Столковался с одним водителем, объяснив ситуацию, спросил сколько возьмёт. – Договоримся. Все мы люди, все мы человеки. Как не помочь. Квартира Алёны оказалась на восьмом этаже. Лифт, наверно это тоже был знак, как назло не работал. На шестом или седьмом пролёте Лёньку затошнило. Когда поднялись на восьмой этаж, там уже их ждал разозлённый водитель. Оказывается, лифт снова включили. Спуская перегретый эмоциональный пар, используя отборную ненормативную лексику, водила на одном дыхании выпалил пару десятков непечатных композиций размером с поэму, после чего успокоился и даже помог занести Алёну в дом. В квартире никого не оказалось, родители были ещё на работе. Денег у девочки оказалось всего пятьдесят рублей, что совсем не устроило таксиста. Лёнька помог Алёне лечь удобнее, ожидая родителей, попрощался и ушёл добывать недостающую денежную сумму. Помог альтруистически настроенный водитель за семьсот рублей, не считая того полтинника, который изъял у Алёны. Огромные, между прочим, деньги. На такие средства можно было половину дня кататься, но ничего не поделаешь, если сразу не оговорили таксу. Три следующих дня Лёнька учился и работал. Душа болела за подопечную, но возможности проведать её не было: он подрабатывал вечерами, иногда захватывая и часть ночи. Ничего не поделаешь: жить как-то нужно, а для этого требуются денежки. Где их взять, если не шевелиться? Под лежачий камень вода не течёт. В субботу Лёнька сходил на рынок, купил фруктов, красивый торт, коробку конфет и двинулся по направлению знакомого теперь адреса. Дверь открыла миловидная дама, точная копия Алёны, только лет на двадцать старше. – Явился, зятёк, – огорошила его женщина. – Извините, вы… – Да, знаю, знаю, вы Леонид. Уж и не пойму теперь, спас ты мою дочь или наоборот погубил. Трое суток ревёт, не переставая. Ты же ей ни адреса, ни фамилии, ни номера телефона не сказал. Сидит у окна – страдает. Тебя ждёт. И смех и грех. Что за молодежь нынче пошла? Больно вы нежные, чересчур чувствительные. Жизнь – штука суровая. Нужно учиться выплывать, барахтаться. Всё же молодец, что пришёл. На зятька не обижайся. Это у нас, у взрослых, юмор такой, неправильный. А как прикажете к этим сантиментам относиться? В розыск подавать, чтобы несмышлёную дочурку успокоить? Где ты болтался три дня, где, я спрашиваю! – Учился, работал. Да не мог я прийти. Не мог. Алёна расслабленно сидела у окна с опущенными на колени ладонями. Опухшее лицо, красные глаза, безвольная поза. Слёз как таковых не было, видно уже закончились. Заметив Лёньку, девочка вскочила, забыв про перелом, в полной прострации сделала два шага и упала парню в объятия, вскрикнув от боли. Так они простояли довольно долго, пока девочка не пришла в себя. – Лёнька, где ты был? Я же без тебя жить не могу. Никогда, слышишь, никогда больше так со мной не поступай. И не смотри на меня, я такая страшная. Лёнька слизнул слезу с её щеки, взял на руки и понёс в ванную комнату умываться. Там их мамка и застукала, когда с наслаждением целовались. Женщина покачала головой, пожала плечами, всплеснула руками, но улыбнулась. Давно ли сама такая была? Повзрослела дочь, выросла. Пора любви. Как же иначе? Разобраться в себе ты включи мне pink floyd. в твоих тёплых ладонях я усну и увижу те сны… там, где ветер живёт в бесконечных погонях залетая под юбку весны. посмотрю ей в глаза, трону пальцем ресницы с губ сниму все остатки зимы окроплю её грудь дождевою водицей попрошу её нежность взаймы. подложу ей любовь, в её простыни новые под подушку смешную траву. ты весна, твоя кожа как листья махровые расцелую её наяву Валерия Грановская (Абрикосовый рай) Как это нелепо и больно – расставаться с женщиной, с которой пять долгих лет после свадьбы и три до ритуального таинства путешествовал наедине по сказочным астральным мирам любви, сплетая из тончайших энергий бытия и неправдоподобно прекрасных минут слияния запредельно причудливую, прекрасную в своей неповторимости ткань жизни. Восемь лет обожания, восхищения, безумно пылкой влюблённости и внезапное, стремительное падение в беспросветную бездну. Звёзды, как и прежде, посылали начинающим романтикам и опытным любовникам телепатические импульсы взаимного влечения, так же ярко светились лунные дорожки, переливаясь на зыбких речных волнах, указывая направление движения от сердца к сердцу. Вокруг горели многочисленные костры из пламенных чувств, соловьиные менестрели привычно одурманивали доверчивые парочки, заманивая в липучие сети сладострастия, ночные птицы пугали таинственными звуками, разрывающими тишину, заставляя прижиматься теснее, искать спасение в продолжительных поцелуях. Назойливо-тревожные мысли ритмичными, болезненными акустическими волнами перетекали из одного полушария моего воспалённого ревностью мозга в другой и обратно: пузырились, топорщились, лоснились, как плохо проглаженная ткань, в которую вдруг превратилась семейная идиллия. Вероника изменила мне: обыденно, равнодушно, буднично.