– Я вам даю только то, что вы можете сообщить общественности. Остальное – тайна следствия, которую разглашать равносильно преступлению. – Но вы же мне рассказали больше, чем следовало. – Это вам только показалось. А если и сказал, то осознанно. Чтобы вы поняли, что дело очень серьезное и если вы встрянете еще хоть раз, снова могут погибнуть невинные люди. – Значит, вы считаете, что Берлицкий ни в чем не виноват и его подставили? – С чего вы взяли? Я этого не говорил. Надеюсь, у вас хватит благоразумия не гоняться за дешевой сенсацией? Если нарушите наш уговор, никакой информации от меня больше не получите. И никакое высокое начальство не заставит меня говорить с вами об этом непростом деле. – Спасибо за доверие. У меня к вам просьба. Я этим журналистским расследованием не занималась. Но если мне что-то станет известно по данному вопросу, мы сможем встретиться и поговорить? Может, моя информация окажется вам полезной. – Мне лучше поговорить с Антоном Правдиным. – Вряд ли это возможно. – У нас возможно все. А если он не захочет встретиться по-хорошему, я и повесткой его могу вызвать. – Вы все равно узнаете… Поэтому я скажу сама: Антон Правдин – псевдоним. И никто в редакции не знает, кто из журналистов работает под этим именем. – Но редактор газеты должен знать? – Должен. Однако знает или нет – мне неизвестно. Лучше спросить у него. А можно, я буду вам звонить и узнавать, как движется расследование? Если что-то станет известно мне, тоже вам сообщу. – Хорошо. Вот мои телефоны. – Ростоцкий передал Асе визитку. – Хотя вам лучше держаться подальше от этого дела. Неизвестно еще, какие пласты ила и грязи поднимутся на поверхность, если разворошить эту банковскую трясину. А я этим непременно займусь. Вернувшись в редакцию, Ася набрала на компьютере текст: «СКР столицы возбуждено уголовное дело по факту смерти управляющего коммерческим банком «Солли» Леонида Витальевича Берлицкого. 42-летний руководитель банка с огнестрельным ранением головы обнаружен в 9:15 21 августа в своем загородном доме. Как уточнили в СКР, тело обнаружил охранник дома. Л. В. Берлицкий находился в доме один. Рядом с погибшим найден пистолет. Предсмертная записка не обнаружена. Тем не менее следствие по-прежнему называет основной версией происшедшего самоубийство. Корреспондент газеты «Следопыт» Арсения Фомушкина». Пару раз перечитав, отправила «на пробу пера» Зацепину. Подождав немного, пошла к нему, чтобы получить оценку своего творчества. Какой бы та ни оказалась, Ася ни за что не признается, что писала заметку под диктовку Ростоцкого. – Молодец, быстро управилась. С почином тебя, крестница. Мне даже исправлять ничего не пришлось. Все предельно ясно для первой информации. А дальше смерть Берлицкого свяжут с его профессиональными обязанностями. Обыск в банке уже проводится, документы изымаются. Ася открыла было рот, чтобы сказать о бесполезности обыска, но вовремя прикусила язык. Ни за что она не выдаст Ростоцкого, ведь тот ей доверился, а это дорогого стоит. – А те документы, что мы им передали, помогут определить виновных? – Мы нашли главного расхитителя. Остальные всего лишь пешки, потому не столь важны. Правда, это уже следственным органам решать. Наша задача выполнена. – Раззвонили всему свету о виновности Берлицкого и теперь можем спать спокойно? – Оса, что за странное настроение? Ты, видимо, так устала от встречи с правоохранительными органами, что тебе следует отдохнуть. Да, с ними нелегко общаться. За каждым словом следишь, чтобы чего лишнего не ляпнуть. Да и они с нами осторожничают. С большой неохотой делятся информацией. При этом самую главную никогда не раскрывают. Отправляйся-ка ты домой. Тебя подвезти? – Спасибо, я на метро. Ася отправилась в свой кабинет и закрылась на ключ. Она действительно устала, и ей очень хотелось побыть одной. Можно, конечно, и домой поехать. Но видеть глаза матери, словно молящие о чем-то, сейчас будет просто невыносимо. Асе лучше здесь посидеть, в тишине. Она достала из сейфа папку и принялась перебирать документы. Это действительно оригиналы. Странно, что органы довольствовались копиями. Почему Ростоцкий сказал, что документы липовые? И печати, и подписи живые. Ася даже лупу достала, чтобы в этом удостовериться. Все, что можно было выжать из них, уже выжато. И ей достался лишь жмых, хоть и в оригинале. Она спрятала папку в сейф. Следует признать, что с профессиональным заданием она с грехом пополам, но справилась. Теперь пора занять голову главной проблемой – поисками убийцы отца. Но она даже не знает, с какого боку начинать. Да какая разница? Можно даже с середины. Или с конца. Это случилось два месяца назад. В пятницу вечером отец снова попытался вывезти их с матерью в загородный дом, на природу, к соснам. И погода стояла для начала московского лета просто сказочной. На субботу, то есть на двадцатое июня, синоптики обещали плюс двадцать пять, на воскресенье – не менее комфортную погоду. – Свежим воздухом подышим, на солнышке погреемся, позагораем, в бассейне искупаемся, – соблазнял он изо всех сил двух клуш-домоседок. – Лето быстро пролетит, даже не заметим. Да и погода этим летом еще неизвестно, какая будет. Поэтому надо пользоваться каждым погожим деньком. И ведь как в воду глядел: лета и в самом деле в этом году никто не видел – ни тепла, ни солнца. – У меня завтра маникюр, – объявила матушка таким непререкаемым тоном, словно собиралась на великосветский прием к самой королеве. Как будто нельзя записаться на будний день. Все равно ведь не работает. А чем в это время занималась сама Ася? Мысленно готовилась к предстоящему отпуску и активно рыскала по туристическим сайтам с целью отыскать наиболее привлекательное место для отдыха. Ну почему она не поехала с отцом?! Тогда бы он точно остался жив. Сколько раз Ася прокручивала в сознании другой сценарий развития событий, в котором они с матерью принимали предложение отца, и им было весело и хорошо вместе. А они не поехали и не спасли отца от смерти… Неужели Ася себе этого никогда не простит? Может, потому и собралась разыскать убийцу, чтобы с себя свалить непосильную ношу вины? Отец понял, что уговоры бесполезны, и отступился. Ася сейчас многое бы отдала, чтобы повернуть время вспять и согласиться поехать с ним. Матушка, наверное, тоже жалеет, что настояла на своем… Зато на похоронах была со свежим маникюром. Неужели этим злобным упреком Ася пытается переложить часть своей вины на нее? На следующее утро отец уехал в загородный дом один. Судя по чудесному дню, лето обещало быть настоящим, а потому Ася считала, что еще успеет насладиться теплом и солнцем вдоволь, и провела выходные за компьютером, мечтая о дальних странах, поездка в которые подарит ей яркие впечатления. Мать то и дело уходила куда-то, затем возвращалась и снова уходила, и Ася видела ее только во время попыток накормить голодное чадо, которое «совсем не бережет ни глаза, ни нервы, ни желудок». Об отце вспомнили лишь в воскресенье к вечеру. – Асенька, – вошла в комнату встревоженная матушка. – Попробуй дозвониться до отца. У меня не получается. Полчаса Ася набирала номер отцовского сотового, который почему-то настырно показывал «занято». Странно. Так долго по телефону могла говорить только Ася, когда зависала в пространстве с подругами. Час могла проговорить матушка, обзванивая родственников. Но отец в телефонных говорунах не числился. – Следопыт, отец на связь не выходит, – позвонила Ася Зацепину. – Мы с мамой уже извелись от переживаний. Телефон постоянно выдает «занято». – Да, не похоже на Антона. Что ж, придется ехать к нему. – Меня с собой возьмешь? Иначе я дома от дурных мыслей сойду с ума. – Хорошо. Буду через полчаса. Ася переоделась и вышла во двор. Почти девять вечера, а солнце еще припекает. Неужели все лето будет таким роскошным? Подъехал Зацепин на стареньком джипе, и Ася забралась в машину. – Пробовала еще раз звонить? – Занято. И больше ни слова. Молчали всю дорогу. Когда подъехали к дому, солнце уже зашло, но было относительно светло, поэтому то, что в доме не горел свет, странным не показалось. Ася отперла калитку своим ключом, и они направились к дому. Открывать входную дверь не пришлось, так как она оказалась незапертой. Ася побледнела и пропустила Зацепина вперед, сама немного постояла, прислонившись к косяку и успокаивая заколотившееся сердце. Войдя в дом, присоединилась к крестному, молча обходящему по очереди все комнаты. Они как будто договорились не подавать голоса, видимо, ужасно боялись не услышать ответа на свой зов. Просторная кухня-столовая, гостиная с камином, кабинет, гостевая спальня – пусто. Поднялись на второй этаж. Тишина в доме такая, что стрекот сверчков кажется просто оглушающим. У Аси в голове мечется, как птица в клетке, лишь одна мысль: «Только бы он был жив, только бы с ним ничего не случилось!» В одной из комнат они увидели распростертое на полу тело отца. Рядом лежал отключенный телефон. Ася подбежала к отцу: – Папочка, что с тобой? И встала как вкопанная, словно перед ней вмиг выросла стена: из груди отца со стороны сердца торчала рукоятка ножа. Нет, это окаменевшее тело с серым лицом и закрытыми глазами, лежащее в луже крови, никак не может быть телом ее отца! Зацепин склонился, пытаясь нащупать на шее пульс. – Он мертв. И уже давно. Даже тело успело остыть. Нужно вызвать полицию. Ася потеряла счет времени. То единственное желание, которое придавало смысл их действиям, так и не сбылось, а новых мыслей не возникало. Потому что уже ничто не имело значения. Зацепин усадил безвольную и онемевшую от шока Асю в кресло. Сначала позвонил в полицию, затем Маргарите. Спустился в гостиную, разыскал аптечку, щедро накапал в стакан успокаивающего средства и снова поднялся наверх. Казалось, Ася после его ухода даже не шелохнулась. Он заставил ее выпить лекарство. И только после того, как средство начало действовать, Ася, словно пробудившись от спячки, пришла в себя. Слезы хлынули градом, Ася бросилась к отцу: – Папочка, нет! Папочка, только не ты! Ну почему, папочка? Почему? За что?! Зацепин бережно поднял Асю с колен и отвел от тела, усадил снова в кресло, сам сел на подлокотник, обняв крестницу за плечи, и только гладил ее по голове, не находя слов для утешений, от которых не было никакого проку. Прибыли полиция и «Скорая». Дом наполнился чужими людьми, но Ася даже не шелохнулась, снова застыв в немом горе и не замечая происходящего. Она уже не плакала и только смотрела перед собой в пустоту, окаменев от безысходности. Приехавшая на такси мать забрала Асю в другую комнату. Уложила на кровать, сама села рядом и расплакалась. У Аси не было ни сил, ни желания ее утешать. Тогда она впервые почувствовала, что отдаляется от матери. Не потому ли, что не могла простить ей равнодушия к отцу? А если Ася ошибалась и никакого равнодушия не было и в помине? Тогда почему мать в последнее время только и делала, что постоянно выдумывала какие-то причины, чтобы только не проводить с ним свободное время? Чем она занималась в будни, если оставляла на выходные отца самые важные для себя дела? Ася не могла не заметить, как отец потихоньку уходил в себя, а предложений провести совместно с женой и дочерью свободное время становилось все меньше. Или Асе это только казалось? Отнюдь! Сейчас, по прошествии двух месяцев после смерти отца, Ася ясно видит и осознает, что интуитивные ощущения не обманывали ее. Что происходило тогда между родителями – постепенный раскол, охлаждение, взаимная усталость? Или это только матушка пыталась отдалиться от отца? Ася, наверное, сошла с ума, если пытается в случившемся обвинить ее. Надо искать истинного виновника трагедии. Если бы тот не вмешался в их жизнь, все можно было поправить, сгладить шероховатости в отношениях. Наконец, просто понять и простить. А теперь слишком поздно и, скорее всего, никому больше не нужно, кроме Аси. Как хорошо, что Следопыт взял Асю к себе. Теперь у нее появились знакомые в нужных органах. Она же может обратиться за помощью к Ростоцкому? Или не может? И с какой стати он будет ей помогать? Значит, сначала Ася должна стать полезной ему. Каким образом? Она снова достала из сейфа папку. Именно в ней придется найти то, что другие не заметили. Или утаили осознанно. Но у Ростоцкого тоже есть эти документы, и он наверняка уже отдал их специалистам. Ася усмехнулась: а разве она сама не профи с двумя высшими образованиями? «Мы еще поглядим, кто чего стоит», – самонадеянно подумала Ася и углубилась в изучение содержимого папки. Глава 6 Не стоит торопиться упрекать себя в том, что так и не углядела в документах той самой ниточки, потянув за которую, можно размотать клубок преступления. Разумеется, Зацепин зачем-то скрыл и от правоохранительных органов, и от Аси главную информацию, которую она непременно должна заполучить. И информация эта находится только у одного человека – у Антона Правдина. Разве он жив? А разве была причина его убивать? Вот это Ася и должна выяснить. Итак, из редакции уволились двое: Мария Ивановна отправилась на заслуженную пенсию, Стас перешел на другую работу или еще занимается ее поисками. Марию Ивановну, разумеется, отметаем сразу, так как она из-за возраста просто не может быть Антоном Правдиным. Хотя старушки бывают очень шустрые и ужасно любопытные. Всюду пролезут, везде любопытные носы сунут, лишь бы что-то интересненькое про кого-нибудь вынюхать.