Отказать женщине, оказавшейся в сложной ситуации, Семён не мог. Он был воспитан дамским угодником. Екатерина не принадлежала к разряду длинноногих сексапильных фей, сводящих с ума. Обыкновенная офисная дама со слегка расплывшимися формами. Да, миловидная, ухоженная, стильная, с приятным тембром голоса и вкусным, особенным запахом, но без изюминки, без изысканности и шарма. Вера куда соблазнительнее. Впрочем, Семён в ту минуту ни о чём подобном не помышлял. Способность анализировать, видеть те мелочи в профессиональной сфере, в которых кроются досадные просчёты, давала уверенность в том, что визит коллеги не продлится более получаса. Семён изучал отчёт. Катя, так она попросила себя называть, ведь общались в неформальной обстановке, стояла сзади. В какой-то момент она нависла над ним слишком тесно, громко задышала в затылок, погрузив в облако соблазнительного запаха, и нечаянно дотронулась до руки. Удивительно, но прикосновение показалось крайне приятным. Катя что-то непонятное, ужасно соблазнительное, чувственное, шептала на ухо, нежно дотрагивалась губами до шеи, запустила руку в область грудной клетки. Горячее касание оказалось роковым. Перед глазами поплыли цветные концентрические круги, запах похоти и женского желания разбудил дремлющие в глубине естества грёзы, зажёг некий виртуальный фитиль. Импульса, пославшего в мозг команду, заставившую немедленно возбудиться, оказалось достаточно, чтобы выключить сознание и передать абсолютную власть вожделению. Природа умеет заставлять подчиняться. Гипнотическое действие страсти длилось минут двадцать, не больше, но успело разрушить нечто незыблемое и важное, без чего невозможна счастливая семейная жизнь. Задыхающийся от неожиданного марафона Семён очнулся, когда отыграть обратно не было возможности. Страсть излилась внутрь гостьи, добавив остроты и без того пикантной ситуации. – Опрометчиво, Сёма. Безрассудно, рискованно, глупо. Мы же люди семейные. Не ожидала от вас такого мальчишества. Впрочем, я вас прощаю. Ты такой милашка, такой альфа, просто чудо. Когда мы ещё встретимся? – Извините, Екатерина Витальевна. Продолжения не будет. Это была роковая ошибка. – Ничего себе ошибочка. Ты меня едва не разорвал. Ладно, всё равно спасибо. Мне понравилось. Нечаянная любовница удалилась, послав противнейший воздушный поцелуй. Семён долго проветривал квартиру, мыл с порошком пол и посуду. Хотел было сменить постельное бельё, но испугался, что женская интуиция опознает сигнал о свершившемся нравственном падении, поэтому лишь вывернул простыню наизнанку. Нежная мужская нравственность, тем не менее, оказалась весьма уязвимой. Ему было настолько стыдно, что дотронуться до целомудренной супруги он никак не мог, что и запустило цепь непредвиденных событий. Вера старательно прятала глаза от Семёна, муж от неё. Оба были в смятении, не знали, как поступить, можно ли в принципе возобновить семейные отношения, склеить разбитое мимолётной страстью, или это стена, тупик. – Верочка, почему ты так долго не приходила? Я ужин приготовил. – Неужели соскучился, – с вызовом и появившейся надеждой, что пронесло, тихо спросила жена. – Прости, я не знал, как тебе объяснить, как сознаться. Честное слово, я люблю только тебя. – Знаю. Извини, я не хотела… – Что ты, что ты, любимая. Это больше не повторится, ты мне веришь? – Кому же мне верить, если не тебе? Семён неуверенно подошёл к жене, обнял. Вера не верила своему счастью. Её до сих пор трясло. – Как там Люся? – Замуж собралась. Давно я так не веселилась, – покраснев до кончиков волос от собственной лжи, произнесла Вера, и осеклась, испугавшись, что выдала себя с головой. О найденных в постели волосах, о странном запахе, и глупом поведении Семёна, она больше никогда не заикалась. Всё возвратилось на круги своя. Семён помог Верочке раздеться, сам надел на её ножки тапочки, усадил за стол. В серванте чудом завалялась бутылочка марочного вина, ваза с шоколадными конфетами. Дети тоже были счастливы. Страсть у супругов в эту волшебную ночь была взаимной и очень искренней. Полтора килограмма эмоций Мы не случайны, я верю, я знаю, что совпадений таких не бывает. В нашей истории всё изначально произошло далеко не случайно. Татьяна Мехнина В полной темноте очень раннего утра Лёнька выбежал в парк размяться. Освещённые аллеи вдоль набережной в это время были тихи и пустынны. Гладь реки с едва колышущимся отражением фонарей и расплывающейся, вибрирующей поперёк течения лунной дорожкой, удивительно похожей на сказочный мост, который перекинули с одного берега на другой, выглядела фантастически привлекательно. Привычка бегать появилась у него задолго до службы в армии. Там он её закрепил, теперь ритуал исполняется в автоматическом режиме. Сорок минут, иногда больше, только и всего, зато за этот небольшой отрезок времени просыпается не только тело, но и мозг. Во всяком случае, на пробежке всегда думается легко, в голову приходят замечательные идеи, подкрепляемые впечатлениями просыпающейся природы. Большинство красивых мыслей к завершению тренировки выветриваются, но одна-две всегда остаются и начинают высверливать мозг, требуя реализации. Бывали случаи, когда Лёнька, испытывая дефицит идей, выбегал специально, чтобы разбудить дремлющее воображение. Как правило, впечатлительность его не подводила, подбрасывала топливо для стройного повествования. Главное, не забыть, не утерять кончик нити схваченной идеи, которая вертится в голове, пытается выскользнуть. Лёньку не так просто провести, особенно когда дело касается творчества. С некоторых пор он пытается писать рассказы, в которых пробует передать вместе с эмоциями суть своего мировоззрения. Ради этого иногда приходится отступать от первоначальной идеи, от реальной канвы действительно происходивших событий, короче, выдумывать детали, чтобы в итоге привести сюжет к точке сборки. Необходимость вносить в сюжет выдуманные фрагменты является для него камнем преткновения. Нет у Лёньки склонности к пустым фантазиям: он яростный поклонник реализма. Что делать, приходится договариваться со своим внутренним я. Сегодня Лёнька бежит через парк, по дорожке, с обеих сторон обрамлённой гигантскими липами, чёрные выщербленные стволы которых уходят ввысь, создавая над собой тёмный купол, полностью закрывающий небо и пробивающийся на горизонте утренний свет. Аллея старинная, она даже днём погружена в сумрак. Парк дышит прохладой, особенно сейчас, в столь ранний час. Утром воздух наполнен маревом зарождающегося тумана, который поднимается влажными сгустками, повисающими над рябью реки. Течение здесь неспешное, но если прислушаться, можно различить мелодичные переливы. Утренние запахи молодой листвы, усиленные тягучей влажностью, ласкают обостренное обоняние, будоражат и без того разыгравшееся воображение. Где-то поблизости цветёт ночная фиалка. Лёньке знаком и очень дорог этот незабываемый аромат. Несколько раз юноша пытался отыскать виновницу изысканного амбре, но безуспешно: цветок умеет прятаться, видимо, слишком застенчив. В ветвях деревьев о чём-то громко переругиваются невидимые птицы, возможно, наоборот нежно щебечут о любви и счастье. Слышен стук дятла, замирающий время от времени, затем снова выдающего музыкальную дробь. Просыпаются лягушки, затягивают нестройную, загадочную брачную песню, тяжело, грузно пролетает пара уток. Если задуматься, прислушаться, вникнуть, можно заметить миллион проявлений жизни.