Сперва я подумал, что это какая-то глупая шутка коллег, но Стефани говорила вполне серьезно. – Вы что, ведете собственное расследование? – поинтересовался я. – Вроде того, капитан. – Вроде того? Если хотите, чтобы я вам поверил, не виляйте и говорите прямо. – Я говорю правду, капитан. У меня прямо сейчас назначена встреча. Надеюсь, она позволит мне получить неопровержимые доказательства. – Встреча с кем? – Капитан, – насмешливо отозвалась она, – я не первый год работаю. Ни один журналист не упустит такой сенсации. Обещаю со временем поделиться с вами своими открытиями. А пока хочу попросить вас об одолжении: мне нужно получить доступ к архиву полиции штата. – По-вашему, это одолжение, а по-моему, шантаж! – возразил я. – Для начала покажите свое расследование, Стефани. Ваши обвинения очень серьезны. – Знаю, капитан Розенберг. Потому и не хочу, чтобы полиция меня обогнала. – Позвольте вам напомнить, что вы обязаны сообщить полиции любую важную информацию, имеющуюся в вашем распоряжении. Таков закон. Кроме того, я вправе произвести обыск в редакции вашей газеты. Стефани явно разочаровала моя реакция: – Тем хуже, Капитан девяносто девять процентов. Мне казалось, вам это будет интересно, но вы, похоже, думаете только про свою отставку и тот новый проект, о котором говорил ваш майор. Что за проект? Старую лодку чинить будете? – Это вас не касается, – сухо ответил я. Она пожала плечами и сделала вид, будто собралась уходить. Я не сомневался, что она блефует, – и она, сделав пару шагов, в самом деле остановилась и повернулась ко мне: – Ответ был прямо у вас перед глазами, капитан. Вы его просто не увидели. Меня разбирали одновременно и любопытство, и злость. – Не уверен, что понимаю вас, Стефани. Она подняла руку и подержала у моего лица. – Что вы видите, капитан? – Вашу руку. – А я вам показываю пальцы, – поправила она. – А я вижу руку, – в недоумении возразил я. – В том-то и проблема. Вы увидели то, что хотели увидеть, а не то, что вам показывали. Потому и промахнулись двадцать лет назад. Это были ее последние слова. Она ушла, оставив мне свою загадку, визитную карточку и ксерокопию статьи. Углядев в буфете бывшего своего напарника Дерека Скотта, ныне прозябавшего в отделе административных правонарушений, я кинулся к нему и показал вырезку из газеты. – А ты ничуть не изменился, Джесси, – улыбнулся он, с любопытством разглядывая архивное фото. – Что от тебя хотела эта девица? – Она журналистка. Говорит, мы в 1994 году облажались. Якобы что-то упустили в расследовании и промахнулись с убийцей. – Что? – поперхнулся Дерек. – Ерунда какая-то. – Знаю. – Что именно она сказала? – Что ответ лежал перед глазами, а мы его не увидели. Дерек озадаченно помолчал. Он тоже был явно смущен, но в итоге решил не забивать себе голову. – Вот ни на столько не поверю, – буркнул он. – Просто заштатная журналюшка решила сделать себе дешевую рекламу. – Может быть, – задумчиво ответил я. – А может, и нет. Я оглядел парковку и заметил Стефани. Садясь в машину, она помахала мне рукой и крикнула: “До встречи, капитан Розенберг”. Но встреча так и не состоялась. Потому что в тот день она пропала. Дерек Cкотт Как сейчас помню день, когда началось все это дело. В субботу, 30 июля 1994 года. Вечером мы с Джесси были на дежурстве и остановились поужинать в “Голубой лагуне” – модном ресторане, где Дарла с Наташей работали официантками. Джесси тогда уже не первый год жил с Наташей. Дарла была ее лучшей подругой. Они собирались вместе открыть ресторан и целыми днями напролет занимались своим планом: нашли помещение и теперь получали разрешение на строительные работы. А по вечерам и на выходных обслуживали посетителей в “Голубой лагуне”, откладывая половину заработка, чтобы вложить в свое будущее заведение. В “Голубой лагуне” они прекрасно могли бы заниматься бумагами или кухней, но владелец говорил: “Вашим смазливым личикам и круглым попкам место в зале. И не нойте, чаевых вы получаете куда больше, чем заработали бы на кухне”. Тут он был прав: многие ходили в “Голубую лагуну” только ради официанток. Обе были красивые, приветливые, улыбчивые. Все при них. И ресторан их ждал бурный успех, о нем уже говорили на всех углах. Парня у Дарлы не было. И признаюсь, с тех пор, как я ее встретил, она не выходила у меня из головы. Я приставал к Джесси, упрашивал сходить в “Голубую лагуну”, когда там были Наташа с Дарлой, и выпить с ними кофе. А когда обе работали у Джесси над планами своего ресторана, я тоже к ним пристраивался, увивался за Дарлой, но дело шло со скрипом. В тот пресловутый вечер 30 июля мы с Джесси около половины девятого ужинали у барной стойки и весело перекидывались словами с Наташей и Дарлой, вертевшимися рядом. Вдруг наши с Джесси биперы одновременно запищали. Мы в тревоге уставились друг на друга. – Наверно, стряслось что-то серьезное, если бибикает у вас обоих, – заметила Наташа. Она показала, где в ресторане телефонная кабина; второй аппарат стоял на стойке. Джесси направился в кабину, я остался у стойки. Разговаривали мы недолго. – Общая тревога, четверо убитых, – объяснил я Наташе с Дарлой, повесив трубку и бросаясь к выходу. Джесси натягивал куртку. – Поворачивайся! – рявкнул я на него. – Та группа, что первой прибудет на место, получит дело. Мы были молоды и честолюбивы. Нам впервые выпал случай вести вместе серьезное расследование. Я был опытнее Джесси, успел дослужиться до сержанта. Меня невероятно ценило начальство. Все говорили, что мне светит головокружительная карьера. Мы выбежали на улицу и прыгнули в машину: я за руль, Джесси на переднее сиденье. Я нажал на газ, а Джесси, подобрав с пола мигалку, включил ее и через открытое окно поставил на крышу нашей немаркированной машины; ночь осветилась красными проблесками. Вот так все и началось. Джесси Розенберг Четверг, 26 июня 2014 года 30 дней до открытия фестиваля Я воображал, что всю последнюю неделю в полиции буду слоняться по коридорам и прощаться с коллегами за чашечкой кофе. Но последние три дня я с утра до ночи сидел взаперти у себя в кабинете, зарывшись с головой в добытое из архива досье расследования убийства четырех человек в 1994 году. Этой Стефани Мейлер все-таки удалось вывести меня из равновесия. У меня не шла из головы эта ее газетная заметка и фраза, которую она произнесла: “Ответ был прямо у вас перед глазами. Вы его просто не увидели”. Но вроде бы мы увидели все. Чем дольше я листал досье, тем больше убеждался, что передо мной одно из самых основательных расследований за всю мою карьеру: все факты на месте, улики против предполагаемого убийцы неопровержимы. Мы с Дереком отработали серьезно, со всей дотошностью и непреклонностью. Я не находил ни единого изъяна. Как же мы могли промахнуться с преступником? Под вечер ко мне в кабинет заявился Дерек собственной персоной. – Ты чего тут возишься, Джесси? Тебя все ждут в кафетерии. Коллеги из секретариата испекли тебе торт. – Прости, Дерек, сейчас приду, задумался немножко. Он взглянул на разбросанные по столу документы, взял одну бумажку и воскликнул: