Александру требуется всего один сильный стук, чтобы открыть дверь. — А, Лиам. И друзья. — Он ухмыляется. — Полагаю, мне следует пригласить тебя войти. — Ты не выглядишь удивленным, — замечаю я. — Несмотря на то, что я привел компанию. — И мы не вампиры, да? — Рычит Найл. — Нам ненужно, чтобы нас приглашали войти. Мы войдем, если Макгрегор решит, и вот сейчас он решил, что это то, что нужно сделать. — Я знал, что ты придешь, — говорит Александр, отступая в сторону, когда я вхожу в гостиничный номер, Найл и Макс следуют за мной по пятам. — Ты притворяешься добрым человеком для Аны, но в глубине души ты такой же безжалостный убийца, как и все остальные. Лука, Виктор, Алексей, Владимир, Левин, Кайто… вы все одинаковые. Жаждете пролить кровь за кажущееся пренебрежение, заявить права на то, что, по вашему мнению, принадлежит вам. — Откуда, черт возьми, ты знаешь обо всем этом…и о любом из них? — Я прищуриваюсь, глядя на него, чувствуя, как Найл ощетинивается справа от меня. — Значит, теперь ты преследуешь не только Ану, но и меня? Александр пожимает плечами, в уголках его губ появляется полуулыбка. — Я подумал, что должен узнать больше о человеке, который смог забрать у меня мою маленькую куколку. Я тоже хотел узнать, как получилось, что ты нашел меня. Нетрудно было догадаться, что человеком, который дал тебе информацию, которая привела тебе ко мне, был Кайто Накамура, у которого я совершил свою последнюю покупку перед тем, как купил Анастасию у Алексея. Все, что мне нужно было сделать, это нанести визит Кайто под предлогом очередного приобретения и дать ему кругленькую сумму за то, что я хотел приобрести взамен… информацию. — Он смеется. — Он был рад рассказать мне о тебе, Левине и Максимилиане за цену, которую я был более чем готов заплатить. В конце концов, я уже заплатил сто миллионов долларов за Анастасию, и я был готов заплатить гораздо больше, чтобы вернуть ее. Он переводит взгляд с меня на Найла, Макса и обратно. — Кайто просил передать вам, между прочим, не сердиться на него, он предупреждал вас, что якудза преданы только самим себе. Он дал вам информацию обо мне, а я в ответ получил информацию о вас… все почестному. Я сердито стискиваю зубы, но Александр еще не закончил. — Оттуда, — говорит он, ухмылка все еще дергается на его губах, — было нетрудно узнать остальное из того, что мне нужно было знать о вас и ваших соотечественниках. Твоя личность, твоя семья, твое положение… твои секреты, я знаю все это, Лиам Макгрегор. Ты должен рассказать Анастасии остальное, прежде чем она узнает сама. Или ты уже рассказал ей о своем покойном сводном брате? — Ты одержим, — рычу я, делая угрожающий шаг к нему. — Ненормальный. Ты безумец… Александр пожимает плечами. — Возможно, — холодно говорит он. — Но я бы защитил Анастасию лучше, чем ты. Даже любил бы ее больше. К тому времени, когда ты пришел за ней, у меня не было от нее секретов. У нее был весь я, и худший, и лучший. Ты можешь сказать то же самое? — Хватит об этом. — Я тянусь за пистолетом в кобуре за спиной, под блейзером, который на мне, несмотря на дневную жару, предназначен именно для того, чтобы скрыть это. — Я услышал достаточно, Александр… — Стоп! — По комнате разносится женский голос с сильным французским акцентом, и я знаю, кто это, даже не глядя. — Отзови свою сучку, Александр, — рычу я, моя рука на рукоятке моего собственного пистолета. — Сейчас же, пока я не пристрелил ее первой. — Я бы не стала этого делать, — небрежно говорит она. — Я нажму на курок прежде, чем ты успеешь достать свой пистолет. Прямо сейчас пуля нацелена тебе в голову, Лиам. Мой взгляд отводится в сторону, кровь стынет в жилах, когда я вижу, что она действительно навела на меня прицел. Когда мы вошли, в комнате был только Александр, Иветт, должно быть, где-то пряталась. Мы были так сосредоточены на нем, что никто из нас не заметил ее, пока не стало слишком поздно, и теперь она приставила пистолет к моей голове. Найл мгновенно тянется за своим оружием, и Иветт вздрагивает, щелчок курка разносится по комнате. — Даже не думай об этом, — резко говорит она. — Ты ведь исполнитель, верно? Ты можешь рисовать быстро, но я выстрелю раньше тебя. На кого ты тогда будешь работать? Возможно, ты понадобишься какой-нибудь третьеразрядной банде, чтобы рубить им головы. Но на самом деле это не будет иметь значения, потому что ты будешь мертв. — Ее взгляд не отрывается от меня. — С таким же успехом вы могли бы попросить священника произнести последние обряды за всех вас троих, потому что вы не уйдете отсюда живыми. — Иветт, опусти пистолет, — говорит Александр, и я резко смотрю на него, потрясенный. — Это касается только Лиама и меня. Я не просил тебя приходить сюда с оружием наготове. Я пытаюсь убедить Лиама разобраться с этим более цивилизованным способом, чем с автоматами, и тогда ты… — Прекрати указывать мне, что делать! — Голос Иветт повышается на ступеньку. — Достаточно того, что у тебя забеременела твоя маленькая русская сучка, теперь ты даже не позволяешь мне защитить тебя. Они не заинтересованы в цивилизованности, Александр, так почему бы тебе просто не… Стук в дверь пугает всех нас троих, включая Александра. — Кто там? — Иветт огрызается, и впервые я вижу, что Александр выглядит неуверенно. — Я не уверен, — осторожно говорит он. — Если это персонал отеля, я попрошу их вернуться в более подходящее время. Просто… Иветт, не стреляй, пожалуйста. В этом нет необходимости. Он проходит мимо меня, Макса и Найла, осторожно, как будто мы все трое и Иветт были бомбами, которые могут взорваться в любой момент. Он открывает дверь, и я слышу его резкий вдох. — Что ты…нет, сейчас неподходящее время. Анастасия! Я слышу, как кто-то протискивается мимо него, входя в комнату, и мой желудок скручивается. Ана. — Я пришла поговорить с тобой, Александр, попросить тебя, пожалуйста, уехать из Бостона, пожалуйста… Ее слова замирают, и я поворачиваюсь, не в силах усидеть на месте. Моя рука все еще за спиной, хотя я и не вытаскиваю пистолет, рассчитывая, что Иветт отвлечется настолько, чтобы не выстрелить в меня. Я должен увидеть Ану, должен сказать ей, чтобы она уходила… Но мне не нужно было беспокоиться о том, что Иветт застрелит меня. В тот момент, когда Ана врывается в комнату, ее острый подбородок вздернут, когда она что-то торопливо говорит Александру, внимание Иветт мгновенно меняется. Она тоже поворачивается, ее пистолет больше не направлен на меня. В этот момент внимание каждого человека в комнате сосредоточено на Ане. Включая Иветт и ее пистолет. — Иветт, нет! — Голос Александра резкий, рассекающий воздух, как щелчок кнута, но Иветт даже не дрогнула. — Иветт, ты не причинишь вреда Анастасии. На самом деле, ты никому здесь не причинишь вреда. Мы можем цивилизованно поговорить об этом… — Нет, мы не можем, — спокойно говорит Иветт, ее пистолет по-прежнему направлен в голову Анастасии. — Время цивилизованных бесед прошло, Александр. Это прошло, когда Лиам пришел сюда, и ты понял, что эта маленькая сучка-балерина беременна, и ты позволил им уйти. — Она с отвращением качает головой, все еще держа пистолет на уровне глаз. — Эта девушка имеет над тобой некоторую власть, и есть только один способ положить этому конец. — Иветт, этого достаточно. Ты сошла с ума. Каждое решение, которое я принимал за и с кем угодно, было моим собственным. Ты часть моей жизни… важная часть, но ты угрожаешь ей своими действиями. Я не позволю тебе причинять вред куколке или ребенку. Ты угрожаешь и Ане, и нашему ребенку этим… — Ребенок мой, — сердито рычу я Александру, но ни он, ни Иветт, кажется, не обращают на меня ни малейшего внимания, полностью сосредоточившись друг на друге и на Ане, которая побелела от страха, ее голубые глаза расширились и мерцают на лице. — Как, черт возьми, ты думаешь, ты можешь быть отцом, Александр? — Иветт плюется, ее лицо краснеет. — Эта девочка должна была быть игрушкой, черт возьми! Но каким-то образом она забралась тебе под кожу и в твою голову… и в твою, и в голову Лиама, по-видимому, — добавляет она с отвращением в голосе. — Я не понимаю, почему и как. Посмотрите на нее, худенькую, поврежденную малышку. Она ничто. Но вы оба, готовы многим пожертвовать ради нее. Иветт качает головой, ее палец скользит к спусковому крючку. — Я собираюсь сделать то, на что, похоже, никто другой не способен, и положить этому конец раз и навсегда. В конце концов, вы все поблагодарите меня за это, как только это будет сделано. — Нет! Друг мой, Иветт, нет! — Александр повышает голос, его слова превращаются в крик, когда он бросается к Иветт, а ее рука дергается на пистолете. Ана застыла, заметно дрожа, но, похоже, не в состоянии пошевелиться, но это не имеет значения. Выпада Александра к Иветт достаточно, чтобы застать Иветт врасплох и отсрочить ее удар. Прежде чем она успевает опомниться, Александр валит ее на землю, ее пистолет отлетает по полу, когда он прижимает ее к земле, его руки тянутся к ее горлу. Я с трудом могу поверить в то, что вижу. С другой стороны от меня Макс тянется за пистолетом, который выронила Иветт, хватает Ану и уводит ее от двух фигур, борющихся на полу, в то время как Иветт отчаянно пытается вырваться из рук Александра. — Mon amie, amour, non, non, s’il te plait…(Мой друг, любимый, нет, нет…) Ее слова заглушаются пальцами Александра, впивающимися в ее горло, и я вижу, как Найл начинает двигаться к ним, но я останавливаю его, глядя в ужасе и восхищении. Иветт обвиняла Ану в том, что она имела власть над Александром, но на самом деле это она все это время имела над ним власть, подстрекая его, подталкивая к разврату, к насилию. И теперь, в этом заключительном акте насилия, я вижу, как Александр разрушает эту хватку. Сначала я думаю, что он просто собирается вырубить ее. Но когда Иветт извивается под ним, хватаясь, пиная и царапаясь, удерживаемая весом тела Александра, навалившегося на нее, и его руками, сжимающими ее стройную шею, я понимаю, что все заходит намного, намного дальше этого. И я не склонен останавливать это. Он собирается убить ее, и я не могу придумать ни одной причины, чтобы спасти ее, кроме того факта, что я хотел бы сделать это сам, и, помимо этого, я не могу придумать никакой причины, по которой Иветт могла бы жить. — Александр — Иветт выдавливает его имя, ее глаза выпучиваются, когда он усиливает хватку. — Александр…любимый… Ее голос дребезжит, прерываясь, и я вижу, как сухожилия на горле Александра напрягаются от силы того, что он делает, от чистого насилия. Это шокирующее зрелище, даже учитывая то, что я видел, настолько интимное, что наводит на мысль, что никто из нас не должен был этого видеть, это тот момент, когда Александр наконец-то сорвался. Кажется, что это длится вечно, но на самом деле это всего лишь несколько минут. Борьба Иветт замедляется, затем прекращается, ее руки выскальзывают из объятий Александра и тяжело шлепаются на ковер по бокам от нее. Александр не отпускает ее ни на мгновение, его плечи вздымаются, руки все еще сомкнуты на ее шее. Макс заговаривает первым, отходя от Аны и осторожно приближаясь к Александру. — Теперь все кончено, чувак, — тихо говорит он. — Ты можешь отпустить. Слова, кажется, повисают в воздухе, придавая больший вес, чем просто физический акт отрывания его пальцев от горла Иветт. Александр медленно убирает руки, отпечатки его пальцев темнеют на ее бледной коже. Он медленно встает, поворачиваясь ко мне, как будто хочет что-то сказать. Но во мне снова вскипает гнев, потому что все, о чем я могу думать, это о том вечере, когда он принудил меня к Ане, когда он позволил Иветт шептать ему на ухо и уговаривать совершить тот отвратительный поступок, который мог навсегда разрушить нас с Анной, и он не убил ее тогда. Прежде чем он полностью поднимается с пола, я уже целюсь в него, мой пистолет вытащен из кобуры у меня за спиной и направлен ему в голову. — Ты закончил, — рычу я на него, мой голос срывается от гнева, когда я делаю шаг вперед, не желая рисковать пропустить удар. — Я не позволю тебе и дальше вставать между мной и Анной. Не сейчас и никогда больше. Я так близок к тому, чтобы нажать на спусковой крючок, осталась всего миллисекунда. Я чувствую, как мой палец тянется к нему, кровь стучит в ушах, когда я принимаю решение покончить с этим раз и навсегда, даже на глазах у Анны. Я больше не могу так продолжать. И затем я чувствую ее, ее хрупкую тяжесть, навалившуюся на меня, когда она выкрикивает мое имя. — Лиам, остановись! — Ана кричит, хватая меня за руку и пистолет, и бросается на меня. В ту же секунду, когда мой палец нажимает на спусковой крючок, мою руку отбрасывает в сторону, пуля летит не в ту сторону, когда Ана чуть не впечатывает меня в тумбочку рядом с кроватью. Раздается тяжелый звук падения тела, глухой стук его о ковер. На краткий миг я боюсь, что попал в Найла или Макса, но, когда я смотрю, это Александр, скрюченный и истекающий кровью на ковре рядом с Иветт. Единственное, чего я не вижу, это дышит он еще или нет. 21 АНА На один ужасающий момент мне кажется, что Александр мертв. Он лежит на ковре рядом с мертвым телом Иветт, истекая кровью из огнестрельного ранения в верхнюю часть груди, достаточно близко к плечу, чтобы не задеть ничего жизненно важного, но, опять же, это невозможно знать наверняка. Я отскакиваю от Лиама, на мгновение зависая между двумя мужчинами, как и была все это время. Затем я стою на коленях на ковре рядом с Александром, мои руки прижаты к ране, я пытаюсь остановить кровотечение, почувствовать, дышит ли он еще, бьется ли его сердце. Сердце бьется. Я чувствую, как слабо поднимается и опускается его грудь, прерывистое биение пульса на горле, когда кровь вытекает из раны, и мне кажется, что я снова разбиваюсь вдребезги. Я хотела оставить наши отношения с Александром, начать новую главу, но я также знала, что часть меня всегда будет любить его и то, что у нас было общего. Я не хотела, чтобы он умирал. Я не хочу, чтобы он умер. — Ана… — доносится до меня голос Лиама, когда он, пошатываясь, поднимается с того места, где я ударила его о тумбочку, Найл помогает ему подняться. — Нет! — Я пристально смотрю на него, по моим щекам текут слезы. — Я просила тебя не делать этого, Лиам! Я просила тебя не причинять ему боль! Я хотела поговорить с тобой, но я не могу сделать выбор, если ты выбрал для себя единственный вариант! Лиам останавливается как вкопанный, боль отражается в каждой черточке его лица, когда его глаза расширяются, встречаясь с моими. — Ана, мне жаль, — говорит он. Его голос внезапно становится раскаивающимся, но я уже поворачиваюсь обратно к Александру, слезы текут по моим щекам, когда я чувствую, как его кровь стекает по моим рукам, горячая и липкая между пальцами. Макс перемещается между телом Иветт и Александром, протягивая руку, чтобы помочь мне. — Нам нужно уложить его в постель, — говорит Макс. — Кто-нибудь, принесите тряпки, горячую воду, все, что сможете найти, чтобы остановить кровотечение.