– Блин… Она с облегчением выдохнула, обмякнув, когда спало напряжение. Руку, долго сжимавшую телефон, свело, но Дели отпустила его только теперь. Внезапно вздрогнув, она обернулась, взглянула на заднее сиденье и снова расслабилась, увидев, что там пусто. Ну ты и дерганая. Дели грустно улыбнулась, представив, как она, наверное, выглядела, шагая к машине с телефоном в вытянутой руке. Как священник в фильме ужасов, отгоняющий распятием вампиров. Господи, надеюсь, что никто не проверит видео с камер. При этой мысли она захихикала, потом включила двигатель и медленно выехала со стоянки. Охвативший ее несколько мгновений назад страх остался в прошлом, а сама мысль о том, что из темноты за ней следили, казалась бредовой. Когда она прижимала карту-ключ к шлагбауму, в мыслях ее уже проигрывалась предстоящая встреча. Рев двигателя смолк, и стоянка снова погрузилась в тишину. Один из светильников на потолке мигнул и зажужжал. Снова закапала вода, рисуя в темноте одинокий звуковой узор. Когда рассеялся дым из выхлопной трубы, в темном дверном проеме показалась фигура. Держась в тени и вне поля зрения камер, она неслышно миновала шлагбаум и исчезла во тьме. Глава 13 Иона застонал, прикрыв глаза рукой. Господи, сколько же он вчера выпил? Давно он не чувствовал такого похмелья. Во рту так пересохло, что болело. И не только там – везде. От лежания легче не станет. С трудом сев, Иона подождал, пока чуть утихнет грохот в голове, потом спустил ноги на пол. Он немного посидел, оттягивая момент, когда придется встать. Потянувшись за костылями, заметил, что на обычном месте их нет. Оглядевшись по сторонам, он увидел, что они лежат на полу у входной двери, и никак не смог вспомнить, почему оставил их там. Иона встал, опираясь на прикроватную тумбочку, и запрыгал за костылями. Потом зашел в ванную, проглотил две таблетки парацетамола и выпил два стакана воды. Организм требовал сэндвича с беконом, но Иона подавил в себе это желание и почти час делал гимнастику: сначала разминку по указаниям физиотерапевта, затем ограниченный набор упражнений, которые у него получались с поврежденной ногой. От этого голова загудела еще сильнее, но по мере того, как он разогревался, боль начала отпускать. С похмелья или нет, Иона чувствовал, что теперь он может даже больше, чем неделю назад, – к нему постепенно возвращались силы и уверенность в себе. После упражнений он взмок и запыхался, но более-менее пришел в себя. От горячего душа стало еще лучше. Идти утром никуда не требовалось, так что, выпив стакан апельсинового сока, он окончательно задавил похмелье жареным беконом, яйцами-пашот с гренками и черным кофе. Попивая вторую чашку кофе, он отметил, что единственное, что он вынес из вчерашнего вечера в компании Уилкса, – это то, что алкоголь и костыли сочетаются куда хуже, чем он представлял. О Гевине он больше ничего не разузнал. Уилкс почти весь вечер предавался воспоминаниям о своих подвигах во время службы в полиции. Однако Иона чувствовал, что тот недоговаривал и умалчивал о чем-то куда боле серьезном, чем отстранение от должности. После общения с Уилксом Иона увидел яркую картину того, как сильно на Гевина давили в последние недели и дни перед гибелью. По крайней мере, теперь Иона куда лучше понимал язвительные ремарки Флетчера о профессиональных достижениях Гевина и его выводах. Ионе оставалось узнать, что именно инспектор имел в виду. И решить, что с этим делать. Ход его мыслей прервал мелодичный сигнал телефона: пришло сообщение. «Просто проверяю, все ли в порядке. Отвечать не нужно. М.». Иона ощутил угрызения совести. Майлз и его жена Пенни вели неформальную группу поддержки потерявших детей родителей. Они использовали очень широкое определение «потерявших», включающее все, от утраты и исчезновения до отчуждения в семье. Их дочь, единственный ребенок, умерла двадцать с лишним лет назад, и помощь другим людям стала для Майлза и Пенни способом одолеть горе. С течением лет Иона все реже заходил в группу, но Майлз всегда оставался на связи, готовый поговорить или – что случалось чаще всего – просто выслушать. Совесть принялась мучить Иону еще сильнее, когда он понял, как давно им не звонил. Наверное, больше года. Почти два, если честно. Он даже не знал, существует ли до сих пор эта группа поддержки. Майлзу и Пенни сейчас уже под семьдесят, может, больше. А Майлз очень внимательно следил за новостями, так что видел, как фамилия Ионы промелькнула в прессе, и знал, что ему нелегко. Надо им сообщить, что все нормально, а не заставлять их спрашивать. Они этого заслуживают. Решив сделать это прямо сейчас, Иона начал звонить Майлзу. Резкий звонок в дверь не дал ему до конца набрать номер. Иона быстро написал: «Все хорошо, позвоню». Потом потянулся за костылями. В дверь снова позвонили. – Да иду же, иду! – отозвался он. Иона раздраженно застучал костылями по коридору и заглянул в дверной глазок. Искаженное выпуклой линзой, на него смотрело изуродованное лицо. Иона прислонился лбом к двери. Отлично. Он выпрямился и открыл дверь. На лестничной площадке стояли Флетчер и Беннет в мокрых от дождя плащах. – Можно войти? Иона отступил на шаг, впуская их в квартиру. Он едва дождался, пока закроет за ними дверь, и тотчас спросил: – Вы нашли Стокса? – Спасибо, не откажусь от кофе, – ответил Флетчер и без приглашения направился в кухню. Когда Иона, ковыляя, нагнал их, инспектор уже отодвигал от стола стул, со спинки которого спущенным парусом свисал плащ. – Мне две ложки сахара. Лицо Беннет оставалось бесстрастным. Она села на стул рядом с инспектором. – Скажите, вы его нашли? – Не совсем. – А именно? Инспектор сел и устроился поудобнее. – Разговор пойдет легче, если вы поставите чайник. Иона не двинулся с места. – Тогда зачем вы пришли? Флетчер кивнул помощнице: – Покажите ему. Та извлекла из сумки тонкую папку и вынула из нее несколько больших глянцевых фотографий. Пролистала их, выбрала две и положила на стол перед Ионой. – Это снимки, сделанные во время наблюдения, которые мы обнаружили в компьютере Маккинни. Отдельные части увеличены, – пояснила Беннет, откинувшись на спинку стула. – Судя по датировке файла, фото сделаны за две недели до его гибели. Там их оказалось много, но общую картину вы себе представляете. Основная фотография была полноцветной. На ней запечатлели стойку в пабе, где вдоль длинного зеркала в богато украшенной раме выстроились бутылки и бокалы. На высоких табуретах стояли или сидели несколько посетителей, но в глаза Ионе бросился лишь один из них. Высокий широкоплечий мужчина с бритой головой и в джинсовой куртке. Он низко склонился над стойкой спиной к объективу, уставившись в бокал. Над воротником куртки виднелись вытатуированные на загривке черные линии паутины. Увеличенная часть фото показывала зеркало, в котором четко отражалось лицо мужчины. Мрачное, угловатое, с тонкогубым вялым ртом и глубоко запавшими глазами. Лицо это принадлежало Оуэну Стоксу. Иона вздрогнул, когда у Беннет внезапно зазвонил телефон. Она посмотрела на дисплей, затем на Флетчера. – Я отвечу. Она вышла в коридор, закрыв за собой дверь. Флетчер окинул Иону кислым взглядом. – Колли, если вы не думаете заваривать чай или кофе, то, бога ради, сядьте. Не стойте столбом, это действует мне на нервы. Иона решил было постоять, потом подумал, что это глупо, и присел. – Зачем вы это мне показываете? – Назовем это контекстом. Ваш друг Маккинни следил за Стоксом до вашей милой встречи на Скотобойной набережной. – Флетчер умолк и впился в Иону вопрошающим взглядом. – Полагаю, вам нечего больше добавить по этому поводу? – Я уже рассказал вам все, что знаю. Флетчер кивнул, словно ожидал этих слов. Достав из папки еще две фотографии, он подвинул их через стол и молча откинулся на спинку стула. Это оказались черно-белые кадры с уличных камер видеонаблюдения. Их явно сделали вечером на одной и той же пустынной дороге, хотя и с разных камер, судя по точкам съемки. Изображение выглядело зернистым и размытым, но Иона сразу узнал на нем Оуэна Стокса. Тот был в той же куртке и джинсах, что и на первых фото, но теперь на его бритой голове красовалась темная бейсболка. На одном из снимков он шел лицом к камере, а на другом удалялся от нее. Он шел, опустив плечи и голову, козырек кепки закрывал лицо. Но в попытках скрыть его он оголил шею. Над воротником ясно проступали расходящиеся в стороны линии вытатуированной паутины. – Ладно, это снова Стокс. – Иона положил фотографии на стол и пожал плечами. – Не понимаю, что еще я должен на них увидеть. Флетчер протянул руку и постучал пальцем по временной метке на одном из фото. – Это снято в Илинге примерно в половине двенадцатого вечера за день до гибели Маккинни. Неподалеку от его квартиры. По телу Ионы побежали мурашки. – Стокс знал, где жил Гевин? – Похоже на то, верно? – У Флетчера заслезился глаз. Он вынул из кармана салфетку и промокнул его. – Выходит, вы знаете, что дома он больше не жил? – Знаю со вчерашнего дня. – Иона все еще пытался вникнуть в увиденное. – Получается, что Стокс знал, что Гевин за ним следил? – Знал или наносил ему светский визит. По-дружески заглянул на чашку чая. Иона оторвал взгляд от фотографии. – Вы шутите? – Случались и более странные вещи. – Флетчер указал рукой на фото. – Это лишь доказывает, что тем вечером в пакгаузе Маккинни и Стокс знали, с кем каждый из них имеет дело. Как и почему – вопросы остаются открытыми. – Нет. Не может быть, чтобы Гевин работал вместе со Стоксом. Никак не может. – Иона затряс головой, стараясь как можно быстрее прогнать эту мысль. – Стокс наверняка понял, что за ним следят, и вел Гевина до самого дома. Если это о чем-то и говорит, то только о том, что в пакгаузе, скорее всего, организовали подставу. Стокс мог нарочно заманить туда Гевина. – Это одна из версий. Что-то в голосе Флетчера не позволило Ионе возразить. Он смотрел, как инспектор доставал из папки очередную фотографию. Снова с уличной камеры и опять вечером, на ней также фигурировал только Стокс с большой сумкой на плече. Но местность была другой, и Иона замер, когда узнал современные дома в престижном районе. – Это улица, на которой живут Мари и Гевин, но я не… Он осекся, его накрыло ледяной волной шока, когда Иона увидел временную метку. Вчера днем. – Снимок сделан примерно в то же время, когда произошло ограбление, – произнес Флетчер. – Что, возможно, объясняет сумку на его плече. Однако я отчего-то не могу представить, что он заварил всю эту кашу ради кражи у подростка лэптопа и игровой приставки. Мысленно Иона словно ударился о стену.