– Побойтесь Бога, граждане, – примирительно поднял руки Зигмунд Якобович. – Моя родина Одесса. Вы бывали в Одессе? Если бы маменька услышала, что меня приняли за немца, она бы этого не пережила… – Ты стрелки не переводи! – кавказец выразительно хрустнул костяшками пальцев и заслонил спиной “учителя”. – Ты старику денег должен. А старость надо уважать! – Да пошел ты! Отшвырнув ящики в сторону, колхозники, затаптывая кирзовыми сапогами разбросанные на полу карты, вплотную придвинулись к троице картежников. Со стороны Егоров заметил тускло блеснувшее лезвие заточки в руках “модника”. Наспех надев сапоги, он вскочил на ноги и скомандовал: – Отставить драку! – Не лезь, военный, – не отводя звериного взгляда от лица колхозника, процедил кавказец. – Эти жулики старика обижают. Сейчас мы им за это… Закончить фразу Егоров ему не позволил. Прямой удар в солнечное сплетение выбил воздух из груди заводилы. Перехватив руку “модника”, заломил кисть, заставляя выронить заточку. Подсечка с одновременным ударом ребром ладони в район сонной артерии отправили парня в гарантированный нокаут. Злобно прошипев проклятие, старик с неожиданной прытью кинулся на капитана, неуловимым движение выхватывая из кармана “финку”, излюбленное оружие криминальных слоев послевоенного СССР. В последний момент сместив корпус в сторону, Егоров ударил старого уркагана локтем в висок, тем самым отбросив жилистое тело на заплёванный пол. – Разошлись! Для убедительности пнув корчащегося на полу кавказца в район печени, он вызвал сдавленный хрип, который подействовал на колхозников отрезвляюще. Ободренные поддержкой попутчика-капитана, мужики уже потянулись за валяющимися на полу ножами. Пришлось достать пистолет и убедительно перещелкнуть затвором. Угрюмо ворча, словно разбуженные после спячки медведи, колхозники отступили к своим нарам. Егоров тем временем собрал холодное оружие и сноровисто обыскал стонущих от боли железнодорожных гастролеров. За пазухой старика оказался старый немецкий Вальтер, а в рукаве несколько крапленых карт, которые он швырнул на пол под одобрительные возгласы колхозников. Дёрнувшегося было старика Егоров без стеснения приложил рукоятью служебного ТТ по спине: – Лежать, урка! Кому сказано было? – Обижаешь начальник, – сбрасывая остатки маскировки, зашипел в ответ старик, – жиган урке не товарищ… – Политический значит? – осклабился Егоров и с оттяжкой приложил тяжелым носком сапога в жилисты бок, – Тебе же хуже! Обернувшись к притихшим колхозникам, он зло поиграл желваками: – Судить их будет Советский суд. Мы не варвары! Это всем понятно? Убедившись, что жажда крови у мужиков поугасла, Юра связал с их помощью карточных жуликов и сдал их на ближайшей станции наряду полиции, пообещав заспанному капитану на милицейском посту выслать объяснительную из Москвы почтой. Прибытие ещё не скоро, поэтому можно продолжить отдых. В вагоне спится просто отлично… Глава 6 Элизабет Бёллер закончила институт в тысяча девятьсот сороковом году и её уже ждала престижная работа. Всё благодаря связям деда, который был другом самого Гиденбурга. Ни того, ни другого давно нет в живых, но связи остались. Отец сделал всего лишь один визит, это было ещё до поступления дочери, и должность в Ананербе была гарантирована. Родители, конечно же, хотели для ребёнка другого, но не могли ничего поделать с ее тягой к физике. Единственная дочь фанатично бредила образом Марии Кюри, мечтала затмить ее в учёном сообществе. И, в конечном итоге, согласились. Так, впервые за много поколений, в семье Бёллер, неразрывно связанной с политикой, появился учёный. Который, если бы всё сложилось хорошо, мог стать мировой известностью. Но, увы, война решила иначе. Точнее, её исход… Германия проиграла. Советские войска были подобны стихии, остановить их было невозможно. Отдел, в котором работала Элизабет, назывался Anderweitig Welt (немецкий, на русском – Иной Мир). Генрих Гиммлер, не желая отдавать наработанное русским, приказал уничтожить отдел вместе со всеми, кто там работал. Лишь благодаря отцу девушка спаслась, но это стоило жизни её матери, Мириам Бёллер, которая в свои сорок шесть выглядела не старше дочери, хотя той в тот момент было всего двадцать семь. Вальтер Бёллер пожертвовал женой, чтобы спасти единственного ребёнка. обман был раскрыт и отца убили через семь дней после матери, но добраться до Элизабет палачи СС не смогли, она на тот момент была уже вне зоны досягаемости, на другом материке. Фрейлейн Бёрне пришлось учиться играть в прятки и она научилась. Спустя семь лет, как окончилась война, Элизабэт всё так же сильно мечтает закончить начатое. Иной мир, технология порталов, другой мир, грандиозный скачок в развитии человечества. Увы, но всё сложилось совсем не так, как хотелось… Менять место жительства каждые полгода – это стало для беглой немки чем-то вроде религии. Она понимала, что такое не забывается и её будут искать до конца. Русские, американцы, англичане и евреи – всем нужна ученая, обладающая важным багажом знаний. Обменять свободу на оковы, пусть это будут самые желанные оковы – работа всей жизни, Элизабет была не готова. Нет, в глубине души она понимала, как это будет выглядеть, если она наконец-то раскроет себя, но перебороть панический страх, выработавшийся в апреле сорок пятого, не могла. И поэтому продолжала прятаться, каждый день терзаемая сомнениями. Шесть месяцев жизни в Перу пролетели быстро и пришло время менять место жительства. Австралию Элизабет выбрала не просто так, восемь лет в Южной и Северной Америке выработали у неё отвращение к этим материкам. Материк-эндемик был маленькой мечтой, который нужно будет покинуть так же через пол года. Потом будет Новая Зеландия, а после неё путь ляжет в Азию. Увы, но вернуться домой, в Германию, сердце к которой привязано навеки, фрейлин Бёрне вряд ли суждено. Гордость Британской судоходной компании Cunard Line, самый крупный океанский лайнер Queen Elizabeth (англ – Королева Элизабет), могучий тёзка путешественницы, отдыхал в порту города Пайта перед долгим переходом в австралийский Сидней. Элизабет была в плохом настроении. Полтора месяца в стальной темнице каюты во время путешествия никак не радовали. Решив напоследок запастись положительными эмоциями, девушка посвятила последний день на суше путешествию по узким улицам портового города и приятному вечеру в элитном ресторане при морском клубе для офицеров. Последнее было опасно, Элизабет могли опознать. После войны многие офицеры Третьего Рейха, те, которые не были замечены в особых зверствах или отсидевшие небольшие сроки, подались в торговый флот и работали во многих компаниях по всему миру. Дочь знаменитого и влиятельного господина Бёллера могли узнать, но всё обошлось. Пару раз на её столик официант приносил записки от молодых капитанов, девушка была еще молода и не растратила красоту юности, но более решительных действий в её сторону не последовало. Когда Элизабет поднялась на борт, она была чуть более уставшей чем обычно и вино приятно шумело у нее в голове. Даже появилась шальная мысль продолжить вечер в корабельном ресторане, но здравый смысл взял верх и девушка вернулась в каюту. Здесь, за прочной дверью из красного дерева, она чувствовала себя в безопасности. Ослабив пояс юбки, Элизабет облегченно вздохнула. Современная мода позволяла женщине ее возраста и статуса многое, но изнуряющая жара Южной Америки сводила на нет все послабления. Плотная ткань расклешенной юбки почти не пропускала воздух, а широкий пояс так облегал тело, что чувствительная к температуре кожа немки покрывалась алыми пятнами. Стремясь побыстрее избавиться от оков одежды, Элизабет торопливо расстегнула ворот блузки и с трудом сдержала испуганный крик. – Элизабет… – хрипло прошептал Матиас выходя из темного угла каюты. – Ты все же здесь… Я рад, что нашел тебя. – Ты… что ты здесь делаешь? – сквозь зубы прошипела Элизабет, узнав в незнакомце своего бывшего любовника. – Я же говорила тебе, что между нами… – Я пришел предупредить! – торопливо перебил девушку парень. Матиаса было сложно узнать. Жгучий взгляд метиса испуганно метался из стороны в сторону, а бронзовая кожа, которую так нравилось ласкать немке, выглядела серой и безжизненной. – Предупредить? Меня? Пальцы девушки нащупали тонкое лезвие стилета в складках юбки. Что еще задумал этот пройдоха? Может быть Элизабет и выглядела беззащитной, но никогда такой не была. Воспитанная примером великих женщин своего времени и выросшая в тени могучего отца и деда, девушка всегда могла постоять за себя. – Тебя ищут, – забормотал Матиас, настороженно поглядывая на входную дверь. – Бёрнс убит! Мои и его люди убиты! Я единственный выживший! С тоской посмотрев в темный провал иллюминатора, Элизабет зло скрипнула зубами. В голове девушки похоронным набатом отдавались последние слова Матиаса. Бежать! Немедленно! Корабль отплывает на рассвете, это так долго! Девушка злилась на свой страх и на то, что простые слова вызвали у неё этот приступ с трудом контролируемой паники. – Возьми меня с собой, договорись с капитаном. – Матиас торопливо достал из поясной сумки горсть золотых самородков, бывших в ходу у местных контрабандистов. – У меня есть деньги! Возьми меня с собой… Испуганную речь бывшего любовника прервал требовательный стук в дверь. Голос, приглушенный перегородкой, выражал крайнюю учтивость: – Мисс Аройни? (именно под этой фамилией путешествовала Элизабет) Это стюарт и у меня письмо от капитана Бревенгтона. – Нет! – испуганно округлив глаза, бросился на колени Матиас. – Не открывай дверь! Это может быть он! “И эту падаль я пустила в свою постель?” – удивленно подумала девушка. Брезгливо отстранившись, Элизабет запахнула расстегнутую блузку и повернула ручку замка. – Жил отважный капитан, он объездил много стран… – напев слова песни, Росс вошел в каюту и улыбнулся Матиасу. Аргентинец, скованный ужасом, не рискнул пошевелиться. Кивнув на девушку, Михаил поблагодарил смуглокожего: – Спасибо, что привёл меня к ней. Амзель дал слишком мало информации, но помогла твоя похоть. Да, мисс Бёллер? Если бы не этот трус, то мне бы пришлось искать вас намного дольше, а время, как вы знаете, очень ценный ресурс. Я даже завидую вам в какой-то мере, ведь вы, кто играет в прятки, времени имеет просто невыносимо много. Фройляйн, вы согласны со мной? – Матиас, ты убил меня! – Элизабет не смогла сдержать гнева. Трусливый абориген, утопая, потянул её за собой. Двоюродный дядя Бёрнс Амзель стал ниточкой, которая привела этого человека к ней. Но почему мальчишка? И почему немец? Голубоглазый, такой красавец, в нём точно есть арийская кровь. Будь ты проклят, Матиас! В руке немки мелькнуло серебро клинка и Матиас, обхватив горло руками, плавно осел на пол. Михаил, увидев лужу растекающейся крови, усмехнулся и сказал: – Однако хорошее у нашего знакомства начало, фройляйн. Думаю, что мы сумеем договориться. Уверен в этом как в самом себе. Вы вроде бы хотели раздеться, вам помочь? – Не подходи или я тоже убью тебя! – Элизабет встало спиной к стене, выставив стилет на вытянутых руках. Ей уже приходилось убивать один раз, но было это давно, ещё в сорок пятом и то убийство было случайностью. Сейчас же всё вышло намеренно, она отдавала себе отчёт в действиях, когда решила проверить на горле Матиаса остроту лезвия. Но, от осознания никуда не денешься и, тем более, этот человек был когда-то его возлюбленным. Когда по каюте поплыл сладковатый запах крови, хрупкая фигура девушки надломилась и опасно закачалась. Тошнота сковала нутро, а в голове закрутилась круговерть. Голубоглазый юноша не дал девушке упасть. Лишив руку ножа, он аккуратно положил Элизабет на кровать. Пребывая в состоянии полубреда, она заговорила с Россом: – Бёрнс Амзель был моим двоюродным дядей. Он часто помогал мне финансово, я редко встречалась с ним, раз в два-три года. Там и познакомилась с Матиасом. Если бы этого не было, если бы я жила скромнее и только на деньги родителей, ты бы не нашёл меня? Михаил, заперев дверь, тихо ответил: – От меня невозможно спрятаться. Ни в этом мире, фройляйн Бёллер, ни в том, который вы прозвали Иным. Просто примите сказанное как факт – если мне нужна информация, то я её получаю. Любой ценой! – Я убила человека! – прошептала Элизабет, придя в себя и увидев тело мёртвого Матиаса, побледнела от страха. – Что теперь будет? Меня ждёт… – Ничего не будет. – Михаил, листая журнал, посасывал лимонный леденец, найденный на полке в вазочке. Наличие трупа у ног его не смущало, привык. Заговорщицки подмигнув немке, он успокоил её: – Считаем, что его убил я. Мне ничего не будет, можешь поверить. От трупа, конечно же, придётся избавиться. Вынести целиком его не получится, поэтому сделаем это частями. Ох и не люблю я подобные мероприятия. – По частям? – глаза Элизабет почти достигли размера иллюминатора. – Ты собрался… – Я? – одна из бровей Росса взметнулась вверх. – Огорчу вас, фройляйн Бёллер, но “я” придётся заменить на “мы”. Вместе как минимум быстрее. Приступаем… * * * Двадцать два года – столько лет назад Михаил появился на свет. И за это не слишком большое количество времени он успел сделать очень многое. До главной цели жизни, конечно же, пока далеко, но сомнений, что она будет достигнута, нет. Добиваться поставленных задач – это один из столпов личной религии Михаила, от которой он не отступится никогда. Проматывая свою жизнь раз за разом и выискивая в ней ошибки, Росс не раз задавал себе вопрос – а как бы сложилась его судьба, если бы не было интерната? Увы, ответа на него он не имеет. Чтобы узнать его, нужно всё изменить и прожить другой жизнью, а это невозможно. Интернат, в котором Миша впервые осознал себя в возрасте двух лет, наложил на его жизнь несмываемую печать. Он рос среди кусачих волчат, вечно голодных, агрессивных. И понимал, что для того, чтобы выжить, ему нужно встать выше их. Страх – главное оружие в такой борьбе, напуганный враг – побежденный. Свою первую победу Росс отпраздновал, когда ему не было пяти лет. Мальчишка, значительно старше и больше, попытался отнять еду у более слабого и поплатился за это жизнью. Тогда Михаил убил впервые. И понял, что лишение жизни человека ничем не отличается от лишения жизни таракана или любого другого существа. Обычное, часто встречающееся, явление, и не более. Сегодня оно повторилось. Элизабэт убила Матиаса. К их общему сожалению, она сильно поспешила и поэтому им сейчас приходится заниматься неприятным делом. Убивать Аргентинца в каюте Росс не планировал. Жизнь, как не крути, нужно упрощать по максимуму. Выбросив в море голову, завёрнутую в тряпки, Михаил брезгливо посмотрел на испачканные руки и пробормотал: – Неприятную работу можно считать законченной. Элизабет, впредь не повторяй таких глупых ошибок и, прежде, чем что-то сделать, думай. – Там мужчина смотрит! – немка испуганно захлопала глазами. – Да пусть смотрит, нам-то какое дело? Мы просто выбросили в океан старую одежду. Так сказать, избавились от прошлой жизни. В новую с новым! Росс подхватил взвизгнувшую от неожиданности Элизабет и закружил её. Глядя в звездное южное небо, крикнул: – Да здравствует новая жизнь! Вернув девушку на ноги, он приобнял её за талию и, изображая влюбленную пару, повёл обратно в каюту, шепнув на ухо: – Считаем дело сделанным и приступаем к самому главному – допросу с пристрастием. Обещай кричать и сопротивляться…