Герасимова убрали не фашисты, – покачал головой Долинин. – Его убрали ОНИ, а это значит, что им известно гораздо больше, чем мы думаем. – Пётр Семёнович верно говорит, – кивнул Мирошниченко. – Мы ведь, по сути, с ними официально в статус войны перешли, когда ОНИ убили Валерку. И мы им даже названия по прежнему не дали, враг без имени остаётся, непорядок. – Название дадим, когда поймаем кого-нибудь из НИХ и проведём тщательный допрос, – сказал-отрезал Берия. – А сейчас будем заниматься другим. Чуть раньше плохой новости мне поступила новость хорошая. Один их наших разведчиков, которых мы отправляли в порталы последние три года, сумел передать послание. Несколько часов назад его привезли, в Африке было найдено. Информации не так много, но, главное, она есть. – Сто восемь человек отправлено в порталы за три года и только одному удалось установить обратную связь… – прошептал Мирошниченко. – Страшно представить, что в послании. – Ничего страшного там нет! – немного повысил голос Лаврентий Павлович. – Разведчик, пребывающий в другом мире уже два с половиной года, не нашёл того, что нам нужно, но зато отлично познакомился с местной флорой и фауной, и даже сумел приспособиться к новым условиям жизни. На момент последнего дополнения послания он находился в населенном пункте, в котором проживает чуть более сорока человек. Шифровать текст он не стал. Видимо, не посчитал нужным. – Вытащив из внутреннего кармана пиджака свернутый лист бумаги, Берия положил его на стол. – Вот оригинал, можете прочитать лично. Мирошниченко, развернув бумагу, спросил: – Это точно послание оттуда? Слишком хорошо выглядит, как-то не верится. – Он поднес лист ближе к лампе, освещающей беседку. Внимательно изучив его, сказал: – Водяные знаки наши, вряд ли кто-то бы стал их подделывать. – У каждого разведчика было по три персонально созданных для них контейнера для послания. – Долинин посмотрел на Берию. – Послание было в таком контейнере? Лаврентий Павлович недовольно вздохнул и генерал-майор тут же вскинул руки: – Всё-всё, больше никаких глупых вопросов. Глеб, читай уже, не тяни резину! Мирошниченко, прижав послание к столу пальцами, зачитал: – Я не знаю, зачем пишу всё это, потому что, скорее всего, никогда в жизни не наткнусь на портал, который ведёт домой. Вероятность настолько ничтожна, что вряд ли сумеет случиться. Но, как человек давший обещание, я просто обязан написать это письмо и по возможности дополнять его и всегда носить с собой в надежде, что невозможное всё-таки произойдёт. В данный момент идёт двадцать второй день, как я покинул родную планету и был доставлен порталом неизвестной мне природы на планету очень похожую на ту, которую больше никогда не увижу. Тайга, вокруг меня тайга, самая настоящая, имеющая минимум отличий от земной. Иду, сам не зная куда. Писать что-то ещё не вижу смысла. В будущем, вероятно, дополню. Первое дополнение пишу спустя два месяца. Тайгу давно покинул, попал в какие-то горы и там меня пытались убить чуть ли не ежечасно. Погорячился, каюсь, мир этот не так ласков, как матушка Земля. Но жить можно, если осторожно. Жалею лишь об одном, надо было учиться стрельбе из лука ещё дома, а не здесь, по ходу пьесы. Да и поучиться изготовлению луков тоже бы не помешало, познавать всё методом проб и ошибок как-то не очень приятно. В данный момент занимаюсь поиском других людей, они точно должны здесь быть. Если не найду, то, скорее всего, погибну. Патроны подходят к концу, а с луком много не повоюешь. Если бы не навыки, которые мне дал мой дед ещё в детстве, когда брал с собой на охоту, то меня бы уже давно переварили. Повторюсь, жить можно. Но не долго… Настроение пошло в гору, я нашёл людей, наткнулся на маленькую деревушку в степном краю, расположенную на берегу большой реки, чем-то похожей на земную Волгу. Нас сорок с лишним, и скоро ожидается пополнение, сразу две женщины беременны… Кстати, задание я не выполнил, нужного не нашёл. Планета большая, искать иголку в стогу сена точно не буду, осяду здесь и точка, мне тут по душе. Жить хочется, не могу противиться этому желанию. С этой разномастной компанией, построившей деревню, у меня есть хоть какие-то шансы. В одиночку их нет. Писать новых дополнений больше точно не стану, карандаш мы для других целей используем, они важнее, нам ведь развиваться надо. Если когда-нибудь увижу портал, то закину в него контейнер, в котором храню письмо, и который всегда держу при себе. Жаль, что обратный путь невозможен, мы бы все с большой радостью вернулись домой. Тут сложно… – И всё? – Долинин забрал у Мирошниченко письмо и быстро пробежал по нему глазами. – Он даже не подписался, зараза! И написал-то всё так, что по сути и не написал ничего! Карандаш им для других целей нужен, ох я бы его! – Было бы хуже, если бы он вообще ничего не написал, – сказал Берия и отобрал у генерал-майора послание, которое тут же убрал в пиджак. – Главное, что мы теперь знаем наверняка – там есть человеческие поселения и там вполне можно существовать даже в одиночку. Большие группы с серьезными запасами точно не пропадут. – Лаврентий Павлович, а вы не боитесь, что все, кого мы туда отправляем, спустя некоторое время повторят то же самое, что написал неизвестный нам разведчик в послании? – спросил Мирошниченко, а затем добавил: – И почему неизвестный? У нас ведь есть его почерк и есть информация про деда, вычислить можно уже завтра, делов-то! – Не станем, потому что смысла в этом нет, Глеб Прохорович, – ответил Берия. – Что по поводу страха, то его испытывать мы так же не станем. Мы пошлём туда правильных людей и они либо умрут, либо выполнят задание. Третьего не дано… Глава 39 Утро началось необычно. Глубокий сон, который в последнее время начал так ценить Егоров, нарушил шум двигателей и голоса множества людей на плацу перед общежитием. Усилием воли заставив подняться себя с кровати, Юра выглянул в окно. – Кого там чёрт принес в такую рань? – недовольно пробурчал со своей кровати Энтони и укутался с головой в одеяло, пытаясь урвать краткие мгновения ускользающего сна. – Тебе лучше на это самому взглянуть, – ответил Юра, внимательно изучая новых гостей тренировочного центра. А посмотреть было на что. Более десятка автобусов остановилось перед зданием общежития и из них ворохом посыпались бойцы, нагруженные вещмешками и разнообразным оружием. Нет, не так. БОЙЦЫ! Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что прибыли не какие то салаги, а самые настоящие специалисты своего дела. Это чувствовалось в движениях, походке и взглядах гостей. – Это что за банда приехала? – подслеповато щурясь и потирая глаза, спросил Энтони. – Тишина была, тренировались потихоньку и вот… – Общее построение! – рявкнул дневальный, с треском распахнув дверь в комнату. Окинув взглядом стоящие у окна фигуры, солдат удовлетворённо кивнул и кинулся к следующей двери, прокричав через секунду: – Общее построение!