Глава третья Ч то случилось с моей аккуратной, упорядоченной жизнью? Бетани сидела на водительском сиденье своего Мерседеса, глядя на разрушенный дом детства Трэвиса Форда, жениха ее сестры. Она все еще не могла поверить, что он отдал ей дом бесплатно. Конечно, это было частью его плана вернуть Джорджи после их эпического разрыва, но все же этот шаг был, мягко говоря, щедрым. Даже несмотря на то, что упомянутый дом буквально рушился. Если бы они не снесли его сами, следующий сильный ветер, вероятно, сделал бы эту работу за них. Разросшиеся сорняки и корявые деревья почти полностью закрывали вид на дом с подъездной дорожки и главной дороги. Бетани еще даже не была внутри, но интерьер должен был быть еще хуже. Начинать с нуля было не в ее рулевой рубке. Обычно она входила в полностью законченный дом и наносила последние мазки кистью. Что, если она вонзит кувалду в стену, и колония пауков вырвется наружу, как гейзер? Оставалось надеяться, что она успеет вовремя пригнуться, чтобы они все приземлились на Уэса. Уэс. Что только что произошло? Из всех жителей Порт-Джефферсона Уэс был последним человеком, от которого она ожидала, что он добровольно поможет ей. Переспать с ней, да. Ограничиться близостью с ней и следовать ее указаниям? Нет, нет, она определенно не ожидала этого. Это было почти так, как если бы он видел сквозь браваду, которая обманывала всех остальных, весь беспорядок у нее внутри. Неужели это не оставило ему другого выбора, кроме как помочь, хотел он того или нет? Если это так, то ей нужно было лучше маскировать свою неуверенность и недостатки. Особенно от Уэса, с которым она вела постоянную словесную войну. А теперь они работали вместе. С этого утра ничто больше не было опрятным и упорядоченным. Дорога впереди резко изгибалась, и она не могла видеть достаточно далеко вдаль. Будучи тщательным планировщиком, неопределенность заставляла ее чувствовать себя воздушным шаром, бесцельно парящим в облаках, не зная, когда он лопнет. Неужели и внутри нее тоже не будет ничего, кроме воздуха? Бетани подпрыгнула, когда на консоли зазвонил ее сотовый телефон. Когда на экране замигало имя Джорджи, она набрала его и нажала "Ответить". — Неужели? Новости уже распространились? Я покинула рабочее место Стивена десять минут назад. — Ты же знаешь, как это работает. Стивен рассказал папе, папа рассказал маме, мама назвала меня кошкой с косоглазой канарейкой во рту. Она сморщила нос. — Эти образы выбивают из колеи. — Я хочу услышать твою версию событий, пока ты болтаешь за бокалом вина. Я не успокоюсь, пока это не произойдет. Это правда, что Уэс изобразил Зеллвегера? Бетани рассмеялась, несмотря на нервы. — Я сделаю тебе одолжение завтра вечером на уроке Зумбы. — О Боже мой. Я забыла. — Нет. Кристин мучает нас за то, что мы предположили, что она была беременна, прежде чем она смогла сделать большое, драматическое разоблачение. — Ты догадалась об этом, не я, и когда она собирается рассказать Стивену? — Вероятно, за долю секунды до того, как ты скажешь "Да". Это удовлетворило бы чувство драмы нашей невестки. Представь себе это. Пол раскрывается посредством возражения против свадьбы. Пока Джорджи смеялась ей в ухо, Бетани посмотрела в зеркало заднего вида как раз вовремя, чтобы увидеть, как грузовик Уэса сворачивает на подъездную дорожку. — Завтра вечером, Джорджи. К тому времени, возможно, будет даже больше информации, которую можно рассказать. — Ты уверена? Я вроде как надеялась, что прямо сейчас, черт возьми. — Нельзя пить вино до полудня. — Это моя предсвадебная неделя, — не согласилась Джорджи. — Дневное питье не только разрешается, но и поощряется. У меня уже есть Рози на другой линии, ожидающая время и место. — Ты избегаешь работы над своими обетами? — Да, конечно, это так! Бетани фыркнула. — Увидимся завтра, псих. Она оборвала сестру на полуслове и, придав лицу строгость, вылезла из машины в тот самый момент, когда Уэс вытащил свое мускулистое тело из грузовика. На мгновение забыв о профессионализме, который она хотела продемонстрировать, ее предательский взгляд прошелся по изношенному материалу его пыльных джинсов, не торопясь переместился на его накаченные бедра и старую серую футболку, где она задела его трудолюбивую молнию. Да ладно, она не могла не заметить, как напряглись эти металлические зубы, чтобы не дать его упаковке развернуться самой. Мужчины с Лонг-Айленда носили более свободные джинсы. Теперь он живет здесь, разве он не должен придерживаться обычного гардероба? Раздраженная жаром, клубящимся в ее животе, Бетани решительно переключила свое внимание на его лицо, только чтобы поймать его понимающее подмигивание. — Я здесь, босс, — хрипло сказал он. — Приставь меня к работе. Она молчала целую минуту. Какой язык тела демонстрировала женщина, когда она намокала? Она сжала бедра вместе или облизнула губы? Не делай ничего из этого. Стой спокойно. Просто дай влаге распространиться, и эти интимные мышцы напрягутся без какой-либо внешней реакции. Бетани прочистила горло и сосредоточилась на подготовке слов. Это утро, возможно, пролетело быстрее скорости света, но у нее было время подумать по дороге на свой сольный флип. Она всегда как бы игнорировала ухаживания Уэса, считая это чем-то вроде шутки, разыгрываемой за ее счет. Сколько раз он отпускал шуточки по поводу ее возраста? Иногда она верила, что он физически заинтересован в ней, а в других случаях она говорила себе, что не должна быть втянута, в какую бы игру он ни играл. Тем не менее, на случай, если он действительно был заинтересован в том, чтобы затащить ее в постель, ей нужно было оправдать его ожидания. — Уэс? — Да, Бетани. — Если ты вызвался помочь мне, думая, что это может быть изящным маленьким шагом к тому, чтобы переспать со мной, ты можешь забыть об этом. Даже если бы я не была в добровольном отпуске, этого бы не произошло. Ее желудок сжался в ожидании его ответа. Почему она так беспокоилась, что он может разочаровать ее и отказаться от своего предложения помочь? У них не было таких отношений, в которых один мог бы подвести другого. У них не было никаких отношений, и точка. Выражение лица Уэса не изменилось ни на йоту. И оставалось бесстрастным, когда он использовал ногу в ботинке, чтобы оттолкнуться от своего грузовика. — Если мы собираемся работать вместе, — медленно ответил он, — ты начнешь уделять мне немного больше внимания. — Эм, хорошо? Позволь мне просмотреть сексуальные намеки, которые ты делал в течение месяца, и найти ту заслугу, о которой ты говоришь. Он рассек рукой воздух между ними. — Секс не обсуждается. Бетани попятилась назад, по-настоящему неловкие звуки вырывались из ее горла. — Этого никогда не было на столе переговоров, ковбой. Его скептическое выражение лица говорило о том, что он думал иначе, но он мудро воздержался от высказывания своего неправильного мнения вслух. — Смотри. Ты мне нравишься, Бетани. Адски. Хотел бы я провести пару потных дней с тобой в постели, выясняя, трахаешься ли ты так же хорошо, как ругаешься? Да. Я действительно хотел бы. Но я бы не стал использовать эту работу в качестве рычага воздействия, чтобы добиться успеха. Так что, как я уже сказал, секс теперь не обсуждается. — Это не сработает, — прохрипела она. — Потому что ты хочешь секса на столе? — Перестань так выражаться! Это секс. Не салфетка. — Это уже было все выходит из-под контроля. — И это не сработает из-за того, как ты…. — Проникнул под твою кожу, как зуд, который ты не можешь облегчить двумя руками? Чувство взаимно, и я ничего не могу с этим поделать. — Он протянул ладонь лицевой стороной вверх. — Ключи? — О, боже! Убейте меня. Уэс уже шагал мимо нее. — Я всего год проработал на стройке, когда мне было девятнадцать, но этого было достаточно, чтобы знать это. Первое, что нам нужно будет сделать, это дать этому флипу имя. Персонализировать его. Сделать так, чтобы это имело значение. — Он дошел до входной двери, остановился, попятился, затем пинком распахнул ее, пока Бетани разинула рот. — Как звучит "Война алой и белой розы"? Кажется подходящим. Бетани протиснулась мимо Уэса в дом, стараясь не задеть его. — А теперь кто делает отсылки к старым фильмам? — Я не слишком горд, чтобы подлизываться к боссу…