Разговаривать на эту тему было неинтересно, и хотя сервис ИИ, к которому присоединялись через нейрочипы сеньоры и гранды, выдавал бесчисленное множество вариантов, все они не отличались разнообразием. Курилов сформулировал точный запрос: – О сильной стороне ИИ ты знаешь, наверное, лучше меня? – А все-таки согласись, Саша, что предвидение – сильная сторона сервиса ИИ. Что вам предсказал автопилот? – Как сказать? Процитирую дословно: «Посадка самолета на «брюхо» на поле. В ходе посадки произошел пожар. На борту находился командир корабля и штурман. Командир корабля погиб, штурман был ранен». «Брюхо» и пожар – сбылись. Остальное – нет. Я бы не назвал это точным предсказанием. – Значит, антенна 8G располагалась на крыше командного пункта? – спросил сеньор у Курилова. – Не уверен. Пусть с этим разбираются специалисты. Я выяснил другое. Между беспилотниками и комбайнами имеется много общего. Дроны повторяют движения машин на земле. Да ведь они пастухи. Их прислали на поля, чтобы собрать комбайны. Одного недосчитались, вот сборщики и сошли с ума. Они кружили над районом, выискивая свою потерю. Опознавательным знаком являлся электронный блок, который Кирилл Углов использовал для строительства летающей самоделки, вот ему и пришлось испытать на себе пресс. Дроны приняли его за своего подопечного и пытались отогнать к остальным машинам. Картина мира приобретала целостность в сознании Курилова. Поворотным пунктом в нем была связь между жнецами, комбайнами, дронами и сборщиками плоти. Посчитав кризис в экономике главным условием дестабилизации общественных отношениях, сервис ИИ пошел по пути сокращения расходов во всех сферах жизни. Ликвидация фармацевтической промышленности, лечебной медицины, исследовательских институтов, вместо этого – развитие трансплантологии. Органы не выращивали на фабриках, поскольку искусственная плоть не обладала свойствами, необходимыми для человеческого организма. Плоть отбирали у наиболее уязвимой категории граждан, сезонных рабочих, среди которых наблюдалась особенно высокая смертность. И это только одна нить, которую удалось распутать. Все это Курилов указал в отчете, который предназначался для узкого круга. С папкой в руке он поднялся на лифте до сотого этажа. АО «Заслон», он на месте. Дверь открыта. Его ждали. Олег входил в число посвященных, и теперь они могли обсуждать прошедшую операцию. – Как ты оцениваешь Замолича? – Сеньор, который сошел с ума? Жаль, конечно, – ответил Курилов. – Да, в этой жизни так много зависит от удачи. В облике Олега кое-что изменилось. У него в ухе была серьга жнеца. Курилов подумал, что он носит её в память близкого ему человека. – Это осталось от Ирины. Ты видел ее на базе. И не надо на меня так смотреть. Курилов вспомнил светловолосую девушка-жнеца, чье тело он отбил у сборщиков. – Моя сестра. Это по её приглашению тебя приняли на базе. Волосы у друга были темнее, чем у нее. Кем был Олег? Обычным середнячком-разработчиком или сеньором? А ведь считалось, что все сеньоры покинули страну, когда правительство передало свои функции сервису ИИ. – Жаль, что я познакомился с ней только после ее смерти, – произнес Курилов. – Она занималась журналистикой. Я говорил ей, что это самая глупая профессия. И друзья у нее дурацкие. Жнецы. Но она сказала, что это ее жизнь, и она в ней главная. – Жнецы – настоящие герои. Они сопротивлялись. – Да ты гонишь. Кто у нас тут будет сопротивляться… Несчастный случай на производстве. Олег усмехнулся. Он не любил делиться планами, однако Курилов и не хотел проникать в чужие тайны. То, ради чего стоило жить, не нуждалось в сокрытии. – Ладно, открою тебе тайну. Новый режим работы вступает в силу завтра с 8:00, – произнес сеньор. Курилов сказал, что лично его больше интересует, что стало с полицейскими. – Их представили к внеочередному званию и наградам. Но еще больше они были рады тому, что остались в живых, – последовал ответ. Пред ними были белые чашки с чаем и круглые печенья на тарелочках, но они так и не успели приступить к угощению, видимо, это придется сделать другим.