На выдохе он вернул записку Стивену. — Я не знаю, чувак. Похоже, она очень несчастна. Ты доставлял ей проблемы? Стивен побледнел. — Нет. Я… я… я имею в виду, я так не думаю. С Кристин никогда не знаешь наверняка. В одну минуту она улыбается мне так, словно я повесил луну. В следующий раз она наблюдает за мной и режет лук таким сосредоточенным, леденящим душу способом. — Конечно. Конечно. — Ты же не думаешь, что она имеет в виду, что все изменится к лучшему? — Теперь он был Джимом из Офиса и связался с Дуайтом. Если бы только здесь был объектив камеры, перед которым он мог бы смущенно пожать плечами. — Я не знаю, чувак. Если я что-то и знаю о женщинах, так это то, что всегда можно сказать, когда они счастливы, — сказал он, опираясь на свое полное отсутствие опыта. — Но когда они страдают молча? Это дерьмо подкрадывается и кусает тебя. Голова Стивена качнулась. — В этом ты прав, мой друг. — Он аккуратно сложил записку и сунул ее в карман. — Мне нужно кое-что сделать. — Похоже на то. Уэс сдерживал смешок, пока Стивен не вышел из кафе. Он пошел было за ним, но вернулся и купил для Бетани пирожное с розовой глазурью, закатив глаза от этого жеста. Это была именно та реакция, которую она, вероятно, тоже вызвала бы у него. Если он пытался отпугнуть ее, знаки его восхищения должны были сделать это. Пятнадцать минут спустя он прибыл на стройплощадку. Он оставил пирожное Бетани, завернутое в бумажный пакет, на козлах для пилы и вынес свой кофе на улицу, чтобы приступить к изготовлению каркаса. В течении следующих двух часов он ходил взад и вперед, внутри и снаружи, используя настольную пилу внутри, поскольку строительство по закону не могло начаться раньше восьми часов утра, и он не хотел, чтобы соседи жаловались. Он был настолько сосредоточен на своей задаче, что едва заметил, когда начали прибывать люди, оглядываясь по сторонам из-за своих рабочих очков, чтобы увидеть, как съемочная группа собирается. Олли и Карл тоже были там, везли изоляцию и гипсокартон, которые он попросил их забрать. У них все еще была пара дней, прежде чем они смогут использовать эти материалы, поскольку сантехник и электрик должны были прибыть сегодня. Если бы у них получилось сделать все быстро, а это было довольно большое если, они бы придерживались графика, но Уэс был уверен, что электрику нужно будет модернизировать проводку, не говоря уже о протекающих трубах. Звук голоса Бетани вдалеке ворвался в его мысли. Стремясь увидеть ее, Уэс сдвинул очки на затылок и, хрустя листьями и разбитым бетоном, обошел дом сбоку. Знакомые голоса донеслись до него прежде, чем он добрался до подъездной дорожки, один из которых принадлежал Бетани. Владельцем другого был Слэйд. Что-то острое вонзилось ему в живот. Вместо того чтобы заявить о себе и сказать дрянному хозяину голоса, чтобы он проваливал, он заставил себя ждать и слушать. — Ты сегодня прекрасно выглядишь, Бетани, — сказал Слэйд. Уэс стиснул зубы. — Спасибо. Ты тоже хорошо выглядишь. Он сильнее сжал их. — Так что слушай, я тут подумал… — Вот оно. Слэйд делал ход. — Я остаюсь в городе, пока мы снимаем, и я не знаю ни одного местного места. Не могла бы ты показать мне лучшее место, где можно поужинать? Я угощаю. Уэс повернулся и оперся руками о дом, его внутренности превратились в озеро огня, и именно в этот момент он понял, что пути назад нет. Он был увлечен этим делом между ним и Бетани. Типа, отправить-ублюдка-в-больницу-за-то-что-он-на-нее-дважды-позарился. Их рты и тела были идеально синхронизированы прошлой ночью, но здесь было нечто большее. Она ему не просто нравилась. Или он хотел ее. Он влюблялся в нее. Это чувство не было мимолетным; оно оставалось с ним. Означало ли это… что он мог подумывать о том, чтобы остаться здесь? Его горло сжалось, пока он ждал ответа Бетани. Наконец он пришел. — Это отличное предложение, но… — Но? Не дави на нее, Слэйд. — Ты связана со своим бригадиром? Возможно, это не так, но я просто не мог найти подходящего момента. Уэс ударил кулаком в стену дома. — Эм… — снова Бетани. — "Связаны" — это сильно сказано. Но это определенно сложно. С Уэсом. Он победоносно вскинул кулак. Это сложно. Она сказала, что это было сложно. Он бы, блядь, согласился. — Понятно, — сказал Слэйд. — Ну, если что-то изменится, я надеюсь, что узнаю об этом первым. — Конечно, — сказала она с улыбкой в голосе. Шаги раздались в направлении Уэса, и он небрежно прислонился к стене дома, скрестив лодыжки и руки. Бетани появилась в поле его зрения с двумя чашками кофе в руках и остановилась как вкопанная, покраснев до корней волос. — Как много ты услышал? Уэс потер подбородок костяшками пальцев, не в силах сдержать ухмылку. — Насколько именно это сложно, дорогая? Она задрала свой милый носик и пронеслась мимо него. — Я ненавижу тебя. — Ты это не всерьез, — сказал он, наступая ей на пятки. — Для кого этот второй кофе, потому что, черт возьми, он точно не для Слэйда. Он сейчас где-то далеко, пытается собрать свои яйца воедино, детка. Это было поэтично. — Твоя эпитафия будет поэтичной, как только я тебя придушу. — Твои руки на мне — идеально. Она остановилась, бросила на него чопорный взгляд, от которого у него защемило ширинку, а затем она начала выливать одну из чашек кофе на землю. — Ты почувствуешь себя по-настоящему виноватой, когда узнаешь, что я принес тебе брауни с розовой глазурью. Она изогнула запястье, спасая пару дюймов кофе от выплескивания. — Ты это сделал? Уэс промычал подтверждение. — В тон тем штанам, в которых твои ягодицы выглядят обтягивающе и сексуально. Медленно покачав головой, она закончила выливать содержимое чашки на землю. — Я не могу поверить, что позволила тебе поцеловать меня. — Мы сделали больше, чем просто поцеловались, и ты хочешь сделать это снова. Продолжая свой путь к задней части дома, она фыркнула ему через плечо. — Печально, насколько ты бредишь. — Я мог бы сказать тебе то же самое. — Нет, если только ты не захочешь получить этот кофе себе на голову. — Она замедлила шаг и остановилась перед рамами, на создание которых он потратил все утро. — Когда это произошло? Уэс подошел к ней и позволил их плечам соприкоснуться. Позволил себе вдохнуть ее аромат магнолии. — Я же говорил тебе, что наверстаю упущенное вчера время. Я держу свое слово. — Так и есть. — Ее светлые брови сошлись на переносице. — Кто отвез Лауру в сад? Ее забота о его племяннице и ее распорядке дня наполнили теплом его грудь. — Чужеземец Рингтон — эта ранняя пташка. Она была в восторге от компании. — О, хорошо. — Бетани расправила плечи, ее взгляд танцующе поднялся, чтобы встретиться с его и так же быстро ускользнул. Но не раньше, чем он увидел, что она помнит прошлую ночь, каждое ее мгновение. То, как он покусывал ее восхитительные сиськи, пока она не кончила, то, как их рты ощущались так, словно они воссоединились после долгого отсутствия. Она помнила и была в центре того, чтобы быть брошенной это пекло, так же, как и он. — Ну, эм… оконщик здесь, чтобы снять мерки. Думаю, мне лучше приступить к работе. Уэс кивнул, неохотно расставаясь с ней. — Хорошо. Она повернулась к дому, но не сделала ни малейшего движения, чтобы войти внутрь. — Уэс? — Он проследил за ее взглядом туда, где оператор делал панорамную съемку заднего двора, включая их самих. — Да? — Все идет хорошо? — Она указала на дом. — Все? Усилием воли он остановил себя, чтобы не потянуться к ней, что она уткнулась лицом в его шею, прогоняя свое беспокойство. Господи, он любил эту женщину, просившую у него утешения. — Все идет просто отлично, Бетани.