Стивен опустил голову на руки. Неожиданно Элизабет почувствовала себя одинокой. А ведь они должны быть единой командой. И вдвоем бороться за жизнь их дочери. Но ее муж предпочел уйти с ринга. – Роберт, скорее всего, уже позвонил в банк и своему бухгалтеру, – сейчас она говорила с его макушкой, – и всем остальным. А может быть, он уже сделал свое предложение. – Стивен встал с кровати и отошел в сторону. Элизабет не отставала. – Стивен, да что, черт возьми, с тобой происходит? Мы должны сделать все для того, чтобы спасти нашего ребенка. – Убив ради этого чужого? – Он повернулся к ней лицом. Элизабет отступила на шаг. Хотя муж и произнес эти слова, глаза его были совершенно пустыми. – Стивен, я не… то есть я хотела сказать… – Я просто не могу понять, что мы должны сделать. Это абсолютное варварство. – Муж опять отвернулся от нее. В его голосе не хватало эмоций, поэтому она не поверила в эти слова. – Сколько, Стивен? – спросила Элизабет. – Сколько денег мы можем собрать, чтобы сохранить жизнь нашей дочери? Стивену не удастся отвертеться от ответа на этот вопрос. Он опять сел на кровать. Его глаза бегали по комнате, как случалось с ним всегда, когда он начинал терять терпение. – Стивен, отвечай мне. Сколько ты готов заплатить за жизнь Эми? Его глаза заблестели. Очень хорошо. Ей и нужен эмоциональный ответ, который больше соответствует его сути. – Не знаю. Все это сложно. – Совсем нет. Ты же знаешь, чем мы владеем. – Элизабет, сейчас уже поздно, – сказал муж, избегая ее взгляда. – Давай же, Стивен. У нас ведь есть деньги на депозите? – Лиз, прошу тебя, хватит. Ты ничего не понимаешь в финансах! – рявкнул он. – Не говори так со мной. – Элизабет приблизилась к мужу. – Как быстро мы сможем организовать закладную на дом? – Лиз, прекрати. Это безумие. – Если мы продадим машины и драгоценности, то получится… – Лиз, я в последний раз прошу тебя прекратить этот бред. Элизабет замерла, поняв, что он так до сих пор и не ответил ни на один из ее вопросов. Стивен стоял у окна, и она видела, как напряглись его плечи. Лучше всего оставить его сейчас в покое. Но она не может сделать этого. Элизабет встала перед ним и заставила посмотреть себе в глаза. – Скажи мне, Стивен, во сколько ты оцениваешь нашего ребенка? Она еще успела заметить, как изменились его глаза, прежде чем он нанес ей первый удар по рту. Глава 58 Пятимильный отрезок дороги от Пэдмора до Недертона был местами покрыт льдом. Не один раз заднее колесо мотоцикла почти срывалось в занос, а подъем по холму, ведущий к дому, больше напоминал лыжный слалом. И тем не менее Ким преодолела это расстояние всего за девять минут. Оставляя Дженни Коттон свои координаты, она совершенно не рассчитывала на то, что женщина позвонит. Коттон уже ждала ее в дверях, закутанная в белый купальный халат и с телефоном, стиснутым в руках. Застывшее, как бы замерзшее выражение на ее лице не имело никакого отношения к температуре на дворе. Ким сняла шлем и увела женщину в дом, плотно прикрыв за собой дверь. – Спасибо, что приехали… Я просто не знала, что… – Всё в порядке, – успокоила ее Стоун. – Вы всё сделали правильно. Ким не удивило, что телефон все еще был у Дженни. Положа руку на сердце, она бы тоже никому его не отдала. Двигалась женщина чисто механически – было видно, что она в глубоком шоке. По пути споткнулась об один из стульев. Протянув руку, Ким поддержала ее, а затем заставила сесть. Ей самой нужно было выпить что-то горячее и сладкое, но женщине, которая сидела перед ней, это было нужнее. Ким вышла на кухню и наполнила чайник. Потом разыскала кофе, молоко, кружки и подсластитель. – Я была уже так близка… – прошептала женщина, когда вскипевший чайник отключился. Ким повернулась к ней. По щекам Дженни беззвучно текли слезы, а она все не отрывала глаз от телефона в руках. – Близки к чему? – уточнила Стоун, хотя ее внутренний голос дал ей ответ еще до того, как ей ответила Дженни. – К покою, – сказала та, поднимая на Ким глаза. Инспектор поставила на стол кружки и села. – Это не ответ, – мягко проговорила она. – Ответ, если вы не знаете самого вопроса. Ким подумала, что, кажется, Альберт Эйнштейн сказал: «Жизнь не стоит проживать вообще, если ее не для кого прожить». Сейчас перед ней сидело живое воплощение этой максимы. Эта бедная, сломленная женщина попыталась жить без своего дитя, но не смогла этого сделать. Ким вытянула руку и нежно коснулась Дженни. – А вы уже прочитали послание? Женщина кивнула и прижала телефон к груди. – А можно мне посмотреть? – Ким протянула к ней руку. Дженни сдержанно вытянула свою. Ким взяла телефон из ее пальцев и нашла последнее сообщение. Оно не было послано ни с одного из номеров, которые похитители использовали в этот раз. Номера телефонов были написаны на доске над каждым из соответствующих посланий. Тексты и цифры навсегда остались в памяти Стоун. Текст был коротким и простым: Хочешь еще поиграть? Ким прикрыла глаза. В худшем случае это была одна из самых жестоких шуток, о которых ей только приходилось слышать, – попытка вытянуть деньги у женщины, полностью раздавленной горем. А в лучшем – матери предлагали поторговаться за тело ее мертвой дочери. В голове у Ким появилась картинка Элоизы, которую насильно выводят из сада Тимминсов. Тогда она сказала, что преступник еще не закончил с прошлыми… Может быть, она имела в виду именно это? Но Ким мгновенно отмахнулась от этой мысли. С любым сумасшедшим иногда случаются удивительные совпадения. Ким была офицером полиции и привыкла иметь дело с фактами. Она встала и задвинула стул. – Мне придется попросить у вас этот телефон на время. На лице Дженни появилось выражение ужаса. Ее глаза не отрывались от телефона, и Ким почувствовала, что больше всего женщине хочется выхватить у нее телефон и прижать его к себе. Пальцами правой руки Дженни хрустела пальцами на левой. – А есть хоть какой-то шанс, что вы сможете вернуть тело моей дочери домой? Ким ненавидела давать обещания, в выполнении которых она не была уверена, но одного взгляда на лицо, которое было так близко к отчаянию, ей хватило. – Если тело у них, то я найду его.