– Все, больше ничего. Хотела выпытать, что знаю я. – И вы ей ничего не говорили? – А как? Я же ничего не знаю. Пару секунд она пристально смотрела на него, потом кивнула: – Ладно. – Это правда? – спросил Иона, когда она собралась уходить. – Вы опознали одну из жертв? – Поменьше верьте слухам, – ответила Беннет и зашагала прочь. Глава 11 Поминки проводили в банкетном зале паба, большой комнате с окнами до пола и отгороженной занавесом эстрадой в дальнем конце помещения. Там стояли столики, стулья и длинный фуршетный стол, покрытый белой скатертью и уставленный тарелками с бутербродами и пирожками, а также блюдами из нержавеющей стали для подогрева горячего. Пришли чуть больше десяти человек, и от их малого количества большой зал казался еще более просторным и пустым. Иона заметил, что среди собравшихся в полицейскую форму облачился только он один. Сидевшая за столом в окружении родни и бокалов с пивом и вином Мари выглядела совершенно раздавленной. Рядом с бледным и молчавшим Диланом расселись племянницы и племянники-подростки. Иона подошел к ним и снова оказался в слезливых объятиях Мари. От нее пахло косметикой и красным вином. – Иона, я так рада, что ты пришел! А где все? – раздраженно спросила она. – Почему здесь так мало людей? Его сослуживцы, люди из церкви, где они? Ничего не понимаю! Иона тоже ничего не понимал. – Может, еще появятся, – ответил он, однако сам он уехал одним из последних. Все, кто планировал прийти на поминки, давно были здесь. Мари оглядела почти пустой зал, словно впервые его увидела. – Это кошмар. Я все думаю, что вот-вот проснусь, но не могу. Господи, поверить не могу, что Гев лежит где-то совсем один… – Она вытерла глаза и отхлебнула вина. – Рада, что именно ты его нашел. Вы ведь всегда крепко дружили, и я так и не поняла, почему ваши дорожки разошлись. Иона все это уже слышал, когда они говорили по телефону. – Ну, так получилось. Но Мари его не слушала: – До сих пор не могу понять. Всегда знаешь, что есть риск, но никогда не думаешь, что случится что-то страшное. Не с Гевом. А чтобы кто-то забрал его тело… Кому это нужно? Иона испытал облегчение, когда Мари не стала ждать его ответа. – Этот инспектор… Ну, Флетчер, с обожженным лицом. Вчера вечером он снова явился и спрашивал, не говорил ли Гевин о каком-то Оуэне Стоуне или Стоксе. Но не сказал, зачем это ему. При упоминании Оуэна Стокса у Иона заколотилось сердце. – Правда? В смысле – а он говорил? – Нет, ты же знал Гевина. О работе он всегда молчал. – Мари впилась в его лицо умоляющим и испуганным взглядом. – А это тот… на кого они думают? – Я сам не знаю, что они думают. Мне ведь тоже ничего не рассказывают. Само по себе так оно и сложилось, и Иона не помог бы Мари, дав ей пищу для еще большей неуверенности. Он сомневался, есть ли у нее хоть какая-то причина связывать Оуэна Стокса с исчезновением Тео. В подозреваемых Стокс ходил недолго, и, даже если бы Гевин и обмолвился о нем, вряд ли Мари это вспомнила после стольких лет. Но Иона очень корил себя за то, что ушел от ответа. Ему стало еще хуже, когда она схватила его за руку: – Я так рада, что ты здесь. С тобой можно поговорить, ты же знаешь, каково это. Ты-то как все пережил? – Постарайся изо дня в день успокаиваться, – ответил он, жалея, что не нашел слов получше. – Я стараюсь, но это… эта неизвестность. Очень хочется, чтобы кто-то сказал, чьих это рук дело и что сделали с… с… О господи! Пожилой мужчина – как счел Иона, вроде бы ее отец – быстро подошел к ним и мягко увел Мари с сторону. – Идем, Мари, идем. Гевин не хотел бы, чтобы ты расстраивалась. Подумай о Дилане. От этих слов слезы хлынули еще сильнее. Отец Мари вернулся к Ионе, пока сестра уводила Мари на место. – Она впервые за несколько недель вышла из дома. Я ее отец и вроде бы должен ее поддержать, но сам не знаю, что сказать. Что говорить ей? Или Дилану? – А разве полиция вообще ничего не сообщила? – спросил Иона. – Кое-что, заявила, что прорабатывают версии. А что это значит? Там говорят, что не могут раскрывать подробности ведущегося расследования. Даже его жене. И где здесь сочувствие? Отец Мари, похоже, взял себя в руки и часто заморгал, словно забыв, что они не одни. – Тут все оплачено. – Он постарался улыбнуться, но глаза его смотрели вдаль. – Пожалуйста, заказывайте, что по душе. Иона отошел с чувством облегчения и вины. Дойдя до бара, он заказал пиво, решив взять бутылку, а не бокал, из тех соображений, что ее легче нести. Отпив глоток, он оглядел полупустой зал. Вот тебе и большие надежды что-то разузнать. Где же все-то? В зале должны толпиться сослуживцы Гевина и его начальство, но создавалось впечатление, что они разъехались сразу после окончания службы в церкви. Словно им не терпелось поскорее сбежать. Иона подумал, что даже масса неясностей и неудобных вопросов, связанных с гибелью Гевина, не могли объяснить подобного оскорбительного отношения. Так что же происходит? – Приятно видеть, что хоть кто-то в форме решил прийти на поминки. Иона оглянулся и узнал щекастого коренастого мужчину, сидевшего с ним на одной церковной скамье. Тот стоял у фуршетного стола, держа в одной руке доверху наполненную тарелку, а в другой – недоеденную сосиску в тесте. Вместо соответствующего случаю костюма с галстуком он оделся в черный свитер с закрытым воротником, темно-синие брюки и желтовато-коричневую кожаную куртку, спереди обсыпанную хлебными крошками. Продолжая жевать, он сверкнул на Иону маленькими глазками. Взгляд показался острым, пристальным, не враждебным, но и не дружелюбным. – Немного народу, да? – Голос у мужчины оказался грубым и хриплым, словно при простуде. – Только посмотрите. Это же позор. Иона подошел к нему. – А вы друг Гевина? – Да. – Коренастый мужчина приосанился. – Работал с ним восемь лет, пока в прошлом году досрочно не вышел пенсию. – Я Иона… – Я знаю, кто вы. – Она засунул в рот остатки сосиски и, чавкая, продолжил: – Узнал вас по статье в утренней газете. – Меня подставили. – Да, я так и подумал. Журналюги гребаные. – Смахнув с губ крошки, мужчина протянул руку. – Джим Уилкс, в прошлом констебль уголовной полиции. Он выжидающе смотрел на Иону, словно его имя могло что-то для того значить. Но оно ничего не значило. Иона пожал протянутую руку. Пухлую, но жесткую, чуть жирную от сосиски в тесте. Не подготовься Иона заранее, сильное рукопожатие Уилкса могло бы причинить боль. Отпустив руку, Уилкс поставил тарелку на стол и взял кружку с пивом. – Да уж, вот это дела. До сих пор не могу поверить. Неужели Гевин? Просто невозможно. – Он поглядел на костыли Ионы. – Похоже, вам тоже здорово досталось? Так что же там произошло? – А вы что слышали? – вопросом на вопрос ответил Иона. – Да хрень всякую. Начал расспрашивать, но все молчат. Я прослужил сыщиком двадцать пять лет и понимаю, что какие-то детали нельзя обнародовать. Но я ничего не узнал, кроме того, что рассказали газетчикам эти придурки из пресс-службы. Ни слова о подозреваемых и о том, что там делал Гевин. Ничего. – Уилкс повел плечами, как боксер на разминке. – Я же не идиот и понимаю, когда что-то замалчивают. Но Гевин был классным парнем. Очень хотелось бы знать, что происходит. Иона на минуту задумался, прикидывая риски и возможности. Однажды обжегшись с Дели, он больше никому не собирался верить на слово. Но этот коренастый Уилкс действительно походил на бывшего полицейского, и Мари наверняка его знала. Не будучи другом Гевина, он вряд ли бы здесь оказался. К тому же Иона надеялся найти кого-нибудь, кто смог бы заполнить образовавшиеся за десять лет пустоты. В отставке Уилкс или нет, если он работал с Гевином, то знает о стороне его жизни, не ведомой Мари. Если Иона хочет что-то вызнать, ему придется дать нечто взамен. Поэтому, не говоря ни слова об Оуэне Стоксе, он ненавязчиво изложил бывшему сыщику усеченную версию случившегося в пакгаузе. Уилкс слушал с мрачным видом, его лицо еще больше потемнело, когда он услышал что тело Гевина завернули в полиэтилен и куда-то утащили. Закончив, Иона с удивлением заметил, что дюжий сыщик чуть не расплакался. Уилкс достал платок и высморкался. – Жаль, что вы не прикончили того гада. – Он откашлялся и сунул платок в карман. – И вы его так и не разглядели? Даже когда все время смотрели на него? – Там темень стояла хоть глаз выколи, – раздраженно ответил Иона. – Вас бы так вырубить и связать, а потом посмотреть. – Я просто спросил, не надо бычиться. – Уилкс хмуро уставился в кружку. – Значит, там находился всего один человек? – Я видел одного. – Выходит, не очень похоже, что там орудовала организованная банда. Газеты твердят о мигрантах, которых убили перевозчики, но с ваших слов там скорее действовал маньяк-одиночка. – Уилкс нахмурился еще сильнее. – Однако я до сих пор не пойму, что Гевин там делал. Или почему он звонил вам. Без обид, но я что-то не припомню, чтобы он упоминал ваше имя. Если он попал в переплет, то с чего он позвонил именно вам, а не… кому-то еще? – Я сам до сих пор пытаюсь это понять. – Ионе не очень хотелось углубляться в эту тему, особенно после недавних «откровений» Флетчера об Оуэне Стоксе. Он кивком указал на почти пустую кружку Уилкса: – Еще по одной? – Не откажусь. – Судя по виду, тот редко отказывался от выпивки. – Положу себе пожевать, и пойдем к бару. Иона подождал, пока Уилкс нагрузит тарелку едой, и они двинулись к стойке. Уилкс шел, подволакивая ногу.