Глава 25 Боб с Крабом почти бежали, не разбирая дороги, лишь бы быстрее удалиться от проклятого дома. Краб мучительно сквозь похмельную пелену пытался разобраться, из-за чего все пошло не так. Во всем, конечно, виноват этот сучара Боб. Еще вчера он схватил ту шмару, которая была посимпатичнее, и смылся с ней с концами, хотя договаривались расписать ее на двоих. Краб проснулся под утро, сидя в кресле, а рядом похрапывала в вонючей блевотине какая-то страшная баба. Боб, конечно, начал отмазываться, что, мол, случайно заснул и всякое такое, но Краб был уверен, что он поступил так намеренно, из зависти, что Клим поставил его старшим. Они все утро грызлись по этому поводу, но, как ни крути, надо было ехать выполнять поручение Клима. Когда они наконец нашли нужный дом и нужную квартиру, на пороге возник крупный розовощекий мужик в уютном теплом халате, подтвердивший, что он Виталик. Краб без рассуждений тут же пробил ему в пузо. Тот охнул и согнулся от неожиданного удара. Приятели отволокли его в комнату, где на диване оказалась симпатичная полуголая девица, испуганно представившаяся соседкой из квартиры напротив. «Пока мы в этой дыре дохнем от тоски, спим с какими-то облеванными крокодилами и пашем как проклятые, этот розовощекий сучонок развлекается в уютной квартирке с такой зачетной телкой!» – пронеслась в голове Краба яростная мстительная мысль. Он резко повернулся и врезал ногой Виталику в пах. Тот глухо вскрикнул и в очередной раз согнулся. – Где Слон, где бабки, которые ты должен Климу? – заорал Краб. – Я понятия не имею, где Слон, я тоже его ищу, но деньги Климу Викторовичу я уже собрал и на неделе собирался отвезти в Москву, чтобы лично ему отдать, – задыхаясь, прохрипел Виталик. – Ты, пудель дискотечный, не елозь на заднице, гони бабло и колись, что у тебя за дела были со Слоном, – прорычал Краб и покосился на девицу. Белая матовая кожа, округлые плечи, еле прикрытая пледом высокая грудь. Краб облизал пересохшие сухие губы. В пылающей голове, словно молотом, больно застучало. Волна тупой ярости и злости накрыла его. Он выхватил пистолет, приставил его к паху Виталика и одновременно резко влепил ему пощечину левой рукой. Тот молча схватился за лицо, затем махнул рукой в сторону шкафа. «Там на второй полке под простынями», – хрипло прошептал он. Боб тут же подошел к шкафу и с торжествующей улыбкой извлек из-под белья пакет с деньгами. – Отлично, молодец, а теперь, расскажи нам еще что-нибудь про Слона, и мы отчалим, – ласково произнес Боб. Виталик поднялся, выпрямился и сделал несколько глубоких вздохов, приходя в себя и оглядывая стоящих перед ним двух пошатывающихся парней. Его ноги бессознательно встали в привычную устойчивую стойку, корпус тела развернулся левым плечом вперед. Правая рука согнулась в локтевом суставе. Все дальнейшее произошло автоматически. Левый кулак Виталика с короткой амплитудой врезался Крабу в правую челюсть, и, когда тот машинально качнул головой влево, мощный прямой удар правой руки отшвырнул его в сторону опешившего Боба. В тот же миг Виталик стремительно бросился к двери, но запнулся о стул и с грохотом растянулся на полу. Однако этого было достаточно, чтобы Краб в полубессознательном состоянии успел направить на него пистолет и, не целясь, нажать на курок. Прогремел выстрел, и поднимающегося Виталика отбросило в сторону с кровавой дырой в груди. Он упал и, дернувшись пару раз, замер в расползающейся по полу луже крови. Девица истошно завизжала. Боб растерянно уставился на Краба. «Ты охренел, что ли?» – заорал он. Краб повернул к нему перекошенное от ярости лицо, и в какой-то миг Бобу показалось, что еще секунда – и следующую пулю получит он. Но вместо этого Краб повернулся к девице. «Ну, не оставлять же…» – пробормотал он, словно извиняясь, и раздался второй выстрел. Несчастная рухнула с простреленной головой. Ее застывшие, полные ужаса глаза смотрели на Краба. «Все, валим!» – яростно заорал Боб и потащил застывшего Краба за руку. Друзья выбежали из подъезда и понеслись через дворы, не соображая, куда бегут. Краб чувствовал, что голова вот-вот расколется от боли. Молот в ней стучал все сильнее. Он зло покосился на Боба: «Сука! А ведь все из-за него, из-за этого мудака! Если бы он вчера так не скозлил, то сегодня ничего бы этого не произошло!» – И что мы теперь Климу скажем? – задыхаясь, проговорил Боб, когда они перешли на ровный шаг. – У тебя, Бобик, совсем башка протекла? Какой на хрен Клим? – заорал Краб. – Рвать надо куда подальше, бабки у нас на первое время есть, а с Климом мы потом утрясем. Сам знаешь, как ласково он нас встретит. За такую инициативу грохнет нас глазом не моргнув. Боб, слушай сюда. У тебя ходка была за угон автомобиля, так? Ты в этом деле сечешь, – прорычал с перекошенным от злобы лицом Краб. – И что? – А то, что винтить нам надо из этого Мухосранска, пока нас тут не повязали. В общем, на тебе колеса. Иначе нам кранты. Это из-за тебя я сегодня на нерве, ясно? Я вчера к тебе со всей душой и телок подогнал, и шмалью поделился, а ты, как мелкий хорек, телку сгреб и с концами, бросил меня с этой блевотиной! Западло так поступать, поэтому вывози теперь наши жопы с этого курорта. – Краб, ты опять за свое? Объяснял тебе уже сто раз, я случайно отрубился! Сколько тебе повторять? С тобой такого не бывало? Но все равно это не повод валить всех подряд! Я тебя палить не заставлял, блин! Ты за старшего, твое решение. Что, я не прав? – Короче, ты добудешь нам тачку или нет? Ноги надо делать прямо сейчас. Срочно, – уже почти кричал Краб. – Да легко! – спокойно ответил Боб. Через двадцать минут он до упора выжимал педаль газа сравнительно свежей «Лады»-«девятки» цвета мокрого асфальта, мчащейся на предельной скорости в сторону Санкт-Петербурга. – Знаешь, Краб, о чем я подумал? – задумчиво проговорил Боб. Краб вопросительно кивнул головой. – Тебе-то винтить, может, и надо, но я-то не при делах. Я, наверное, вернусь к Климу. Объясню ему все. Он мужик с головой, поймет, что нашего косяка здесь нет. Этот мужик сам дернулся на тебя, а бабу уж точно нельзя было оставлять. – Бобик, ты мне дуру-то не гони! Я что, по-твоему, не понимаю, что ты Климу расскажешь? Краб был старший. Он завалил всех, к нему и предъявы кидайте. Так, да? – истерично заорал Краб. – Краб, ты совсем с резьбы слетел? Мы с тобой из одного села, вместе служили, вместе к Климу подтянулись, вместе в передрягах не раз бывали. И, по-твоему, я вот так запросто, как падла конченая, могу тебя подставить? – в ответ заорал Боб. – Лады, – неожиданно успокоился Краб. – Соскакивай прямо здесь, тачка остается мне. Сам доберешься до Клима. Скажешь, что сорвались в разные стороны, чтобы не палиться. Сам сообразишь, что сказать. Ты меня потом больше не видел. Договорились? Машина остановилась, и друзья вышли попрощаться. Краб обнял Боба, похлопал по плечу и махнул рукой: «Вали! Удачи, бродяга!» – Тебе тоже, – с грустью проговорил Боб и пошел прочь. Но он не сделал и десяти шагов, как раздался выстрел. Пуля угодила ему в затылок. Краб подошел к лежащему Бобу, достал у него из кармана деньги и столкнул тело в придорожную канаву. Дверца машины захлопнулась, взревел двигатель, и автомобиль рванул с места. Однако далеко Крабу уехать не удалось. Через пять минут, выполнив крутой поворот, он чуть не врезался в два газика мобильного поста ГАИ. Рядом с машинами, лениво позевывая, стояли два молодых солдатика в мешковатой форме и со свисающими на груди автоматами. Глава 26 – Продолжайте, капитан, – угрюмо проговорил Неменялин, задумчиво уставившись на поверхность стола и сметая с нее правой рукой невидимые соринки. Прокашлявшись, Гулевский продолжил доклад. – Мы имеем следующую картину. В квартиру Виталия Иноземцева, гражданского мужа бывшей жены пропавшего таксиста Савченко, средь бела дня врываются Коробейников и Вовченко из бригады Клима. Иноземцев ранен, его соседка и любовница гражданка Соринаубита. Выстрелы слышит другая соседка, она же видит убегающих преступников и звонит нам. Сотрудники ГАИ в районе села Дыбищи во время проверки останавливают легковой автомобиль, но водитель неожиданно открывает огонь. На дороге завязывается перестрелка. Преступник скрывается в лесу. Через три часа он найден мертвым, судя по всему, скончался от потери крови при ранении во время столкновения с усиленным нарядом сотрудников ГАИ и военного подразделения. При погибшем были документы на имя Коробейникова и двадцать тысяч долларов. В то же самое время житель села Дыбищи обнаруживает в пяти километрах от места перестрелки труп второго бандита – Вовченко с огнестрельным ранением в затылок, лежащий в придорожной канаве. – Что ж, картина более-менее понятная, – тоном, не предвещающим ничего хорошего, произнес Неменялин. – Но позвольте вас спросить, капитан, почему не выполнен мой приказ? Вы должны были отработать все связи Слона и таксиста Савченко. Я вас спрашиваю, почему мой прямой приказ не был исполнен? – рявкнул Неменялин, оглушительно хлопнув ладонью по столу. – Или я вам должен объяснять, как это делается? Почему пара приезжих бандитов оказалась у друга бывшей жены Савченко раньше вас? Почему вы до сих пор не допросили жену Савченко? Капитан, я тебя предупреждаю, если у меня в течение трех дней не будет ясности, куда делся Слон, какова его роль во всем этом бедламе, свалившемся на наш город, а также о роли Савченко в этой истории и его местонахождении, я засуну тебя в такую дыру, что жизнь в Глуховецке покажется тебе раем! – Леонид Петрович, виноват, не успели, нам катастрофически не хватает ресурсов. Даже отпускников дернули в строй, но все равно зашиваемся. Однако есть некоторые данные по Савченко. – Ну? – буркнул Неменялин. – Семнадцатого числа он обзвонил родню и друзей в Калининграде. Сообщил, что собирается вернуться домой в связи с разводом. Интересовался работой, а кроме того, стало известно, что он купил билет на самолет. Рейс до Калининграда послезавтра в двенадцать часов. Перед посадкой он будет аккуратно задержан, ну, а потом мы с ним основательно побеседуем. – Ну хоть что-то, – проворчал, остывая, подполковник. – Действуй! – Может, нам стоит объединить в единое делопроизводство убийство на Ветрянке и убийство на улице Прогресса? – задал вопрос Гулевский. – Нет, – проворчал Неменялин. – По формальным признакам они пока не связаны между собой. Мотив сегодняшних убийств может быть любой. От ревности со стороны таксиста до ревности со стороны его жены, которая узнала о шашнях Иноземцева с соседкой и наняла бандитов. Короче, я жду от вас нормальную рабочую версию по данному делу, капитан. Все, ступайте работать. – Есть, – негромко произнес Гулевский и тихо вышел из кабинета начальника. – Достал придурок! – тихо прошептал он, шагая по коридору. Глава 27 Клим сидел в кресле, находясь в редком благодушном настроении, и дослушивал доклад своего финансового директора Левы Каца, с которым его связывали очень давние отношения. Согласно докладу Левы, финансовые показатели деятельности группы компаний Клима под единой вывеской «Некоммерческое объединение «Прогресс» выглядели очень неплохо. Лева во время беседы, как всегда, был чем-то недоволен и встревожен, но это было его обычное, нормальное состояние души. Зато цифры говорили сами за себя. Клим плеснул коньяк в два пузатых бокала и поднял свой. Лева оторвался от бумаг, тоже взял бокал и выжидательно взглянул на Клима. – Давай, Левка, за наши успехи! – улыбнувшись, проговорил Клим и залпом осушил свой бокал. – Я так понимаю, что тебе уже сегодня не до отчетов? – как всегда, тихим грустным голосом проговорил Лева. – Ты прав, день сегодня был больно муторный, давай отложим всю эту бухгалтерию на завтра, а сейчас лучше жахнем еще по капле, да поеду развеюсь. Может, со мной? – спросил Клим, заранее зная ответ унылого Левы. Как он и предполагал, тот отрицательно замахал головой и начал молча аккуратно складывать в папочку свои бумаги. Клим встал с кресла, взял лежащий на соседнем стуле кожаный плащ и повернулся к двери. В этот момент раздался телефонный звонок. Клим, сморщившись, схватил трубку, буркнул что-то приветственное и молча замер с округлившимися глазами. Лева с тревогой уставился на босса, который, не произнося ни слова, опустился в кресло и внимательно слушал кого-то на другом конце провода, сделав Леве знак оставаться на месте. Наконец, дослушав собеседника, он, тщательно подбирая слова, медленно проговорил: – Неменялин, ты тон-то сбавь. Мы с тобой не пацаны в подворотне, верно? Меня пугать – только время тратить. Думаю, ты и сам понимаешь, что приказ на такой бессмысленный кровавый беспредел я отдать не мог. Но что поделать, свои мозги каждому дебилу в башку не вложишь. К сожалению, и наказать их уже нет возможности. А с твоим московским и областным начальством, я думаю, мне удастся вопросы урегулировать. Не парься, ты тоже в накладе не останешься. Ну, будь здоров! Пока, – и он со злостью швырнул трубку на телефонный аппарат. Лева молча смотрел на Клима, по опыту зная, что лишние вопросы под горячую руку тому лучше не задавать. Иногда это может оказаться опасным для здоровья. Что сочтет нужным, и так расскажет. Клим уставился на Леву, а затем растерянно проговорил: – Да что же это за Богом проклятое место? Лева продолжал молча смотреть на Клима. – Похоже, что Краб и Боб совсем с умом раздружились в этом долбаном Глуховецке. Серьезно ранили огрызка Иноземцева, который со Слоном мутил и торчал мне двадцать тонн, а потом еще зачем-то завалили его бабу. А дальше вообще дурдом. Краб грохнул Боба и, сваливая из города, устроил пальбу с гаишниками. В результате сам погиб и тяжело ранил мента, у которого двое детей. Неменялин кипит, как самовар, и жаждет крови. Ни хрена себе сюжет! Оставь детей одних со спичками, – растерянно произнес Клим. – Про Слона или Вацека нет информации? – осторожно спросил Лева. Клим задумчиво покачал головой. – Менты пока ничего не нарыли. Посмотрим, может, Толя Першинг на месте сумеет разобраться в этом гадюшнике. Уже поздно вечером Клим после долгого раздумья все же набрал номер Борисыча. После долгого ожидания он наконец услышал знакомый хриплый голос. – Здорово, Клим, а ты позднее позвонить не мог? Сука, ты мне такой сон испортил! – недовольно проворчал старик. – Не переживай, в гробу когда-нибудь отоспимся! – буркнул Клим. – Сема, ты мне ответь, что происходит в твоем долбаном городе? Сема, я уже шесть человек в твоем Мухосранске потерял, пять лимонов зелени бесследно сгинули, прииск мимо меня уплывает, Паше Ташкенскому лимон торчу в качестве штрафа за срыв сделки, ментам зарядил хренову тучу бабла, и все как в бездонную бочку. Племянник, родная кровь, и тот, падла, похоже, предал! Да что же это за… – и Клим надолго разразился потоком яростного отборного мата. Лежа в постели, Борисыч отодвинул трубку немного в сторону от уха, ухмыльнулся и стал терпеливо ждать, когда Клим закончит свои тонкие философские наблюдения по поводу испорченности мира и человеческой неблагодарности. Когда трубка немного остыла, Борисыч душевно и проникновенно задал полагающийся в таких случаях вопрос: «Сам-то как? Держишься?» – Братва недобро шепчется по углам, а мне и ответить нечего! – опять заорал Клим. Судя по бурной речи и несвойственно долгому для Клима монологу, Борисыч понял, что собеседник уже изрядно пьян. – Клим, ты взрослый мальчик и многое повидал на своем веку. Что произошло, то произошло. Соберись. Я уверен, что завтра с утра ты очухаешься и во всем спокойно разберешься. А я тебе советую обратить внимание вот на что. Постарайся пошуршать осторожно и выяснить все про отраву, которой твоих пацанов уморили. Чувствую, что тебе в этом направлении надо рыть. Яды непросто достать, а еще надо знать, как ими правильно пользоваться. Кто-то еще маячит за этой историей в поезде. Ты понимаешь, о чем я? – Спасибо, Сема. Ты, как всегда, прав. Мудрый ты мужик. Ладно, пойду вдую кому-нибудь – и спать. Пока, – и Клим повесил трубку. – Вот же сука хитрая, не ущипнешь за гладкий бок! – проворчал он недовольно. Борисыч, хмыкнув, протянул трубку стоящему рядом Лехе и, поморщившись, закрыл глаза, пытаясь заснуть. Глава 28 Астахов вел машину, с изумлением всматриваясь в необычное для маленького городка количество милицейских автомобилей на улицах. Иногда попадались разномастные автомобили с надписью: «ВАИ», а рядом маячили, вяло переминаясь с ноги на ногу, молодые парни в военном обмундировании с небрежно болтающимися автоматами. – Такое впечатление, что война вот-вот начнется! – хмыкнул Игорь Николаевич, кивая в сторону очередного мобильного поста.