– Давайте, Варя, условимся. Только твердо. Вот мой телефон, я вам его сюда запишу, – и вырываю листок из своей книжки. – Когда он вам позвонит, и вы условитесь о встрече, скажете ему, что платье продано, мы его все равно уже конфисковали, вы сразу звоните мне. Если меня не застанете, позвоните по номеру дежурного, – я и его записываю на листке. – Дежурный будет в курсе дела. Она молча кивает в ответ. – Смотрите, Варя, – предупреждаю я, – не подведите меня. Я вам верю. А главное, не подведите себя, не подведите Пашу. Я ему тоже напишу. И мы оба будем на вас надеяться. Из грязи всегда можно выбраться, Варя. Надо только твердо решить. – Что я, не понимаю… – Вот и прекрасно. Мы прощаемся. Я ее предупреждаю, чтобы она была осторожнее с этим типом. Хотя я еще не знаю, на что он способен. Это я узнаю чуть позже. Когда я приезжаю к себе в отдел, меня встречает озабоченный дежурный. – Где ты пропадаешь? – сердито спрашивает он. – Тут тебя обыскались. Федор Кузьмич уже выехал. И группа тоже. У меня что-то обрывается в груди. – Куда они выехали? – спрашиваю. – Убийство. В гостинице. – Убийство?! – не веря своим ушам, переспрашиваю я. – Да, да. Твой сотворил. Забрался в номер, а тут… В общем, поезжай немедленно, – приказывает дежурный. – Я тебе сейчас машину дам. Я мчусь в гостиницу. Машина несется так, словно мы гонимся за кем-то или кого-то можно еще спасти. Всю дорогу меня бьет озноб, и я курю сигарету за сигаретой. Неужели он пошел на убийство? Как это случилось? Других мыслей у меня сейчас нет. Вот и гостиница. Взбегаю по лестнице. Пустой коридор. Сюда никого посторонних не пускают. На площадке стоит милиционер. Показываю удостоверение и бегу по коридору. У закрытой двери номера, это номер «люкс», тоже дежурит милиционер. Снова вытаскиваю удостоверение. В этот момент дверь открывается, и я сталкиваюсь с Игорем. – Приехал, – озабоченно говорит он. Игорь, как всегда, в черном костюме и в черной водолазке. Галстуков он не признает. Невысокий, плотный, с ежиком темных волос и чуть приплюснутым носом. Он всегда ироничен, но, в отличие от меня, скуп на слова. Я захожу. Номер большой. Просторная передняя и целых три комнаты. Прямо передо мной гостиная, слева спальня, справа кабинет, все двери распахнуты настежь. Кузьмич в гостиной, я слышу его хрипловатый прокуренный бас. За круглым полированным столом сидит знакомый следователь из прокуратуры. Здесь же работают эксперты, фотограф. Сквозь открытую дверь в спальне я вижу нашего врача, Зинаиду Федоровну, она в белом халате, склонилась над одной из постелей. С ней рядом еще какая-то женщина, тоже в халате. Остро пахнет лекарством. Я захожу в гостиную. – Где ты был? – сухо спрашивает Кузьмич, обращаясь ко мне, и потирает ладонью свой затылок. Я торопливо докладываю самое главное. – Давай включайся, – говорит Кузьмич. Через несколько минут вся картина происшествия мне уже известна. А было так. Этот тип появился здесь, как всегда, около трех. Действовал он по обычной схеме: болтовня с дежурной по этажу, коробочка конфет, минутная отлучка, и ключ уже у него. От этого самого «люкса». Улучив момент, когда в коридоре никого не оказалось, он стал открывать дверь. Но замок почему-то не поддавался. И тут, откуда ни возьмись, появляется горничная. Видит, человек не может открыть дверь «своего» номера, подошла и сразу открыла. Подумала, новый жилец, еще не привык. Он как ни в чем не бывало поблагодарил и вошел. А через несколько минут горничная почему-то забеспокоилась. И решила этого жильца спросить, не ошибся ли он номером. Стучит. Тот ее впускает и… со всего размаха бьет чем-то тяжелым по голове. Она падает, теряет сознание. Он затаскивает ее под кровать, вытирает на полу кровь и исчезает. Через час появляется настоящий жилец. Он страшно торопится, у него билет на самолет. Он так торопится, что даже, видимо, не замечает, пропало у него что-нибудь из вещей или нет. И дежурная по этажу наспех принимает у него номер. Оба ничего не подозревают. Жилец уезжает. И только через два часа, когда другая горничная начинает там прибирать, она обнаруживает под кроватью тело той женщины. Поднимается крик. Сбегаются люди. Вызывают милицию, «скорую помощь». Женщина оказалась жива. Она только потеряла много крови, у нее сотрясение мозга, и врачи боятся ее сразу перевозить. Но она уже пришла в сознание и успела даже кое-что рассказать. Если бы она ничего не рассказала, пришлось бы заняться и тем жильцом, разыскать его и допросить. – Его все равно надо будет отыскать, – говорит Кузьмич. – Преступник наверняка что-то у него украл. – Сам напишет, если украли, – усмехается Игорь. – Из какого он города? – спрашивает Кузьмич. – Из Пензы. Николов Иван Харитонович. Архитектор. Кузьмич кивает Игорю. – Дашь поручение в Пензу. Пусть допросят. Он что-то обдумывает. Потом приглашает горничную, которая убирала номер. – Жилец ваш, говорят, торопился? – Билет у него был. На самолет опаздывал… – Может, он чего оставил второпях-то? – Вроде ничего такого… Вот бутылки… Потом Кузьмич поворачивается ко мне и кивком отзывает в сторону. – Пойди, – говорит, – к администратору, попробуй забронировать на завтра номер «люкс». Я удивленно смотрю на него и постепенно начинаю соображать. – Слушаюсь, Федор Кузьмич, – говорю с самым серьезным видом. Я выхожу из номера, торопливо иду по длинному коридору и только на лестнице, устланной толстой красной дорожкой, спускаюсь медленно и солидно. Затем, все так же не спеша, пересекаю просторный вестибюль, где народу уже совсем немного, и подхожу к окошечку администратора. Здесь толпится человек десять приезжих, добиваясь места в гостинице. Вид у всех усталый и озабоченный. За окошечком миловидная и совершенно неприступная девушка. Я слышу, как она отвечает мужчине, стоящему передо мной: – Мест нет, гражданин. И не будет. Обратитесь в другую гостиницу. Вот там список висит. – Но меня направили сюда, – не сдается тот. – Ничего не знаю. На вас заявки нет. – Не может быть, чтобы… – Может. Я ведь уже смотрела. Могу еще раз посмотреть. Тон у нее терпеливо-спокойный. Человек растерянно отходит, и к окошечку нагибаюсь я. – Добрый вечер, девушка. – Добрый вечер, – выжидающе отвечает она, никак не реагируя на мою улыбку. – Мне надо заказать номер «люкс» на завтра для товарища, – как ни в чем не бывало, говорю я. Девушка смотрит на меня словно на сумасшедшего. – У вас есть заявка от вашей организации? – на всякий случай спрашивает она, видимо, проверяя свое первое впечатление. – Заявки нет, но… можем подать. А если как-нибудь иначе? Она хмурится и отвечает довольно резко: – Иначе нельзя. – А другой номер? – И другой тоже. – Но мне-то нужен «люкс», – вздыхаю я. – Значит, только по заявке? – Да. И с резолюцией нашего начальства. – Ого! Так строго? Ну хотя бы… разрешите зайти к вам, – и я пальцем указываю свой путь через дверцу в перегородке. – Сюда заходить нельзя, гражданин, – сухо отрезает девушка. – Ничего, мне можно, – весело и загадочно отвечаю я и отхожу от окошечка. Впрочем, она уже догадывается, что я не сумасшедший, еще раньше, чем я показываю ей свое удостоверение. – Вы понимаете, – говорит она немного смущенно, – свободных «люксов» действительно нет, кроме… ну того. Она раскрывает большую книгу с разграфленными страницами, достает сколотую пачку заявок на различных солидных бланках с подписями, печатями и косыми резолюциями в верхнем углу, еще какие-то бумаги и скромную тетрадочку. Мы все это вместе просматриваем. Вообще она очень славная девушка, как только начинает говорить не так официально и исчезает равнодушно-непреклонное выражение с ее хорошенького личика. Все оказывается именно так, как она и говорила. Все «люксы» заняты, и в них живут только люди, на которых имеются заявки со всеми необходимыми печатями и резолюциями. Кроме… кроме гражданина Николова, на него никакой заявки не оказалось. – Значит, было «окно», – говорит Надя. Мы уже познакомились. Общая работа, как известно, сближает. – Правда, он поселился не в мое дежурство, – добавляет она с заметным облегчением. – Надо спросить Веру Михайловну. Она заступает завтра утром. Да, видимо, придется спросить. Тут, кажется, не обошлось без «барашка в бумажке».