Часть первая Глава 1. Роковая ошибка Питерский стадион был битком забит футбольными фанатами и гудел как пчелиный улей, то взрываясь громкими радостными овациями, то осуждающе и недовольно освистывая игроков приезжей команды и судью. Календарный матч первенства России между владикавказским «Аланом» и местным «Зенитром» подходил к концу. Питерский клуб выигрывал с минимальным счетом два-один. Результат этого матча был очень важен для обеих команд: питерцам нужен был выигрыш, чтобы продолжить борьбу за звание чемпиона России с казанским «Рубинсом», а команда «Алан» с Кавказа боролась за место выживания в высшем дивизионе футбольной России. Каждое очко для обеих команд было на вес золота в прямом смысле. Фаворитом в этой встрече считался питерский «Зенитр», и мало кто сомневался, что хозяева выиграют матч у гостей с юга, однако на поле происходило что-то непонятное. Главный арбитр матча чудил, не замечая грубой игры со стороны гостей и явных фолов, и назначал штрафные удары и свободные в сторону игроков «Зенитра». — Судью на мыло! Мудрило! — кричали фанаты питерского клуба. Болельщики же владикавказского «Алана», наоборот, одобрительно поддерживали решения судьи и одаривали его громкими аплодисментами и выкриками: — Правильно! — Молодец! До финального свистка, а точнее, до окончания второго тайма оставались считаные минуты, тренеры нервно расхаживали возле скамьи запасных игроков и давали указания своим игрокам. Для футболистов «Зенитра» и их болельщиков время тянулось очень медленно, а для фанатов «Алана» оно летело как стрела. Особых затяжек времени не было, и арбитры матча обычно к основному времени добавляли минуту-другую, но судья матча почему-то посчитал, что в ходе матча были задержки времени, и добавил еще пять минут. — Пять? — удивленно переспросил боковой рефери. — Да, — ответил главный арбитр Тофик Бахрамов-младши. Такое решение вызвало у хозяев поля волну возмущения и негодования, не говоря уже о болельщиках питерского клуба, которые были готовы разорвать судью на мелкие кусочки. С трибун полетели пластмассовые бутылки, петарды… — Судью с поля! — закричал пожилой питерский фанат. — Да ему только коз пасти, — поддержали старика молодые петербуржцы. — Кончай чудить! Однако это было право главного арбитра определять, сколько нужно еще играть на зеленом газоне футбольным соперникам. Страсти на футбольном поле и на трибунах стадиона накалялись, и они могли перерасти в массовые беспорядки как между игроками соперников, так и среди футбольных болельщиков. — Выноси мяч, — на ломаном русском языке кричал своим подопечным тренер хозяев, голландский специалист. — Выноси из штрафной площади! В аут давай. Другой тренер был еще более несдержан и взмахами рук, матерными словами гнал своих футболистов вперед. — Твою мать! — кричал коренастый усатый тренер «Алана» Газуев. — Навешивай мяч! Бей! Да что ты делаешь, твою мать! Отдай пас по бровке! Однако пресловутый навал, когда одна команда умело защищается, а вторая хаотично и беспорядочно пытается атаковать, так ни к чему бы и не привел, и встреча закончилась бы победой хозяев поля, но неожиданно случилось нечто странное. Вернее будет сказать, судья матча своим волевым решением повлиял на ход игры, а следовательно, и на результат матча, назначив в ворота команды «Зенитр» одиннадцатиметровый штрафной удар. По трибунам пронесся шквал возмущения. Публика бесновалась. Одни в порыве ярости, другие в порыве радости. И было отчего. Пенальти — это девяносто девять процентов из ста, что мяч побывает в воротах соперника, а следовательно, гости уйдут от поражения. — Просрали матч! — Да там ничего не было, — удивленно и возмущенно выкрикнул один из болельщиков. — Где судья увидел нарушение? — Не было никакого нарушения, — согласился с ним его товарищ. А нарушения и в самом деле не было, по крайней мере на первый взгляд, была мужская борьба на втором этаже, где после столкновения оба противоборствующих соперника оказались на зеленом газоне, но фол почему-то был определен главным арбитром матча в сторону хозяев. — Судью с поля! — вопили зрители, пришедшие на стадион. В ВИП-ложе было тоже напряженно, но там не кричали, а корректно и культурно разговаривали между собой высокопоставленные чиновники от футбола, бизнесмены и иностранные гости. — Ну, господа, это ни в какие ворота не лезет, — возмущенно хмыкнул рыжеволосый мужчина. Особенно спорить с ним никто из присутствующих почетных гостей не стал. — Да, начудил Тофик… — самодовольно усмехнувшись, согласился усатый брюнет. Высокий долговязый мужчина в дорогом цивильном костюме недовольно покачал темно-русой головой и, сильно нахмурившись, протяжно вздохнул. — Белым нитки по чорном шиты, — с иностранным акцентом скептически и осуждающе заметил он. — Это очэнь плохо. Лысый толстый мужичок с мордочкой хорька, который сидел позади остальных, тотчас подскочил на месте и энергично вскинул вверх руки. Потом наклонился вперед и нервно и как-то заискивающе рассмеялся перед присутствующими. — Главное — результат! — воскликнул он, часто и суетливо потирая потные ладошки. Смуглолицый усатый криминальный авторитет Ашот Суренович Хачатурян утвердительно кивнул чернявой головой: — Это точно, главное — результат, Ильич! Лысый толстячок по фамилии Полозков суетливо закивал головой, как бы подтверждая правоту своего собеседника. — Вот и я о том, Ашот Суренович, — проговорил он и мерзко ухмыльнулся. Рыжеволосый мужчина нервно заерзал на своем сиденье и, отпив из бокала сухого терпкого вина, раздраженно произнес: — Тебе повезло, Полозков! Холеный долговязый иностранец Стив Джонсон, смерив его снисходительным и даже немного пренебрежительным взглядом, многозначительно сказал: — Еще не вечер, господин Колосов, как говорят у вас в России. Колосов хмыкнул. — Да тут и гадать нечего, господин Джонсон, — сказал он и посмотрел на Владимира Ильича Полозкова, который отвечал за результат футбольного матча. Владимир Ильич уверенно закачал лысой головой и произнес: — Да-да, господа… Не волнуйтесь! Все будет, как мы и договорились! Ничья у нас в кармане! Ашот Суренович Хачатурян недовольно сверкнул черными глазами и пренебрежительно фыркнул: — Я с тобой не договаривался. Это твоя работа и твои обязанности, дорогой вождь футбольного пролетариата. — Разумеется, Ашот Суренович, — виновато произнес Полозков и поспешил добавить: — Все будет чин-чинарем, господа! Не волнуйтесь! Колосов недовольно посмотрел на своего помощника и слегка откашлялся. — Мы не волнуемся, Владимир Ильич, — с бравадой ответил он, хотя в его голосе не чувствовалось особой уверенности, — это тебе нужно волноваться, беспокоиться и молиться Богу, чтобы пенальтист не промахнулся! Полозков раскинул руки в стороны и, склонив лысую голову набок, удивленно вскинул вверх широкие брови и, громко причмокнув губами, хмыкнул: — Да разве можно промахнуться с одиннадцатиметрового? Англичанин подозрительно и недоверчиво взглянул на скользкого и пронырливого ловкача, к которому он не питал особой симпатии. — Может, он и не промахнется, господин Палазков, — на коверканном русском языке многозначительно и с большой долей скептицизма ответил знатоку закулисных футбольных интриг английский бизнесмен, — но голкипер тоже может не дать маху! Владимир Ильич снова раскинул руки и обиженно оттопырил толстые губы. — Он-то не даст! — сказал он и хитро подмигнул левым глазом. Хачатурян зло усмехнулся: — Главное, Полозков, чтобы ты не дал маху, а вместе с тобой и мы! Лысый бодрячок недовольно сморщился и обиженно, даже с некоторым вызовом, заметил: — Я отвечаю за свою работу. Хачатурян неопределенно покачал своей чернявой головой и протяжно вздохнул: — Дай Бог! Колосов снисходительно усмехнулся: — А куда он денется…