– Пошла вон! На тумбе бумажник, возьми, сколько надо, и исчезни! – Медвежонок, но я… – начала было девица, но тут же осеклась, посмотрев на перекошенное яростью лицо Клима. Она молча вскочила с кровати и быстро, воровато оглядываясь, залезла в бумажник, на который указал Клим. – Тут не так уж и много. Можно я возьму все? – спросила она нерешительно. – Да задавись ты, тварь, только исчезни! – заорал Клим. Через несколько минут девицы уже не было в квартире, а Клим в бессильном бешенстве продолжал голым расхаживать по комнате, не убирая трубку мобильного телефона от уха. Наконец он закончил разговор и швырнул телефон на кровать, продолжая вышагивать по комнате в тяжелых раздумьях. Ему вспомнился период жизни десятилетней давности, когда он набирал в свой подвал-качалку наиболее крепких и отмороженных на всю голову парней, готовых рвать всех подряд, лишь бы продемонстрировать свою мощь и силу. Счастливые понятные времена! Были свои, были чужие, были даже какие-то благородно-романтические правила, замешанные на уголовных понятиях. Сколько с тех пор всего пришлось пережить и преодолеть! Наезды конкурентов, жестокие войны за сферы влияния, внутренние расколы и предательства, несколько неудавшихся покушений, сложные игры с властью, где в ход шло все, начиная от подкупа и заканчивая безжалостным грязным шантажом! Однако то, что сообщил дрожащим голосом Гулевский, не укладывалось ни в какую схему! Опять убиты его парни, отправившиеся в этот чертов Глуховецк. Убиты очень профессионально и точно! Судя по всему, их расчетливо заманили в западню на бензоколонке и, как зайцев, перестреляли одного за другим. «Может, прав Гулевский насчет этого суперкиллера Фикуса? Но кто нанял эту паскуду и зачем?» – опять в сознании Клима возник образ какого-то мрачного таинственного незнакомца, который из своей темной пещеры выслеживает его людей и просто мочит их без разбора ради собственного удовольствия. – Фикус, блин! – злобно прошипел Клим, затем подошел к журнальному столику, на котором со вчерашнего вечера стояла недопитая бутылка водки, налил себе полстакана и быстро выпил, не закусывая. Спиртное подействовало успокаивающе. Постояв с закрытыми глазами несколько секунд, он опять схватил мобильный телефон и набрал нужный номер. Трубку долго никто не брал, но наконец он все же услышал ровный спокойный голос: «Алло!» – Э, как там тебя, это Клим, дай срочно Сему! Если спит, разбуди! Что хочешь делай, но мне надо, блин, с ним срочно переговорить! – проорал он в трубку. В телефоне на какое-то время повисла тишина. Затем тот же ровный спокойный голос проговорил: – Меня зовут Алексей, простите, но ничем не могу помочь. Сегодня ночью Семен Борисович умер. Его тело час назад увезли в морг. – Вот же черт! Мои соболезнования и всякое такое… – досадливо воскликнул Клим. – Слушай, Алексей, мне надо понять, кто к нему вечером приходил. Ты помнишь хоть что-то, о чем они разговаривали? Может, звучали какие-нибудь имена? – Да нет, – задумчиво проговорил Леха. – А не звучало ли в разговоре такое погоняло Фикус, не помнишь? – спросил Клим, наливая в стакан оставшуюся в бутылке водку и залпом проглатывая содержимое. – Нет, – изумленно проговорил Леха. От этого вопроса он присел на стоящий рядом стул и растерянно начал тереть лоб, пытаясь понять, откуда Клим может знать о Фикусе. – А ты же говорил, что ты при Семе постоянно был два последних года. Так? А раз так, то ты мне скажи, были ли у Семы за последнее время с кем-нибудь терки? – пьяно покачиваясь, прорычал Клим. . – Я знаю обо всех конфликтных ситуациях Семена Борисовича, – важно проговорил Леха. – Ну так поделись! – заорал Клим. – Во-первых, Семен Борисович полгода конфликтовал с домоуправлением по поводу неправильного начисления за электроэнергию, во-вторых, у него был спор с одним из соседей по дачному участку, который незаконно перенес забор на его территорию. А кроме того, одна девица утверждала, что она его дочь, и пыталась отсудить у него полквартиры. Но адвокат, нанятый Семеном Борисовичем, ей объяснил, что она не имеет на жилплощадь Семена Борисовича никаких прав. После этого та девица исчезла. Был еще один скандал с соседом по поводу… – Все, заткнись! – заорал Клим. Неужели Сема на старости лет на самом деле превратился в овоща, воюющего за забор на дачном участке? В это как-то не верилось. Сема Седой, которого он когда-то знал, быстрее закопал бы соседа под тем самым забором, чем начал бы какую-то дурацкую тяжбу. Но уж слишком уверенно этот Алексей говорит обо всех Семиных войнах. Похоже, он действительно был в курсе его жизни. «Видать, старик и в самом деле на старости лет выжил из ума!» – со смешанным чувством жалости и брезгливости подумал Клим. – Ладно, я понял, – проворчал Клим и швырнул трубку. Но она тут же заверещала, тревожно вибрируя. Клим схватил ее и услышал голос Чукчи, водителя второй группы, оставшейся возле дома Борисыча. Чукча начал что-то невнятно быстро тараторить, но Клим прервал его яростным криком: «Срочно домой! Потом все расскажешь!» И, опустившись на кровать, он с опаской покосился на телефон, словно тот был источником всех его неприятностей. Леха сидел на стуле и не мигая смотрел в стену. Ему вспомнилось, как в детстве, очнувшись после аварии, он узнал, что его родители погибли. Как он ревел, когда до него наконец дошло, что матери и отца больше нет, и как вдруг появился Борисыч, который, смущаясь, неумело обнял его и тихо проговорил: «Ничего, парень, ничего! Без потерь жизни не бывает. Мы с тобой справимся с этой бедой, увидишь». И в тот момент Леха остро ощутил, что этот незнакомый худощавый мужик, излучающий уверенность и внутреннюю силу, его действительно не бросит, не предаст и не оставит в беде одного. «Борисыч, Борисыч!» – с болью в голосе пробормотал Леха и смахнул появившуюся в уголке глаза слезу. Несмотря на то что он уже давно был готов к тому, что старика скоро не станет, и они многократно без лишнего драматизма обсуждали все нюансы, которые могут возникнуть после его кончины, все равно смерть Борисыча оказалась для Лехи неожиданным тяжелым ударом. Глава 41 Подполковник Неменялин сидел в пижаме на кухне и вытряхивал в стакан с водой капли валерьянки из темно-коричневого пузырька. В какой-то момент он вдруг понял, что уже давно трясет пузырек чисто автоматически. Взяв стакан, он, морщась, принюхался к содержимому, вздохнул и отодвинул его в сторону. Затем поднялся, усталой шаркающей походкой подошел к холодильнику, извлек из него открытую бутылку водки и тарелку с нарезанной колбасой. Две рюмки водки подействовали более эффективно, чем стакан с валерьянкой. Ночной звонок Гулевского поверг Леонида Петровича в шок, прервав на самом интересном приятный легкий сон. Все превентивные меры, направленные на стабилизацию эскалации насилия в городе, оказались тщетны. На автозаправке на выезде из города опять произошла бойня. Убито четверо человек, по предварительным данным, только что прибывших из Москвы. «И наверняка след опять приведет к этому вознесшемуся до небес ублюдку Климу. Да что же это происходит, что их всех сюда тянет, словно тут медом намазано? Надо срочно поднимать все старые дела, связи и подробнее выяснять все о деятельности Клима в Глуховецке. Все приходится делать самому, положиться не на кого. И Гулевский какой-то странно притихший вернулся из Москвы. Словно был не на совещании областных замов, а на похоронах. Может, что-то недоговаривает?» – рассматривая пустую рюмку в руке, подумал Неменялин. Затем он медленно встал со стула и, согнувшись, шаркающей походкой направился в ванную комнату. Уже рассвело, и пора было собираться на работу. Подчиненным требовалось продемонстрировать несгибаемую волю, собранность и готовность к решению любых задач. Бреясь, он услышал, как на кухне возится жена, что-то негромко напевая себе под нос. «Везет же человеку! – с грустью подумал Леонид Петрович. – Ни выволочек от вышестоящего начальства, ни груза ответственности за происходящее, ни злобной критики со стороны совсем распоясавшихся СМИ. Знай себе готовь завтраки да ужины. Через полчаса заедет машина, и начнется новый кошмарный день. Как же все надоело!» Гулевский уже сидел у себя в кабинете, когда увидел в окно подъехавшую черную служебную «Волгу» начальника. – Ну, не одному же мне бодрствовать, – злорадно усмехнулся капитан, глядя, как из машины, зевая и тяжело кряхтя, вылезает Неменялин. На столе, как всегда, неожиданно и в ранний утренний час тревожно раздался первый телефонный звонок. Это был дежурный. Он сообщил, что в Валентиновке был замечен молодой человек с девушкой, по описанию похожий на пропавшего таксиста. К сожалению, парочка успела исчезнуть до прибытия наряда. Местные жители пытались их задержать, но те оказали вооруженное сопротивление и сбежали. К счастью, никто не пострадал. Сейчас усиленный наряд ведет активные поиски сбежавших. Вероятно, беглец с девушкой будут пытаться прорваться к станции. Приняты все меры по задержанию подозреваемого. Глава 42 Как только появлялся свет фар и слышался далекий гул двигателей редких автомобилей, Федор и Маша быстро бросались в кювет и ждали, когда машина проедет мимо. В очередной раз прижавшись к холодной влажной земле, они заметили, как в сторону Валентиновки промчались два милицейских газика, изрыгая рев прожженными глушителями. Глядя им вслед, Федор тихо проговорил: – Кажется, эти за нами поехали. – Мы сейчас, наверное, похожи на партизан, решивших взорвать вражеский поезд, – мрачно проворчала Марьиванна. – Что-то не видно твоего пионерлагеря. – Я думаю, осталось еще минут двадцать пути, – бодро ответил Федор и украдкой посмотрел на часы. Его самого уже начали одолевать сомнения, но он старался раньше времени их не выказывать, мысленно разрабатывая в голове план Б на случай, если пионерлагерь так и не удастся найти. Однако при всем старании план Б в его голове как-то не выстраивался. Поэтому оставалось придерживаться только первоначального плана и постараться не допустить «паники на корабле». Так в движении прошло два с половиной часа, и Федор уже начал продумывать свою покаянную речь по поводу допущенной ошибки в расчетах, как неожиданно Марьиванна радостно вскрикнула, тыча куда-то пальцем. В свете выглянувшей луны наконец на дороге появился старый указатель с надписью: «П/л «Ленинский маяк». Федор облегченно вздохнул и ущипнул Машу за талию, та шутливо шлепнула его по руке и в радостном возбуждении пошла через поле в указанном направлении. Скоро стали видны очертания лагеря. Подойдя ближе, Федор увидел, что вся территория обнесена высоким забором из профнастила. Арочные ворота с огромными буквами «П/л «Ленинский маяк» были наглухо закрыты. Осталось только найти способ, как проникнуть на территорию. Одно согнувшееся дерево вплотную прижималось к забору, и Федор, недолго думая, поправив рюкзак, легко залез на него и огляделся. В темноте ничего невозможно было разобрать. Он протянул руку, помог девушке взобраться на дерево, потом, повиснув на руках, спрыгнул на землю и помог слезть Марьиванне. Оказавшись на территории лагеря, они замерли, внимательно оглядываясь и прислушиваясь. Когда глаза немного привыкли к темноте, стало заметно, что кругом все было перекопано. Отдельными островками высились пирамиды стройматериалов и кучи строительного мусора, где-то виднелась неподвижно замершая строительная техника. Похоже, что на территории велись глобальные строительные работы. Осторожно пробираясь среди лабиринта куч мусора и стройматериалов, молодые люди вышли к небольшому кирпичному строению, явно технического назначения. Из окон домика пробивалась тусклая полоска света. Неожиданно раздался свирепый лай собаки. Федор и Маша замерли, не зная, что делать дальше. На лай из дверей вышел довольно бодрый дед. Его хорошо было видно в свете дверного проема. В руках у него была винтовка. – Стоять, а то пальну! Кто здесь? – командным тоном рявкнул дед, после чего для убедительности клацнул затвором. Федор, стараясь говорить, как можно дружелюбнее, произнес: – Я прошу прощения. У нас машина сломалась. Нельзя ли от вас позвонить? – Подошел ближе! Я на тебя гляну! – грозно проговорил дед. Федор и Маша подошли к старику. – Мы из Валентиновки, – проговорил Федор. – На два дня ездили к друзьям. Едем назад, и в моей «ласточке» сдыхает двигатель. Мне бы другу сообщить, чтобы нас забрал. Можно я от вас позвоню? Дед немного успокоился, но все-таки строго спросил: – А как вы на охраняемый объект проникли? – Да как. По дереву, потом спрыгнули. Когда припрет, еще и не туда залезешь! – беззаботно проговорил Федор. Дед хмыкнул: – Это верно. Давно говорю начальству, что это дерево спилить надо, а то еще какая шпана вот так же залезет. Все обещают, но никто ничего не делает. А позвонить, парень, не получится. На линии обрыв. Обещают сделать только завтра к вечеру. – Что же нам делать? Мы целый час от машины до вас плелись. Пытался голосовать, да кто ночью остановит? – запричитал Федор. – А может, мы у вас заночуем? Обузой не будем. А завтра с утра на трассу и к себе автостопом. Кстати, у нас и по пять капель найдется с колбаской свеженькой. Хотел мужикам проставиться, да, видать, не судьба. При упоминании пяти капель дед оживился и с напускной ворчливостью пробормотал: – Давай заходи уже, а то я замерз тут на холоде болтать. Беспородная крупная псина вертелась у его ног и пыталась проскочить в теплое помещение. «Граф, место! Иди в свою будку. Сейчас вынесу тебе чего-нибудь пожрать», – проворчал старик и беззлобно легонько оттолкнул собаку ногой. Деда звали незамысловато и просто – Леонид Ильич Брежнов. Похоже, что он уже немало натерпелся за свою жизнь различных шуток по этому поводу и сейчас с удовольствием наблюдал за эффектом, который оказывало его имя на незнакомых людей. Убедившись по изумленным лицам гостей, что эффект достигнут, он удовлетворенно хмыкнул и предложил путешественникам располагаться там, где захочется. Федор огляделся по сторонам. Это было помещение площадью метров тридцать, видимо, ранее служившее небольшим складом. Неровные стены были небрежно покрашены серой краской, из мебели присутствовал офисный стол, два стула, кровать, корейский масляный обогреватель и маленький холодильник «Саратов». В левом углу располагалась полутораметровая стопка матрасов, за которой стояло с десяток разобранных кроватей с панцирной сеткой. В помещении было тепло, пахло мокрой собачьей шерстью, но главное – здесь можно было вполне комфортно переночевать. Маша порезала колбасу, хлеб, Федор разлил в чайные чашки водку. Чокнувшись, он сделал вид, что пьет, и незаметно выплеснул содержимое чашки в чахлый кактус, стоящий на подоконнике. Старик выпил свою порцию и довольно быстро захмелел. Как Федор и предполагал, его тут же понесло: «Ельцин, Чубайс, Березовский, Коржаков, прихватизация, ваучеры, демократы, обобрали народ, такую страну просрали!» Слушая старика, Федор с тоской подумал: «Мне бы сейчас ваши проблемы». Маша, перекусив и сославшись на усталость, залезла на кучу матрасов и тут же уснула. Еще со школы Федор усвоил одно правило. Если хочешь, чтобы незнакомый собеседник проникся к тебе симпатией, не старайся казаться умным, старайся выглядеть зачарованным тем, что он говорит. Одним словом, умей слушать. Вот и сейчас, слушая старика, он в такт его словам слегка кивал головой, сосредоточенно глядя в пол, как будто получал бесценные ответы на все важнейшие жизненные вопросы. Но мысли его были далеко. Он покосился на стопку матрасов, на которой посапывала девушка, и совершенно не кстати вспомнил ту первую ночь у нее дома. Мягкая улыбка, тихий грудной смех, бесстыдно сброшенный халат, тепло ее тела и неожиданная безумная, яростная страсть, требующая полной и неконтролируемой отдачи. Неожиданно до Федора донеслись слова, которые заставили его вынырнуть из сладких воспоминаний. – Мой зять Витька служит прапором в том же летном полку, где и я всю жизнь проработал. Так ты не поверишь, они туда же! Окапитализделись вконец! Пытаются на боевых машинах деньги зарабатывать! Предлагают коммерсантам услуги по авиаперевозкам военным бортом! Дескать, у нас дешевле и быстрее! Даже в местной газете объявление давали. Ты представляешь себе! И это наша армия, которую весь мир боялся! Какое позорище! В былые времена за это к стенке ставили без суда и следствия! И правильно… – Я чего-то не пойму, а где этот авиаполк? – лениво спросил Федор, разливая водку. – Сразу видно, что не местный. Где полк? Даже слушать такой вопрос обидно! Раньше каждая собака знала, где полк. Почти все там работали или служили. А теперь… где полк спрашивает. От западного угла, где качели, тропинка прямиком два километра. – А ваш Витя, он такой среднего роста, темные волосы? – наугад спросил Федор.