– Не волнуйся, я лично прослежу, чтобы дело довели до конца, – заверил он Мари. Она нашла нетронутый ворами бокал и бутылку вина, после чего, похоже, продолжила с места, где остановилась. Сестры решили побыть с ней, один из зятьев занялся ремонтом задней двери, поэтому после отъезда патрульных Иона не видел больше причин оставаться в доме. Перед уходом Мари крепко обняла его, так что он снова закачался на костылях, и на прощание обдала свежим винным ароматом. – Не забывай, звони, ладно? – Она шмыгнула носом. Иона обнял ее в ответ. Как бы он ни жалел Мари, уходя, Иона почувствовал облегчение. На улице стало холодно, резкий ветер, разрывающий осенние сумерки, вызывал ощущение быстро надвигающейся зимы. Однако кража подняла Уилксу настроение. – Ну и денек, – проговорил он, натягивая коричневые кожаные перчатки, когда они шли по дорожке. Больная нога его вроде больше не беспокоила, и голос зазвучал гораздо веселее, чем днем. – По-моему, Мари неплохо выглядит с учетом всего случившегося. Сестры тоже ничего. Иона бросил на него укоризненный взгляд, но Уилкс слишком разошелся и ничего не заметил. – Я бы вас подвез, но мне в другую сторону, – сказал он, когда они дошли до машины. Иона не говорил Уилксу, где живет, но ему и не хотелось, чтобы его подвозили. Он не спешил оставаться в компании бывшего сыщика. День выдался долгим, ему не предоставилось возможности как следует вникнуть в новые сведения о Гевине, не говоря уж о вываленной Флетчером горе фактов об Оуэне Стоксе. Иона устал, разболелось колено, он с утра ничего не ел. Ему хотелось лишь вернуться в свою квартиру и постараться привести мысли в порядок. Но тогда он может упустить хорошую возможность. – Планы на вечер есть? – спросил Иона. Уилкс остановился у машины, позвякивая ключами. – А что? В его голосе послышалось недоверие и вместе с тем осторожный интерес. Иона подметил, что Уилкс не носит обручальное кольцо и ни разу не упомянул о своей семье. Это вовсе не означало, что семьи у него нет, но что-то в отставном сыщике наводило Иону на мысли о том, что он живет один. Как и сам Иона, если уж на то пошло. Он на мгновение представил, как входит в квартиру и опускается на диван, держа в одной руке бокал с пивом, а в другой – тарелку с ужином. Он отогнал от себя эту мысль. – Мы с вами так и не допили бренди, – произнес он. Глава 12 – Да понимаю, хорошо? Я же не полная… – Дели осеклась, заведя глаза к потолку, а голос в телефоне продолжал бубнить. – Конечно, знаю, Джайлз, сколько времени у меня на это уходит, но… Нет, на службе ничего особо не разузнала, но чуть позже встречаюсь с человеком, который… Понимаю, но… да. Да, хорошо, если тебе так хочется. Она с силой ткнула пальцем в телефон, чтобы сбросить вызов, и швырнула аппарат на стол. – Козел гребаный! Дели со злобой посмотрела в темное окно, не увидев там ничего, кроме своего размытого отражения. Потом взяла телефон и проверила, точно ли вызов сброшен. – Козел, – пробормотала она и положила аппарат на стол. Дели опустилась на стул и уставилась на слова, смотревшие на нее с яркого экрана лэптопа: Множество вопросов по-прежнему роится вокруг событий на Скотобойной набережной, в ходе которых были зверски убиты четыре человека, включая офицера лондонской полиции. До сих пор не последовало никаких объяснений… Курсор мигал в конце оборванного на середине предложения. Дели раздраженно поглядела на экран и утопила пальцем клавишу «забой», чтобы стереть написанное. Слова исчезали справа налево, пока на экране не осталась чистая страница. Откинувшись на спинку стула, Дели запустила руки в волосы и сердито уставилась в потолок. – Блин… Она сморщила нос, уловив запах пота из подмышек. На ней по-прежнему было черное платье, надетое на поминальную службу, но теперь оно измялось. Хуже того, на нем красовались пятна от брызг кофе-латте из фастфуда. Это черное платье – ее лучший наряд, который она надевала в особых случаях. Она думала переодеться после службы в церкви, но тем утром выскочила из дома в такой спешке и поняла, что забыла захватить повседневную одежду, лишь когда возвращаться стало поздно. Дели не надевала это платье даже на похороны, однако догадалась, что на службе будет Колли. И, честно признаться, длинный черный подол особенно эффектно подчеркивал ее ножки. Гораздо лучше, чем старомодное траурное платье. Она заметила, как Колли смотрел на них – всегда пожалуйста, – пока не явилась эта полицайка с каменной физиономией и все не испортила. А теперь чертово платье придется отдавать в химчистку. Опять лишние расходы, потому что козел Джайлз никогда не согласится списать их как представительские. – Блин, – повторила она просто так. Дели жутко разозлилась. Она просто знала, что за убийствами в пакгаузе скрывается нечто большее. Четыре трупа, один из них – сержант уголовной полиции, и никому не хочется об этом говорить. Никакого шума в прессе, никаких брифингов и анонимных заявлений. И никаких подозреваемых – ну хоть это признавали. Что-то в этом деле сильно не так. Даже проходившая днем поминальная служба оказалась заурядной и разочаровывающей. Никакого ожидаемого шума по поводу убитого полицейского. Ладно, может, власти осторожничают и не хотят слишком много говорить, пока не нашли его тело. Но это само по себе должно было вызвать бурную реакцию. И где же требования гласности? Похоже, никому не хотелось подробно обсуждать эту историю. Словно властям есть что скрывать. Дели по-прежнему не смогла добиться от властей официального объяснения того, что Колли и Маккинни делали в пакгаузе. Все считали, что проводилась какая-то операция уголовной полиции, что и объясняло завесу секретности. Но почему в чем-то подобном был задействован офицер отдела спецопераций? С Колли, похоже, все было более-менее понятно, но до Дели начали доходить слухи о Маккинни. Слухи о том, что с ним все не совсем чисто, что он находился под колпаком, когда его убили. И к тому же оставались жертвы. Дели не сомневалась, что в них ключ к разгадке. Их почти совсем выпустили из виду, сочли безликими мелкими сошками, неопознанными и явно не вызывающими жалости. Дели знала, что она сама стала тому виной, с самого начала слишком сосредоточившись на Маккинни и Колли. А когда она попыталась развить эту тему, Джайлз, ее редактор, прочел Дели лекцию, что «очередные мертвые мигранты» не повышают тиражей и не привлекают рекламодателей, и велел ей больше не тратить время попусту. По его мнению, события на Скотобойной набережной – это уже старо. Но Дели совсем иначе смотрела на дело. В этом она окончательно убедилась, перехватив взгляд Колли, когда тот в больничной палате рассказывал, как пытался спасти молодую женщину по имени Надин. Ладно, потом он выставил Дели за дверь, но все же. За тем происшествием стояла реальная человеческая трагедия, которую упустили из виду. А если хотя бы одна из безвестных жертв не окажется «очередным мертвым мигрантом» Джайлза, то этот факт в пух и прах разнесет версию о нелегальных перевозчиках. И тогда этому козлу Джайлзу придется разрешить ей продолжить серию статей. Поэтому Дели начала копать. Оттолкнуться казалось особо не от чего, но она принялась прочесывать сайты по поиску пропавших без вести, стараясь найти тех, кто исчез примерно в то же время и хоть как-то подходил под очень расплывчатые описания жертв. Она очень удивилась, когда кое-кого нашла. Полиция отказалась что-либо подтверждать, когда Дели обратилась за помощью, но и ничего не отрицала. Дели поняла это как желание сверить все данные с анализом ДНК или чего-то другого, прежде чем обнародовать их. Это давало ей крохотную возможность опередить власти и получить имя или имена раньше их. Но для этого требовалось нечто более конкретное, чем то, что она имела на настоящий момент. Вот поэтому она и отправилась на поминальную службу по Маккинни. Она не то чтобы ввела Колли в заблуждение, сказав, что одна из жертв не являлась нелегальным мигрантом. Если Дели окажется права, то упредит официальное заявление, к тому же ей хотелось знать, как отреагирует Колли. Его удивление выглядело искренним и не наигранным, и на пару секунд Дели показалось, что Колли вот-вот разоткровенничается. И тут вмешалась эта сучка-полицайка. Дели вздохнула и посмотрела на часы. Она целый день пыталась вычислить знакомых человека, который мог – мог – быть одной из трех жертв убийства в пакгаузе. Но все отказались от разговора с журналисткой. Оставалась еще одна попытка, в результате которой человек наконец согласился встретиться с ней вечером. Вот и пошел бы ты, Джайлз. Плохо, что в который раз придется поздно возвращаться домой и снова звонить, а вот последнего ей очень даже не хотелось. Потому что в последнее время она слишком часто звонила по этому номеру. Пока в телефоне шли гудки, Дели терла глаза большим и указательным пальцами. Как только трубку сняли, она убрала руку и машинально напустила на лицо натянутую улыбку. – Привет, мам, это я. – Плечи ее опустились вместе с уголками рта после сошедшей с лица улыбки. – Да, знаю, но я задержалась на работе. Нет, не знаю, сколько еще придется просидеть. Мэдди в порядке? Да, уверена, что есть, но… Так она там? Знаю, что поздно, потому и… Дели закрыла глаза, слушая бросающий обвинения голос, безжалостный, как бормашина. – Да, понимаю. И очень благодарна вам с папой. Нет, знаю, что не делала, но тогда все происходило по-другому. Для начала, папа не был… Слушай, может, сейчас не надо? Просто дай трубку Мэдди. Она еще не спит, я ее слышу… Она моя дочь, и я хочу с ней поговорить. Нет, не рявкаю, просто выдался долгий день, поэтому… Да, спасибо. Дели наклонила голову, закрыла глаза и стала ждать. В трубке раздался другой голос, юный и звонкий. Лицо Дели расплылось в улыбке, столь же сердечной, как натянута была предыдущая. – Привет, дорогая, как ты? Как прошел день? Нет, мама пока не приедет домой, поэтому придется снова переночевать у бабули с дедулей. – Улыбка ее становилась все шире, пока она слушала. – Ух ты, вот это да! Зебра! Вот что я скажу: держи ее при себе, а завтра мы найдем местечко, куда ее пристроить. Идет? Усталости Дели словно не бывало, но как только на заднем плане снова послышался первый голос, улыбка начала сходить с ее лица. – Да, слышу. Ладно, дай трубку бабуле. Да, я тоже тебя люблю, дорогая. Спокойной ночи. Да, веди себя хоро… – Улыбка совсем исчезла, когда заговорил первый голос. – Я еще… Нет… да, но… Ладно, утром позвоню. Сбросив вызов, Дели словно сдулась. Она смотрела прямо перед собой, потом убрала телефон и сняла со спинки стула висевший там жакет. Пора идти. Не только она задержалась после работы в офисе с открытой планировкой, однако Дели оказалась одной из последних. Оставался еще Джамаль, он скрючился перед монитором и, как всегда погруженный в себя, барабанил по клавиатуре. И Лорин, наклонившаяся к экрану. Рыжеволосая женщина смерила Дели змеиным взглядом, когда та прошла мимо. И, как это стало теперь обычным, они как бы не заметили друг друга. Сучка. Дели отправилась в подвальный этаж на лифте. Обычно она спускалась по лестнице, но эти чертовы туфли ее просто убивали. В них ноги выглядели просто потрясающе, но, господи боже, расплачиваться приходилось болью в ступнях и в пояснице. Когда двери закрылись и старая кабина начала спускаться, Дели снова подумала о Ионе Колли. Было в нем что-то притягательное. Вполне стройный, как она заметила еще в больнице, даже увидев его в мешковатой футболке и спортивных брюках. Да и на лицо симпатичный. Видит бог, встречалась она с типами и похуже. Гораздо хуже. Но было в нем и что-то еще. Какая-то ранимость, отчего ей хотелось… «Ну, может, надо подождать, пока что-то из него выжму», – с улыбкой подумала она. Когда лифт доехал до подземной парковки, Дели поддернула повыше висящую на плече сумочку. Двери открылись, и в нос ударил запах сырости, резины и выхлопных газов. Каблучки звонко защелкали по бетону, когда Дели зашагала к парковочному месту, где оставила машину. Оно находилось в самом конце, а из-за низко нависающего потолка и тусклого света казалось еще дальше. На парковке стояло несколько автомобилей, не очень много. В здании арендовало офисы множество фирм, финансовых и страховых компаний, чьи сотрудники задерживались даже дольше, чем она. Было что-то жалкое в этих одиноко стоящих машинах, какая-то неуверенность, скорее всего обусловленная усталостью женщины, а не поздним временем. Дели прошла половину парковки, когда услышала, как кто-то кашлянул. Негромко, словно пытаясь приглушить звук. В пустом подвале он усилился, отражаясь от стен, так что было невозможно определить, откуда он донесся. Дели не обратила бы на него внимания, если бы… кашель не раздался вроде как впереди. Оттуда, где свободных мест оставалось больше, чем машин. Начало покалывать затылок, отчего тоненькие волоски зашевелились, как от ветерка. Но воздух в рукотворной пещере стоял затхлый. Дели сбавила шаг, мысли начали путаться. Парковка освещалась не очень хорошо, но обычно Дели этого не замечала. Однако теперь она четко видела темные ниши и углы, куда не проникал свет. Одна из ниш оказалась рядом с ее машиной. – Э-эй? Она испугалась своего звонкого и быстро смолкшего голоса. Ой, вот чушь-то. Но там явно кто-то таился. И где же он? В свое время Дели посещала дома для неимущих, в одиночку прорывалась сквозь толпу буйных демонстрантов и брала интервью у бандитов. Никто и ничто ее не пугало, однако теперь привычная уверенность почти покинула ее. – Если там кто-то есть, отзовись. Она подождала, пока в тишине стихнет эхо ее голоса, а потом полезла в сумочку. Схватив телефон одной рукой, другой она сжала маленький спрей с духами, который всегда носила с собой. Издалека он походил на перцовый баллончик и мог бы сгодиться вместо него, если брызнуть гаду прямо в лицо. – Предупреждаю, у меня слезогонка, – сказала Дели, включая в телефоне видеокамеру. – И я веду прямой стрим в интернет. Если что, тебя все соцсети увидят! Так что решай. Она помахала телефоном в сторону темного пятна. Ей ответила только редкая капель из дренажной трубы. Ладно, хорошо. Выставив перед собой телефон, Дели двинулась к машине. Ей стало стыдно, когда она представила, как выглядит со стороны. Однако Дели слишком часто стояла за оцеплением на местах преступлений и делала репортажи об убийствах и нападениях, чтобы думать, что с ней подобное никогда не случится. В любой день глупость может обернуться гибелью. Подходя к машине, Дели спрятала духи в сумочку и вынула ключи. «Фольксваген» пикнул и мигнул фарами, когда она открыла его за несколько метров. Притихшая парковка насмехалась над ней тенями и темными углами. Никто не набросился. И вот девушка уже открыла дверь, скользнула на сиденье и захлопнула дверцу. Ободряюще щелкнули замки.