— А ты? Я имею в виду, думал о них. — Макс откидывается на спинку дивана, наблюдая за мной. — Что это будет значить для тебя и Королей, если ты будешь придерживаться этого плана. — Конечно, я думал об этом, — отрывисто отвечаю я ему. — Я только и делал, что думал об этом, каждый день, каждый гребаный час с тех пор, как подписал этот чертов контракт о помолвке и уехал в Россию с тобой и Левиным. Я точно знаю, чем рискую. И все же… — И все же ты продолжаешь продвигаться вперед. — Я, черт возьми, не знаю, что еще можно сделать. — Я разочарованно провожу рукой по волосам, делая еще один глоток виски. Затем раздается стук в дверь, заставляющий меня вздрогнуть, и я сажусь, свирепо глядя на Макса. — Кто, черт возьми, там? — Я подумал, что, возможно, тебе нужно поговорить не только со мной. — Макс встает, обходит диван и возвращается с Найлом на буксире мгновение спустя. — Черт возьми. — Я свирепо смотрю на Макса. — Кто тебя вообще просил? — Ты это сделал, — весело говорит Макс, протягивая Найлу его собственный стакан. — Опять проблемы с леди? — Найл чокается своим бокалом с моим, садясь рядом со мной на противоположном конце дивана. — С кем на этот раз? — И с той, и с другой, — услужливо подсказывает Макс, и я сердито смотрю на него. — Я пришел сюда за советом, а ты… — Нет, ты этого не делал. — Макс снова наполняет мой бокал. — Ты пришел сюда выговориться, и две пары ушей для этого лучше, чем одна. Лиам сказал Сирше, что разрывает отношения, — добавляет он, глядя в сторону Найла. — Просто чтобы ввести тебя в курс дела. — Иисус, Мария и Иосиф. — Найл качает головой, делая большой глоток своего напитка. — Я так понимаю, она была не слишком довольна? — Ни капельки, — подтверждаю я. — Она сказала, что даст мне шанс подумать о последствиях. — Так и должно быть. — Найл качает головой. — Ты уже некоторое время занимаешься этим, Лиам, но, несомненно, ты должен начинать понимать… — Я так не думаю, — говорит Макс, снова откидываясь назад. — Что ты чувствуешь по поводу всего этого, Лайам? — Как будто я схожу с ума, черт возьми. — Я провожу рукой по лицу, опрокидываю в себя остатки виски и снова наполняю стакан. — Сирша — правильный выбор. Я это знаю. Она была воспитана так, чтобы стать женой короля. Она красива, чертовски упряма и жестка, как ирландский карамболь. Она выдержит и выйдет из этого невредимой. Но она не та женщина, которую я люблю. Я люблю… — Ану, — говорит Макс. — Балерину, — решительно произносит Найл в тандеме с Максом. — Да. — Я пристально смотрю на них обоих, но, сделав еще один глоток виски, чувствую, как часть разочарования покидает меня, сменяясь полным изнеможением. — Я никогда ничего не хотел так, как хочу ее. Но, Боже всемогущий, это так чертовски сложно. Я не знал, что это должно быть так тяжело, так много борьбы. — Я делаю еще один большой глоток, опрокидывая свой стакан, и Макс снова наполняет его без моей просьбы. — С Сиршей было бы легко. Думаю даже, слишком просто. — Так ты хочешь Ану, потому что она — вызов? — Хмурится Найл. — Я хочу Ану, потому что люблю ее больше гребаной жизни. Я люблю ее, и у меня нет объяснения почему. Мы едва знаем друг друга. Она мне не подходит во всех отношениях, она русская, дочь казненного бригадира Братвы, физически сломлена, психически нездорова во многих отношениях, и все же… — Я глубоко вздохнул, глубже погружаясь в диван. — Я блядь люблю ее и не знаю, как остановиться. И если я отправлю ее обратно в Нью-Йорк и женюсь на Сирше… Я замолкаю, глядя на двух мужчин, которые сейчас наблюдают за мной с легким проблеском сочувствия… Макс даже больше, чем Найл. — Я буду чертовски сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь, и я знаю, что буду! — Если это так, то… — начинает говорить Макс, но я не даю закончить. — Но правильно ли это? — Я смотрю на него, качая головой. — Я сказал, что пришел сюда за советом, и это все. Это хорошо для кого-то из нас? Должен ли я жениться на Сирше, независимо от того, чего я хочу, о чем я буду сожалеть или чувствовать, и делать то, чего от меня ожидают? — Ты любишь ее, верно? — Макс оценивающе смотрит на меня. — Ану? — Да. — Я снова поднимаю свой стакан. — Но я не уверен, что этого достаточно. Макс наклоняется вперед. — Так люби ее. Не просто пытайся ее трахнуть. Отведи ее куда-нибудь. Попробуй добиться ее расположения. Покажи ей, кто ты есть на самом деле, и открой это в ней. И тогда ты поймешь, настоящая ли это любовь и стоит ли ради нее всем этим рисковать. — Хорошо сказано. — Найл наклоняет свой бокал в сторону Макса. — Послушай, ты бывший священник, верно? — Когда-то был. — Макс смотрит на него, делая еще один глоток своего виски? — А что? — Ты когда-нибудь был с женщиной? Я с любопытством смотрю на Макса. На самом деле я не знаю ответа несмотря на то, что я провел много времени с этим человеком за последние недели, есть определенные вещи, которые он держит при себе, и я вряд ли могу винить его за это. Макс ухмыляется. — Нет, — говорит он, допивая остатки из своего бокала. — Но это не значит, что я ничего о них не знаю. *** Когда я вышел из отеля Макса, я был по-настоящему пьян. Я пришел домой и обнаружил Ану в постели, с выключенным светом и спящей, и я удалился в свою комнату к сомнительному удовольствию от своих рук, как бы сильно мне ни хотелось разбудить ее и погрузиться в нее. Как бы я ни был пьян, мне было трудно сопротивляться желанию, но я не мог вынести мысли, что она может очнуться от своего полусна и увидеть там Александра вместо меня. Я не мог вынести мысли о том, что она снова будет звать его, поэтому оставил ее в покое, решив разобраться с проблемой самостоятельно. В ту единственную ночь, когда я бы предпочел на самом деле столкнуться с проблемой виски-члена, мой член, казалось, настаивал на том, чтобы оставаться таким же твердым, как всегда, только при мысли о ней. Утром я встаю и ухожу до того, как она просыпается, благодаря звонку, который я получил, возвращаясь от Макса. к моему большому неудовольствию, Лука позвонил мне, чтобы сообщить, что они с Виктором направляются в Бостон и рассчитывают встретиться со мной ясным ранним утром. По тону его голоса я не ожидал, что это будет приятная встреча, и мог догадаться, о чем она, скорее всего, будет. София приехала погостить к Ане после неудачи с Сиршей на несколько дней, и, хотя я благодарен, что Ану не оставили совсем одну, пока она боролась, по крайней мере, не на всю неделю, это также означает, что Лука, вероятно, пронюхал о ситуации, и передал ее Виктору. Нравится мне это или нет, но мои решения влияют и на них, благодаря альянсу. Очевидно, что я избегал тех последствий, о которых упоминала Сирша, так долго, как мог, и теперь вороны вернулись домой, чтобы свить гнездо. Когда я прихожу, у меня презентабельный вид, хотя голова раскалывается от слишком большой дозы виски накануне вечером. Лука и Виктор уже ждут меня, сидя по обе стороны от главы стола, в остальном конференц-зал пуст. — Доброе утро. — Я сажусь, ставя перед собой кофе, который прихватил по пути вниз. — Могу я кому-нибудь из вас что-нибудь предложить? — Нет, спасибо, — говорит Лука на том же дыхании, на котором Виктор кратко отвечает: — Объяснение. Иисус, Мария и Иосиф. Это уже три раза за неполных два дня, когда от меня требуют объяснений, и, честно говоря, я начинаю уставать от этого. — Что вы имеете в виду? — Я делаю глоток кофе, как раз в тот момент, когда открывается дверь и входит Левин, за ним Найл и еще один мужчина, которого я не узнаю. Найл встает позади меня, как он привык, в то время как Левин садится справа от Виктора. Незнакомый мне мужчина — высокий, темноволосый, кареглазый и явно итальянец, садится справа от Луки. — Это мой заместитель, Алессио Моретти, — говорит Лука, кивая ему. — Он приехал из Чикаго, чтобы занять эту должность. Алессио, это Лиам Макгрегор, глава Ирландских королей здесь, в Бостоне. — Очень приятно, — натянуто говорю я, кивая ему. — Итак, Лука, Виктор, в чем дело? Не то чтобы я не рад вас видеть, но эта встреча была созвана… внезапно. — Мы предупреждали тебя, когда ты отправился спасать Анастасию, — говорит Виктор таким же лаконичным голосом, — что ей нездоровится. — Мы оба это сделали, — добавляет Лука. — Мы говорили тебе, что она физически и психически повреждена. Ты все равно отправился за ней, как я позже услышал, также по настоянию моей жены, и мы были достаточно счастливы, позволив тебе это сделать. Ана заслуживала того, чтобы ее спасли. Виктор хмурится, и Лука бросает на него многозначительный взгляд. — Ты знаешь так же хорошо, как и я, что она не заслужила такой судьбы или того, что случилось с ней до этого. Ты был так же виноват, как и все мы, в том, что Александр забрал ее до того, как мы смогли туда добраться. — Как бы то ни было, — натянуто говорит Виктор. — Целью для тебя было спасти ее, Лиам, вырвать из рук француза. Не оставлять ее себе. — А ты думал, что я собирался делать? — Я прищуриваюсь, глядя на него. — Ты не можешь сказать мне, что не знал о моих чувствах к ней. — Чувства — это одно, — быстро говорит Лука, прежде чем Виктор успевает сказать что-то еще, чтобы согласиться с быстро мрачнеющим выражением его лица. — Действовать в соответствии с ними — совсем другое, Лиам. Ты подписал контракт перед отъездом в Россию. Контракт с Сиршей О'Салливан. — Да. — Я откидываюсь на спинку стула, чувствуя, как страх, который я сдерживал все эти последние недели, медленно ползет по моим венам, а по комнате разливается холод. — Превентивная мера, пока я охотился за Анной, чтобы в мое отсутствие не вспыхнула гражданская война. Не все короли полностью преданы мне с тех пор, как мой отец… — И ты думаешь, что разрыв этого контракта заставит их сделать это? — Виктор качает головой. — Подумай головой, мальчик! Как ты думаешь, что сделает Грэм О'Салливан, когда ты скажешь ему, что отказываешься от своего обещания его дочери? — Я не знаю наверняка, но… — Я достаточно хорошо знаю ваши обычаи, — резко продолжает Виктор. — Девушка может остаться нетронутой, но разорванная помолвка, особенно когда ее муж должен был стать главой Королей, скажется неблагоприятно, и несправедливо, я бы добавил, на ней. После этого ее отцу будет трудно найти для нее достойную партию, ты об этом думал? — Я знаю, и я чувствую себя ужасно из-за этого, но… — Но что? — Вмешивается Лука. — Лиам, никто не говорит тебе, что ты не можешь заполучить Ану, если вы двое сможете прийти к какому-то соглашению. Если Сирша согласна на более традиционное соглашение, а Ана готова поддерживать с тобой сдержанные отношения без уз брака, то нет причин, по которым у тебя не может быть одновременно любви и долга. Но ты не можешь жениться на ней, ты понимаешь? — Нет, — натянуто отвечаю я. — Я не понимаю. Я уже сказал Сирше… — А ее отец знает? — Нет, — неохотно признаю я. — Насколько я знаю, нет, но… — Блядь, мальчик! — Громко ругается Виктор, его лицо искажается от разочарования. Я слышу, как Левин что-то тихо говорит по-русски вполголоса Виктору, который издает многострадальный вздох. — Я был лучшего мнения о тебе, когда мы заключали этот союз, — натянуто говорит Виктор. — Твой отец был предателем как по отношению к Королям, так и по отношению ко мне, и я имел бы полное право потребовать, чтобы Короли заменили родословную Макгрегоров новой. Если бы у Грэма О'Салливана был сын. Но у него нет, только дочери, и когда он заверил меня, что его место по правую руку от стола сохранится, что его дочь всегда была неофициально обещана наследнику Макгрегора, я оставил это без внимания. Теперь я вижу, что, возможно, я допустил ошибку… — Это не о тебе, Лиам, — спокойно говорит Лука. По иронии судьбы, я слышу эхо моего собственного голоса, говорящего что-то очень похожее на вчерашнее Сирше. К тебе это не имеет никакого отношения. — Я понимаю, ты хочешь личного счастья, — продолжает Лука. — Но на карту поставлено нечто большее, чем ты сам, Лиам. На карту поставлен союз, другие жизни, другое будущее. Мой бизнес, Виктора, людей, которые работают на нас, которые зависят от нас. Если из-за этого рухнет королевский стол, что я должен сказать всем пострадавшим? Что ты влюбился? Мне жаль, Лиам, но человек твоего положения не может позволить себе роскошь делать выбор в вакууме… — Вы оба женились по любви! — Я набрасываюсь на него, сердито огрызаясь и переводя взгляд с одного на другого. — Посмотрите мне в глаза и скажите, что твой брак с Софией, твой брак с Катериной, это не браки по любви? У вас была вторая чертова свадьба, чтобы заявить, как сильно вы любите друг друга, — добавляю я, свирепо глядя на Виктора. — Именно из-за союзов, которые я видел между вами и вашими женами, я осмелился надеяться на что-то лучшее, чем холодный, отстраненный брак без любви, я надеялся на партнерство. Брак, созданный по любви… — Сирша, хорошая, сильная женщина. — Виктор хмурится. — Она могла бы стать для тебя партнером так же, как София для Луки или Катерина для меня… — Она не та женщина, которую я люблю.