Жар не просто пронизывал ее чресла, он впивался и скручивал, и она кончала. Прямо там, напротив дома, с опущенным верхом, и этот мужчина, которого, как она думала, она ненавидела, доставлял ей удовольствие с помощью трения в течение нескольких минут. Она стонала на дрожащих ногах, а Уэс смотрел ей прямо в глаза. Это была та часть, которая лишила ее дыхания, границ. Она посмотрела в ответ и позволила ему увидеть, как тщательно он подвел ее к оргазму. Продолжал продлевать его резкими движениями нижней части тела, как будто прочитал долбаное досье о ее предпочтениях. Она прикусила губу и заскулила для него, рассказывая ему, без связных предложений, что ее киска содрогается от его имени. Связь, которую она разделила с ним в эти долгие секунды, была почти такой же приятной, как и ее кульминация. Это выходило за рамки интимности и заставляло ее болезненно осознавать, что она никогда ни с кем по-настоящему не делилась близостью. Никогда прежде она не отдавала себя мужчине полностью. Она притворялась, только позволяя им увидеть, что она выбрала, чтобы показать им. С Уэсом у нее не было выбора, кроме как впустить его глубже. Перестать думать и просто чувствовать. Без ее чрезмерно аналитического ума, сдерживающего ее, ее тело позволяло ему брать без оговорок. — Вот так, дорогая, — выдавил он ей в рот, его руки все еще исследовали ее ягодицы, используя свою хватку, чтобы кататься по ней вверх и вниз. — Вот так, черт возьми, ты оставляешь на мне доказательства того, что я с тобой сделал. Прямо там, где я этого хочу. Хорошая девочка. Напряжение облегчения покинуло Бетани, и она обессиленно привалилась к его плечу. Уэс повернулся и повел их в дом, ее ноги болтались вокруг его бедер. Всю дорогу через кухню, гостиную и коридор она приказывала себе опустить свои чертовы ноги на землю и идти домой, но продолжала заставлять себя замолчать в пользу еще одной минуты в его объятиях. У нее был миллион вопросов, таких как… в основном, не хочет ли он оргазма? Эта эрекция указывала на восторженное "да". Но также, что произошло сейчас? Неужели они полностью перестали быть врагами? Неужели он ожидал снова переспать с ней? На регулярной основе? Ее это устраивало? Уэс шлепнул ее по заднице. — Перестань так напряженно думать. Рот Бетани открылся, и она начала бормотать протест. Вместо этого вырвалось: — А как насчет тебя? Разве ты не хочешь, чтобы я позаботилась… об этом? Мужское ворчание. — Я в порядке. — Он опустил ее на землю перед дверью и запечатлел последний крепкий поцелуй на ее губах. — Это сведет тебя с ума, если ты оставишь что-то незаконченным, и это гарантирует мне следующий раз с тобой. — Он подмигнул. — Спокойной ночи, Бетани. Она пошла к своей машине на резиновых ногах, задаваясь вопросом, был ли весь день сном. И отказывалась признать, как сильно ей хотелось спать. Глава четырнадцатая На следующее утро было еще темно, когда Уэс вошел в кофейню Гриндерс на Мейн-стрит. У него были суровые глаза и, по правде говоря, он был более чем немного раздраженным. Отправить Бетани веселой дорогой, когда она была склонна отвечать на сексуальные подколы, казалось единственным вариантом в то время, но около двух часов ночи он начал задаваться вопросом, не упал ли он с дерева и не ударился ли головой о пару веток. Там, в темноте, он представлял, как пускает корни в Порт-Джефферсоне, может быть, даже пытается создать что-то настоящее и прочное с Бетани. Нечто большее, чем секс. Или, скорее, желание этого. Он встал и принялся расхаживать по комнате, прежде чем это мысль впечаталась в мозг. Становилось все труднее и труднее отрицать, что Бетани заставила его задуматься, возможно ли нечто большее, чем бродяжничество. Если бы, может быть, его присутствие в жизни Лауры было положительным и могло бы продолжаться таким образом. На неопределенный срок. Но как насчет тяжелых уроков, которые он получил в приемной семье? Неужели теперь он собирается полностью игнорировать их? В одну минуту жизнь может казаться стабильной, а в следующую — взбалтываться, как мартини. Без предупреждения или уважительной причины. Неужели он настраивал себя на разочарование? Потерю? Нуждаясь проветрить голову с помощью ручного труда, Уэс высадил Лауру сегодня рано утром у Рингтона, чтобы наверстать время, потерянное вчера на флипе. Демонстрация была завершена, благодаря тому, что Олли и Карл доказали свою работоспособность, и этим утром он приступил к работе над оформлением стен, которые они разрушили из-за повреждения водой. Бюджет Бетани позволил ему нанять несколько мусоровозов, чтобы убрать мусор, в том числе искореженные половицы, старую бытовую технику и старую изоляцию. Уэсу оставалось только надеяться, что целый день работы по дереву отвлечет его от мыслей о собственном стволе. Но он не задерживал дыхание. Не тогда, когда он уже считал минуты до появления Бетани на стройке. Помоги ему Бог, он не мог дождаться, чтобы увидеть, как она будет вести себя рядом с ним теперь, когда он немного позвонил в ее колокольчик. Была ли она всем, о чем он мечтал? Даже ближе этого. Она затмила все, что его мозг мог вызвать в воображении, на добрую тысячу миль или около того. Все те разы, когда он приходил домой в свой пустой дом во время обеденных перерывов и отбивал в честь Бетани, он представлял себе жестокий секс. Ненавистный трах, если быть точным. Это было не то, что он получил. У тебя не было секса, напомнил ему член Уэса. — Ни хрена себе, — пробормотал он, бочком подходя к стойке сонной кофейни и ожидая, пока владелец выйдет из задней комнаты. Из радиоприемника на угловой полке, прямо под вывеской с надписью "ПИЛАТЕС", доносились старые песни? “Я ДУМАЛ, ТЫ СКАЗАЛ ПИРОГ И ЛАТТЕ”. Черт, обычно это вызывало у него смех. Уэс оперся на локти и закрыл лицо руками, воспоминания о прошлой ночи проникали, как ниндзя. Нет, в прошлой ночи не было ничего плохого. Весь вечер, даже до того, как он вывел Бетани на задний двор, был таким… милым. Чаепитие, украдкой прикасаясь к Бетани на кухне, укладывая Лауру спать, все это свалилось на него, как мешок с камнями. Впервые за долгое время он просто жил моментом, не напоминая себе, что это когда-нибудь закончится. Он позволил себе принадлежать кому-то. Бетани имела к этому чертовски много отношения. Вчера они оба нащупывали свой путь в темноте. Вместе. Учились по ходу дела. Их отношения должны были быть простыми. Они собирались набрасываться друг на друга, пока один из них не сдастся и не бросится в ответ. Но когда прошлой ночью пришло время, он больше заботился о доверии. Строим фундамент. Его разум продолжал говорить ему, что это невозможно, но его… сердце словно ватой заткнуло уши. Двое студентов колледжа, парень и девушка, спотыкаясь, вышли из задней комнаты, сплетая лодыжки, их лица медленно приближались к фуксии. — Извините за ожидание, — сказала девушка. — Что я могу тебе предложить? Уэс попытался не допустить, чтобы его теория о том, что они целовались, отразилась на его лице. — Большой кофе, пожалуйста. Черный. Прежде чем он закончил делать заказ, над дверью прозвенел звонок, и вошел Стивен. Брат Бетани хмурился на своем небритом лице, отвлекшись на записку в руке, поэтому ему потребовалось мгновение, чтобы заметить Уэса, стоящего у стойки. Уэс приподнял шляпу. — Доброе утро. Стивен расправил плечи. — Ну, ну. Если это не из-за конкуренции. — Он неторопливо прошел через несколько столиков, держа записку рядом с собой. — Я вижу, что я не единственный, кто рано встает. Где твой сообщник по преступлению? Пудрит носик? Жук раздражения пополз вверх по его шее. — Женщины больше не пудрят носы, чувак. Сейчас не пятидесятые годы. Старший Касл замедлил шаг. — А что они делают? — Я не знаю, но он жидкий и держится весь день. Это то, что говорят мне рекламные ролики. — Уэс достал бумажник и высыпал на прилавок соответствующее количество монет. — И в любом случае, Бетани пачкает руки, как и обещала. Не стоит ее недооценивать. — Ах, Господи. Я знаю этот тон, которым ты говоришь со мной. Я знаю это, потому что я слышал это от Трэвиса, когда он невинно начал тусоваться с Джорджи. — Он заключил слово "невинно" в воздушные кавычки, что заставило его выронить записку из руки. Выругавшись, он наклонился, чтобы поднять его обратно. — Внезапно он стал экспертом по моей младшей сестре, и теперь ты тоже это делаешь. Что ж, я ненавижу приносить плохие новости, но на этот раз это не закончится итальянским медовым месяцем. — Что, черт возьми, это должно значить? — Уэс загнал свое любопытство обратно, как десятифунтовую форель. — Знаешь что? Держи это при себе. — Стивен скрестил руки на груди, прислонился спиной к столу и стал ждать. Уэс не торопился с первым глотком кофе. — Я серьезно. Я не хочу этого знать. — Угу. — Могу я вам что-нибудь принести? — позвал парень за стойкой. Стивен оттолкнулся от стола. — Мне свежевыжатый апельсиновый сок, пожалуйста. — Он понюхал кофе Уэса. — Некоторые из нас хотят прожить долгую, здоровую жизнь. — Тогда я бы перестал пытаться вывести всех из себя. Его бывший босс лающе рассмеялся. — Ты не в настроении. — Он небрежно побарабанил пальцами по стойке. — Может быть, ты хочешь обсудить свои планы по реконструкции? Уэс наклонил голову. — Стивен, ты же не станешь спрашивать у меня внутреннюю информацию о соревновании, не так ли? — Пожалуйста. Как будто мне нужна помощь в победе. — Стивен развернул соломинку и попытался засунуть ее в стакан с апельсиновым соком, несколько раз промахнувшись мимо отверстия. Он прекратил попытки с испепеляющим вздохом. — Но мне действительно нужна помощь кое в чем. — В чем? — С Кристин. Она оставляла мне эти записки по всему дому. — Он помахал листком бумаги, все еще зажатым между костяшками пальцев. — Они что-то значат, но я не могу понять. Уэс протянул руку. — Хочешь, я прочитаю это? Стивен колебался. — Если ты никому не расскажешь о содержимом. Особенно моей сестре, — подчеркнул он. — Не то чтобы я мог расшифровать содержание, но все же. — Не удивлен. Ты все еще думаешь, что женщины пудрят носы. — Уэс взял записку и прочитал написанные от руки строки. Все скоро изменится. Да, сэр. Вы можете на это рассчитывать. Подпись: твоя верная жена. Уэс сохранил вышколенные черты лица. Он серьезно сожалел о своем обещании не рассказывать Бетани содержание записки, потому что знал, что она получит от этого удовольствие. Ее невестка определенно была такой же сумасшедшей, как утверждала Бетани. Она явно намекала на то, что беременна, но вместо того, чтобы прямо сказать Стивену, она решила сначала запугать его. После этого ехидного комментария о Бетани Уэс не смог удержаться и присоединился к веселью.