— Да. Андрей быстро переставил кассету и, найдя пробитие пенальти, включил видео. Илларион внимательно присмотрелся и, даже не будучи большим специалистом в области футбола, заметил, как Вячеслав Жевнович неловко и даже как-то с неохотой запоздало бросился в правый угол, но не дотянулся до мяча. — Андрей, он же мог отбить мяч, — указав рукой на телевизор, уверенно констатировал инструктор. — Вытяни руку — и гола не было бы! — Совершенно верно, Ларик, — печально произнес Андрей. — Вот так и делаются результаты, которые необходимы организаторам тотализатора! Более того, они могут устроить даже конкретный счет и с конкретными фамилиями. — Ты хочешь сказать, что у них настолько серьезные связи с тренерами, судьями и игроками, — то ли спросил, то ли констатировал Забродов. Абрамов, отпив из бокала немного вина, утвердительно кивнул и подтвердил: — Не со всеми, но со многими, а если кто-то против, то их убирают не только с поля, но и из жизни, как Жевновича и Олифиренко. Для Забродова стало многое понятным, и он задумчиво произнес: — Старик, большое спасибо! Теперь мне почти все более-менее ясно… Ведь убийство этих двух молодых парней почти как две капли похожи, и главное, что следует отсюда, — это то, что организаторы тотализатора хотели намеренно показать, что будет с теми, кто не хочет с ними сотрудничать. — Несомненно! — согласился Андрей. — И убийства совершены с особой жестокостью, как бы показывая всем, что их мафия бессмертна и безнаказанна. — Верно, Андрюха, их кто-то крышует, и довольно сильно, и на высоком уровне, — согласился со своим гостем Забродов, — по крайней мере, менты ведут себя довольно странно и не предпринимают особых усилий, чтобы раскрыть эти преступления что в Питере, что в Москве. Андрей Абрамов пренебрежительно усмехнулся. — Разумеется, в этой схеме, кроме самих чиновников из федерации и игроков, замешаны криминальные элементы, — уверенно заявил он, — и их пастухи-силовики из больших кабинетов, которые контролируют ситуацию и в нужный момент прячут все концы в воду. — И каждый получает свой кусок пирога, — заключил Забродов. — Разумеется! И эта система имеет свои корни, Илларион, — сказал Абрамов и, сделав пару глотков сухого вина, поделился информацией с малосведущим в футбольном кроссворде собеседником. — Более того, еще в советские времена проводились манипуляции с результатами матчей. На уровне республиканских правительств и первых лиц Союза не только практиковались выставочные и запланированные матчи с нужными результатами, но и планировалось на самом высоком уровне, в каком году и какая команда станет чемпионом страны! — Ты хочешь сказать, что еще Брежнев и его соратники организовали футбольный тотализатор? — пренебрежительно усмехнувшись, произнес Забродов. — Не тотализатор, Ларик, — возразил Абрамов, — а политически запрограммированный результат, кому из команд быть флагоносцем советского футбола. И такое творилось не только в футболе, но и в хоккее, баскетболе и других видах спорта. Ты же помнишь, что в чемпионате Советского Союза по футболу в высшей лиге были представлены своими командами почти все республики: «Нистру» — Кишинев, «Кайрат» — Алма-Ата, «Пахтакор» — Ташкент, «Динамо» — минское, киевское, тбилисское… В свое время они становились чемпионами Советского Союза, и тогда в проблемных зонах царили ликование и радость. — Ну и что ты хочешь этим сказать? — поинтересовался Забродов. — А то, что непосредственно через спорт наши лидеры успокаивали своих подданных и гасили очередные вспышки недовольства в тех или иных регионах огромной страны, гасили с помощью побед их любимых спортивных команд, — пояснил Абрамов, — ведь футбол недаром называют «игрой миллионов». Илларион усмехнулся. — Ты хочешь сказать, Андрюша, что людям можно тупо затуманить голову таким способом? — недоверчиво проговорил Забродов. Гость неопределенно склонил голову набок и твердо сказал: — По крайней мере, на какое-то время. Забродов, протяжно вздохнув, покачал головой. — А какое это отношение имеет к нашим баранам? — напрямую спросил он. — А такое, что умные люди, жадные и нечистые на руку чиновники поняли, что на этом деле можно хорошенько подзаработать, — ответил Андрей. — Система ведь была уже создана, действовала для определенных кругов почти легально. Оставалось к политическим прицепить свои личные интересы. — Понятно, этим мерзавцам только и оставалось, что поднять то, что плохо лежит, — раздраженно произнес Забродов и закурил сигарету. — А чтобы поднять, особых усилий и не нужно было, Илларион, — сказал Абрамов, — тотализатору лет ненамного меньше, чем проституции. Забродов встал и направился в кухню, чтобы принести из холодильника холодного пива, однако не успел он сделать и нескольких шагов, как раздался телефонный звонок — громкий и протяжный. — Телефон, Ларик! — подсказал гость. — Слышу! — ответил хозяин квартиры и тут же, прислушавшись, добавил: — Кажется, межгород! Забродов быстро вышел в коридор, где находился телефон, и снял трубку с аппарата. — Слушаю вас… — сказал он. — Привет, Константинович! — раздался радостный и возбужденный мужской голос. У Забродова екнуло сердце. — Ефремов, ты? — уточнил он. — Он самый, — весело ответил редактор питерского журнала «Футбол». Илларион Константинович, услышав голос Александра Ефремова, сразу же напрягся, но это было приятное напряженное нетерпение. Голос питерского приятеля был торжественно-радостным. — Ну не томи, гад, — воскликнул Забродов, — говори, какие у тебя новости!? Александр Ефремов не отказал себе в удовольствии помучить своего собеседника и придать своей новости больше важности и торжественности. Он многозначительно несколько раз кашлянул и победоносно произнес: — Она признала одного из них! Забродов с большим энтузиазмом громко спросил: — Кого именно? — Смуглолицего кавказца со шрамом, — ответил Александр Ефремов. Инструктор шумно выдохнул из себя воздух и тут же закурил новую сигарету. — Прекрасно! — воскликнул Забродов. — А второго она не узнала? Александр Ефремов неопределенно и шумно засопел в телефонную трубку. — Она сказала, что вроде бы похож, — ответил он, — но не совсем уверена. — Ну и шут с ним! — подытожил Забродов. — Нам и этого супчика хватит на обед! — Тебе-то хватит, Константинович, — сказал Ефремов с намеком, — а мне что-нибудь достанется? Ты ведь обещал мне кое-что поведать интересное. Забродов решительно тряхнул головой и твердо заверил питерца: — Можешь смело и спокойно начинать цикл статей по расследованию убийства Вячеслава Жевновича, — сказал он, — этот человек, которого опознала наша свидетельница, и есть один из киллеров. Александр Ефремов на мгновение затих, переваривая полученную информацию, а потом проговорил: — А что, у тебя есть неоспоримые факты, что именно этот человек убил Жевновича? Забродов неопределенно хмыкнул. — Железных стопудовых доказательств у меня нет, — честно признался Илларион Константинович своему приятелю-журналисту, — только косвенные, но я уверен, что скоро будут и реальные доказательства. — Ты уверен? — Уверен, — без тени сомнения ответил Забродов. — Более того, есть свидетели, которые видели эту парочку не только в Питере, когда был застрелен Вячеслав Жевнович, но и в Москве возле места преступления игрока московской «Спарты» Виктора Олифиренко. Александр Ефремов от таких новостей даже изумленно присвистнул и воскликнул: — Да что ты говоришь?! Полковник, выпустив несколько аккуратных колец табачного дыма, улыбнулся. — То, что слышишь, Саша, — сказал он, — и услышишь еще кое-что, но только не по телефону, сам понимаешь щекотливость момента… Я тебе и так уже наговорил лишнее. — Понимаю, — согласился журналист. — А когда мы перетрем эту тему? Илларион Константинович нахмурил брови, прикидывая, когда можно будет раскрыть все карты. — Мне нужно кое-что уточнить, — сказал он, — но думаю, что уже завтра я тебе перезвоню и перешлю некоторые документы и доказательства. Александр Ефремов остался доволен обещанием Забродова, однако напоследок все же не удержался и поинтересовался у собеседника: — Так из всего сказанного, Константинович, следует, что это заказное убийство или все же действия каких-то маньяков — футбольных фанатов? — Сказки про белого бычка, Вениаминович, оставь желтой прессе. Несомненно, тут чувствуется чья-то сильная и уверенная рука сильных мира сего, а вернее, футбольного, — уверенно сказал Забродов. Редактор снисходительно и понимающе усмехнулся. — Понял, Илларион, — удовлетворенно и самоуверенно произнес опытный журналист, — в принципе я и раньше подозревал об этом.