Подожди. Она что, говорила вслух? — Еще. Пожалуйста! — Я здесь, чтобы дать тебе все, что ты хочешь, — прорычал он, опуская верхнюю часть тела еще на несколько дюймов, пока ее щека не прижалась к ковру, задница была в воздухе, бедра Уэса безжалостно врезались в нее. — Я никуда не собираюсь уходить. Не отпускай меня. Никуда. — Я этого не сделаю. Никогда. — Их голоса звучали отдаленно, и она знала, что было что-то, что ей нужно было вспомнить. Что он имел в виду, говоря "не отпускай его"? Но рука, поддерживающая ее бедра, переместилась, и его пальцы присоединились к чувственной атаке на ее клитор и все мысли улетучились. Бетани раздвинула бедра, чтобы впустить его еще глубже, и удовольствие полилось ей на голову, как жидкая конфета. Ее оргазм был настолько мучительно хорош. И бесконечен. Но когда Уэс простонал ее имя над ее головой и глубоко вошел в нее в последний раз, его большое тело затряслось, она достигла пика удовлетворения. Потому что они были там вместе. Мгновение спустя он подхватил ее бескостное тело на руки и отнес на кровать. Он осторожно уложил Бетани на спину и забрался рядом с ней, прижимаясь к ее спине. Крепко обнимая ее в свете костра. Как раз перед тем, как сон овладел ею, в нее закралось беспокойство, что ничто не может оставаться таким прекрасным долго, но оно исчезло из ее сознания, прежде чем она смогла зациклиться на этом. Глава двадцать четвертая Было утро пятницы, их последний рабочий день над проектом "Судный день" и все было в состоянии полного хаоса. Олли и Карл были в коридоре и во второй спальне, нанося последние слои краски. Бетани устанавливала светильники и бра на стремянке, одновременно руководя доставщиками мебели, которые заносили выбранные ею предметы. Уэс наносил последние штрихи на встроенный книжный шкаф, ковбойская шляпа давно валялась на полу. Даже стажеры-производственники были здесь, чтобы руководить сантехниками и строительными инспекторами, которые делали свой последний обход и утверждали все изменения. У них было время до завтрашнего утра, чтобы внести исправления в последнюю минуту, затем прибудут судьи, чтобы отснять финальный сегмент и объявить победителя. Бетани, скорее всего, потратила бы всю ночь на постановку, чтобы дом был готов к съемкам. Однако на этот раз все будет по-другому. Она приложила руку к каждой мелочи в этом доме, от направления волокон на половицах до плитки на задней панели. У нее была затирка под ногтями от укладки плитки в ванной и болела шея от покраски потолка. Несмотря на то, что она чуть не свалилась задницей с крыши, она встала обратно и закончила работу. Уэс очень пристально и раздраженно следил за ней. Когда она бросила вызов Стивену на свадьбе, она думала, что весь этот опыт будет завершен победой или поражением. Но это уже не было правдой. Она уже выиграла. Или, скорее, она выигрывала. Она не могла стать другим человеком за одну ночь, но внутри нее происходили перемены. Позитивные. Ей больше не нужно было прятать красную отметину на шее, потому что она исчезла. Когда она стояла утром перед своим шкафом, она больше не перебирала в уме список всех, кто увидит ее в этот день, и не одевалась соответственно. Ей не нужно было выполнять дыхательные упражнения, прежде чем ступить на стройплощадку. Каждую минуту ее дня не нужно было тратить на то, чтобы просчитывать следующий шаг. И сегодня утром, когда она отвозила Лауру в сад, она сказала: "Я тоже тебя люблю", когда охранник окликнул: "Доброе утро", — и она размышляла об этом всего минут десять. Почувствовав легкую дрожь в позвоночнике, Бетани прервала процесс вкручивания энергосберегающей лампочки и, бросив взгляд через комнату, обнаружила, что Уэс наблюдает за ней. Наблюдая и оценивая ее, как будто не было двух операторов, фиксирующих каждое их движение. Он провел языком по нижней губе и подмигнул ей. Было время, когда она бы закатила на него глаза или бросила ему вызов, но сейчас? О, теперь весеннее настроение разливалось по ее внутренностям. Распускались цветы, щебетали птицы, сияло солнце. У Бетани Касл был парень, с которым она жила. Кто бы в это поверил? Не она, всего две недели назад. Тем не менее, крошечные пальчики скептицизма время от времени скользили по водам ее подсознания, и она, казалось, ничего не могла с этим поделать. Что, если бы Уэсу не нужна была стабильная среда обитания для Лауры? Переехал бы он когда-нибудь сюда? Смог бы он в конце концов насытиться ею и найти кого-нибудь менее невротичного? С другого конца комнаты Уэс покачал головой Бетани, и она быстро скрыла свои мысли улыбкой. Боже милостивый. Зачем она напрашивалась на неприятности? У нее был парень, который обнимал ее всю ночь, как будто они вместе защищались от урагана, и она любила его. Когда в доме появился ребенок, ее жизнь внезапно превратилась в ящик Пандоры, полный стружки от карандашей и шоколадных пятен, но эти вещи постепенно научили ее тому, насколько переоценивают совершенство. Кого волновало, что стало грязно, пока все веселились? И они смеялись. Этим утром Лаура подстерегала ее возле ванной, чтобы выскочить и напугать до смерти. Она замахала руками, как одна из надувных фигур на стоянке подержанных автомобилей, и сбила картину со стены, приземлившись прямо на задницу, все еще в полотенце. Уэс бросился вверх по лестнице, чтобы помочь ей, его растерянный ужас привлек внимание к забавности всей ситуации. Если бы у них не было дома, который нужно было бы закончить к завтрашнему дню, Бетани, возможно, все еще была бы на полу, смеясь, уткнувшись лицом в ковер, а Лаура сидела у нее на спине, крича, чтобы Бетани вела себя как взбрыкивающий жеребец. Как бы она провела утро раньше? Мучаясь над цветочными композициями и над тем, с каким вкусом выпить чай? О, ей все еще было из-за чего мучиться. Ее мать пронюхала о ее новых условиях жизни и оставила примерно семнадцать пассивно-агрессивных сообщений на ее голосовой почте. Бетани не могла ее винить. Время для семейного ужина со всеми давно прошло. Уэс и Лаура теперь были частью ее жизни, и ей нужно было перестать ждать, когда это произойдет. — Эй, — позвала она Уэса. Сверкали ли его глаза, когда он неторопливо подходил ближе? Был ли он волшебным? Как она могла хоть на секунду отрицать свое влечение к этому мужчине? — Да, дорогая? — Я тут подумала, знаешь, послезавтра, когда все уляжется, мы могли бы пригласить… — телефон Уэса зазвонил, обрывая ее. — Продолжай, — сказал он, отмахиваясь. — Нет, это может быть что-то связанное с Лаурой. Ты должен ответить. Он изучал ее еще мгновение, затем ответил: — Алло? — После нескольких секунд разговора его поведение изменилось. — Да, это Уэс Дэниелс. — Он прикрыл трубку рукой. — Суд по семейным делам. Бетани не успела среагировать. Не отключая звонок, Уэс обхватил Бетани за бедра, стащил ее с табурета и вывел из дома. Они оставили всех позади в замешательстве, но ее гораздо больше интересовал телефонный звонок и тот факт, что Уэс хотел, чтобы она была рядом с ним, пока он отвечал на звонок. — Да, — сказал он, ставя Бетани на землю и закрывая за ними дверь, жестом призывая всех на лужайке к тишине. — Вы хотите посмотреть дом сегодня вечером? — Уэс повернулся по кругу, проводя рукой по волосам, и Бетани поняла, что он увидел. Часы труда, который еще предстояло завершить. — Сегодняшний вечер обещает быть трудным. Есть ли какой-нибудь способ, чтоб мы могли перенести… Бетани замахала на него руками. — Скажи "да", — прошептала она. — Да. Мы это сделаем. Без слов он спросил, уверена ли она, и Бетани энергично кивнула. — Я… Да, сегодня вечером отлично. — Он откашлялся. — В шесть часов. Тогда до встречи. Уэс повесил трубку и потянулся к Бетани, но она уже направлялась к нему. Он заключил ее в объятия, и они оставались так в течение долгих мгновений, покачиваясь из стороны в сторону. — Она говорит, что они, скорее всего, одобрят временную опеку, если визит пройдет хорошо сегодня вечером, — сказал он. — Так и будет, — ответила Бетани. — Конечно, так и будет. Если и было что-то, что Бетани умела делать, так это очаровывать. С таким же успехом она могла бы специализироваться на болтовне в колледже, а младшая — на умилительных разговорах с людьми с планшетами. У них это получалось прекрасно. Уэс и Лаура зависели от нее, и она их не подведет. Что-то грызло Уэса изнутри, но он не мог толком сказать что. Он сел на диван рядом с Лаурой, пытаясь сосредоточиться на чтении своей Джуди Муди, но Бетани продолжала привлекать его внимание к тому, как она суетилась взад и вперед на кухне. Она была в своей стихии, раскладывала шоколадные конфеты на тарелке и зажигала свечи. Ее волосы были собраны наверх, в ушах поблескивали бриллианты. На ней было какое-то обтягивающее черное платье с одним плечом, открывавшее ее ноги. Исчезла женщина, которая в тот день была заляпана краской в спортивных штанах. Она была так красива. Он едва слышал собственный голос из-за учащенного сердцебиения. Однако ее нервы тоже были напряжены, и это было невозможно игнорировать. Он провел достаточно исследований, чтобы знать, что, если назначенный судом посетитель не одобрит дом как подходящее место для Лауры, они потенциально могут обжаловать решение и попробовать еще раз. Он собирался довести дело об опекунстве до конца, так или иначе. Это не то, что его беспокоило. Это была Бетани. Их отношения были такими новыми, и хотя она стала более расслабленной и чувствовала себя более комфортно, он все еще мог чувствовать ее временную панику, когда их очередная жизненная ситуация превращала ее в рыбу, вытащенную из воды. Возможно, она все меньше и меньше беспокоилась о том, чтобы быть идеальной, но эта целеустремленная интенсивность, которую она вкладывала в сегодняшний вечер, напомнила ему о прежней Бетани. Он боялся, что если они потерпят неудачу, ее старая неуверенность может снова вырваться наружу. Тревожное чувство внутри подсказывало ему, что сегодняшнее решение может пробить брешь в центре того, что они построили. Неужели он оказал на нее слишком сильное давление? Он был тем, кто сказал, что они будут действовать медленно. Может быть, ему следовало найти квартиру для себя и Лауры, пока они с Бетани становились крепче? Так же быстро, как его тревоги поднялись на поверхность, он запихнул их обратно. В этом доме было достаточно места только для одного нервного человека, и он уже решил, что это не может быть он. Ему нужно было все время демонстрировать уверенность, пока Бетани не будет уверена, что он всегда будет рядом. До тех пор и столько, сколько ей было нужно, он будет валуном без единой трещины. Раздался звонок в дверь, и Лаура подняла голову. — Это они, что ли? Его объяснение для нее звучало так: в городе возникли подозрения, что дом Бетани, это ледяной дворец, замаскированный магией. Кто-то должен был прийти и подтвердить, что никаких махинаций не происходит. — Да, это они. — Он поднялся с дивана и поднял племянницу на ноги. — Почему бы тебе не пойти и не взять одну из тех шоколадок, которые приготовила Бетани? После этого вымой руки. — Хорошо! Лаура убежала, а Уэс глубоко вздохнул, направляясь к выходу и встречая Бетани перед дверью. Она сжала его руку и отступила назад, чтобы он мог открыть ее, открыв взгляду худощавую женщину лет шестидесяти со скрещенными на груди руками и без малейшего намека на улыбку на лице. И снова Уэс ощутил этот зловещий щелчок в животе. — Дом Дэниелса и Касла? — Да, — радостно сказала Бетани. — Пожалуйста, входите. Женщина бесцеремонно вошла в дом, ее взгляд, казалось, останавливался сразу на всем. — Меня зовут Паула. — Она достала визитную карточку из кармана пиджака и протянула ее Уэсу. — Просто проводите свой вечер нормально, пожалуйста. Мне не нужна экскурсия с гидом. Я сама осмотрюсь. — О, хорошо, — запинаясь, сказала Бетани. — Могу я предложить вам что-нибудь выпить? Кофе? — Нет, спасибо, — ответила Паула, уже проходя мимо них. Уэс подошел ближе к Бетани и взял ее за руку, но теперь она была липкой, тогда как раньше была теплой. — Проходите почитать вместе с нами. Все будет хорошо. Ее улыбка дрогнула. — Все будет хорошо. Я знаю.