– Такой? – Нет, не надо гусарства. Зачем эти кисти, ты же не декабрист в ссылке и не пьяный Пушкин. Проще, домашнее… Вот, так лучше. – Это из «Икеи», – сообщил я. – Из набора «Вафельный мир». – Синие вафли, – сказала она, садясь в кресло и включая инфракамин. – С розовыми бакенбардами красиво. Вот только этот письменный стол, за которым ты сидишь… И этот портрет… – Образ Государя собирает и вдохновляет, – сказал я. – Несомненно… А ты можешь сесть в кресло? И чтобы в моей квартире? Я понял, чего она хочет. Убрав стол, я отзеркалил на стене ее спальню и поместил себя в плетеное кресло. Для пущего интима я синхронизировал амбиент-яркость, осветив пространство вокруг себя свечами. – Отлично, – сказала она, достала из винного ящика на полу бутылку, открыла ее и налила себе в стакан. – Давай-ка выпьем… Я скопировал ее стакан с вином – и протянул руку с ним вперед. Она привстала и чокнулась с экраном. – Хороший мальчик. – О, – сказал я, отхлебывая. – Превосходное вино. Шато «Меч Пророка», пятилетнее? – Откуда ты знаешь? – По этикетке. – Я понимаю, – улыбнулась она. – Но откуда тебе известно, что оно хорошее? – По отзывам на профессиональных сайтах, объемам продаж, динамике спроса и ценам в ресторанах. – Да, – согласилась она. – Но ты ведь не знаешь, какое оно на вкус. – Почему, – сказал я, – отлично знаю… Отхлебнув, я поцокал языком и поглядел вверх, словно прислушиваясь к своим ощущениям. – Очаровательное, очень прямое, с оттенками спелых фруктов и черешни… И еле уловимой ноткой железа… Чего, кстати, не хватает на пятом году – это более выраженной кислинки… В общем, легкий структурный перекос, который, скорее всего, выправится, если состарить вино еще на несколько лет. Если у тебя осталась пара бутылок, прибереги. Мара засмеялась. – Нет, – сказала она, – я понимаю, что всю нужную информацию ты легко найдешь. Но сам ты этого вкуса не знаешь. – «Сам ты» – это в моем случае кто? Она нахмурилась. – И правда, давай об этом не будем. Только испортим все. Скажи, ты можешь сгенерировать себя в 3D? – Смотря куда, – сказал я. – Тот тиви, который в гостиной, не подойдет – у него операционка старая. На мелких скринах я себя не тридэчу из самоуважения. У нас в Полицейском Управлении правило: при плохом разрешении – только двуха. – Айфак-десять, – сказала она. – Ты в нем уже был. Бинго. Как я и предполагал. – Должен потянуть. Если у тебя хорошие огменты. Но ты уверена, что… Мара приложила палец к губам. – Просто хочется побыть с кем-то рядом. Она встала и, словно мое согласие уже было получено, вытянула из-под кровати свой темно-пурпурный айфак – в той же самой женской стрейт-сборке с пристегнутым дилдо. – Залазь, – сказала она, – все уже висит на сети. То, что она хранит свой любовный снаряд под кроватью, было очень странно. Современный консумеризм породил целую культуру публичной демонстрации айфака: в специальном кресле у телевизора, на пассажирском сиденье дорогого кабриолета, в открытой морскому бризу спальне прибрежной виллы и так далее. Стилистические сайты, истекая слюной, публикуют видеоотчеты с так называемых «айфак-барбекю», куда разные селебритиз берут свою силиконовую половину. Лучшую половину, скажем честно. Гламурные вертопрахи возят свой айфак в первом классе самолета, покупая соседнее место. Мало того, есть целая индустрия дорожных чехлов – полуфутляров-полунакидок, похожих на нечто среднее между сумкой и одеждой. Их выпускают все ведущие дома моды – и некоторые из них стоят дороже самого айфака. Это, конечно, буржуазные гримасы. Но чтобы ктото прятал айфак под кроватью – такого я, признаться, не видел. Если бы там лежал дешевый старый андрогин, весь в пятнах и потеках былой страсти… Но айфак-10? Самый дорогой и модный? Впрочем, моя милочка ведь художественный куратор. Может быть, это последний эстетический писк и поза. Такая новая, что про нее даже ничего не успело появиться в сети. Мара пересела на кровать и надела огменты – тоже новые и дорогущие, с мощным раздвижным ТС (она сразу растянула его в небольшую шапочку над затылком). На такой транскарниальный стимулятор нужно медицинское разрешение, зато ощущения с ним, как утверждают производители, совершенно запредельные. – Ну, – повторила Мара, качая бритой головой в огментах, – перелезай поближе. Я нашел в сети ее айфак – она действительно его уже открыла. Но… Опять только сетевую папку. – Скоро ты? – спросила она. – Уже сейчас, – сказал я, – вот… Иной разборчивый любовник мог бы обидеться, что его не пускают дальше сетевой прихожей. Но Порфирий не таков. Первым делом я подключился к ее огмент-очкам. – Хорош, – сказала она. – Какие бакенбарды… Я тем временем вывел картинку с очков на панель, сморфив ее с видом из потолочной камеры. Айфак поднимал любые морфы не напрягаясь – мощность у него была чудовищная. Теперь Мара видела меня в своих огмент-очках на месте айфака – и одновременно могла наблюдать на экране якобы происходящее в спальне. Мы вдвоем. Toi et moi, как говорят французы. Вернее, toi et toi – но такая шутка может обидеть клиента. Мы сидели на краю кровати бок о бок, со стаканами в руках – и как бы смотрели кино про свое свидание. – Ты хочешь все видеть? – спросила она шепотом. – Да, киса. I like to watch… Я не сказал, что дубликат записи может пригодиться, если в будущем у нее возникнут претензии к Полицейскому Управлению. И что завтра мы выставим ей счет за съемку домашнего порно. Мы на этом не настаиваем – клиенты могут выкупить запись, а могут оставить в нашем архиве. Большинство выкупает. Мара поставила свой стакан на пол. – Давай поиграем, – сказала она. – Во что, киса? – Вот смотри, – она вытянула руки в мою сторону. – Сделай как я. Подними ладошки… Видишь, я держу свои ладони точно над твоими. Примерно в десяти сантиметрах. – Двенадцати, – сказал я. – Это ничего… Теперь попробуй быстро шлепнуть меня по ладони. Так, чтобы я не успела ее отдернуть. – Какой рукой? – Какой хочешь, я не должна знать. В этом и заклю… Ой. Двумя сразу нечестно. – Почему нечестно? Тебе же для транскарниальной калибровки? – Ебаный романтик, – вздохнула Мара. – Романтика, – сказал я веско, – начинается уже после калибровки… Смотри, сейчас я ударю сильно… – Ой. – А сейчас несильно… – Ага. – Сейчас просто коснусь. Ты должна почувствовать, но еле-еле. Она кивнула. – Все откалибровано, – сказал я. – Как-то слишком быстро, – ответила она. – Обычно я дольше вожусь. – Я сам все выставил. В смысле уровень сигнала от очков. – А? Я усмехнулся.