– Как вы думаете, кто-то из них уже вступил в контакт с похитителями? – Нет еще, – покачала головой Хелен. – Они все еще надеются, что вы каким-то чудом сможете вернуть детей. Да, Ким тоже на это надеялась. – А вы знаете о том, что прошлый раз выкуп был-таки выплачен? – Стоун склонила голову набок. – Не думаю, – покачала головой Хелен. – Обе семьи общались с похитителями и обменивались с ними предложениями, но мне кажется, что обмена деньгами так и не произошло. И все родители были в абсолютном шоке, когда Эмили нашли. Хелен подтвердила подозрения Ким. Теперь ей надо было, чтобы это же подтвердила вторая семья, так как ее внутренний голос подсказывал ей, что прошлое дело закончилось совсем по другой причине. – Дженни Коттон уверена, что вторая семья заплатила деньги, – сказала Ким. – И ее можно понять. Их дочь осталась жива, а ее – нет. Но это совсем не убедило Хелен. – Я бы узнала об этом. Ведь поведение второй семьи сильно изменилось бы. Такую надежду удержать в себе просто невозможно. – Так почему же, по вашему мнению, одна из девочек была освобождена? Прежде чем ответить, женщина заколебалась. – Руководитель следственной группы думал… – Хелен, – начала Ким, и ее глаза превратились в щелки. – Я ведь не руководителя спрашиваю. Если этот ваш руководитель сказал бы мне, что я женщина, то я сбегала бы в ванную и перепроверила его слова… Я спрашиваю ваше мнение. – Мне кажется, что-то случилось у самих похитителей. Я мозги сломала, пытаясь понять, что было не так с нашей стороны, но так ничего и не придумала. – Ну что ж, благодарю вас, Хелен. Завтра мы сможем поговорить поподробнее. Постарайтесь отдохнуть. Шестнадцатичасовые рабочие дни уже оставили свои следы под голубыми глазами женщины. – Обязательно, мэм, и вам того же желаю, – сказала она, выходя из комнаты. – Послушайте, Хелен, из простого любопытства: какая, по-вашему, пара сломается первая? Психолог задержалась на пороге. – Элизабет и Стивен, – ответила она без колебаний. Ким не стала спрашивать, почему она так решила. Ей этого было не надо, потому что ее внутренний голос говорил о том же. Жестом Стоун отпустила Хелен. – Увидимся… Ее слова прервал звонок ее мобильного телефона. Номер был незнакомый. Хелен продолжала стоять на пороге комнаты. – Детектив-инспектор Стоун, – произнесла Ким в трубку. На другом конце провода стояла тишина. Ким махнула Хелен, чтобы та уходила. – Алло, с кем я говорю? – спросила она. Полное молчание. Боже, как же она ненавидит этих телефонных придурков. – Если вам некуда девать время, то советую вам взять… – Инспектор… – Что-то в этом совсем тихом голосе показалось Ким знакомым, но что именно, она не могла понять. – Кто это? – спросила еще раз Стоун, непроизвольно прищурив глаза. – Это… это Дженни Коттон. Я… э-э-э… я подумала… Ким была уже на ногах. – Миссис Коттон, у вас что-то случилось? – Это все телефон. Тот, другой телефон. Мне прислали послание. – Ничего не делайте, миссис Коттон, – сказала инспектор. – Я уже еду. Глава 57 Измученная Элизабет сидела на краю кровати. Всем своим телом она ощущала напряжение прошедшего дня. Но ее мысли не знали покоя. Они летели и сталкивались друг с другом, как в гонке стандартных автомобилей. Элизабет сильно скучала по детям. Ей не хватало теплоты и нежности Эми и дерзких шалостей Николаса. Она чувствовала себя так, как будто детей у нее отобрали. Из ванной комнаты, примыкавшей к спальне, вышел Стивен. Он положил вещи на стул, который стоял рядом с чемоданом. Элизабет повернулась и взяла в руки его джинсы. – Нам надо хотя бы обсудить это, – негромко сказала она. Стивен возился с часами и предпочел промолчать. Теперь женщина взяла его небесно-голубую рубашку. – Стивен, мы не можем притворяться, что ничего не произошло. Мы пытаемся не говорить об этом вот уже двадцать четыре часа, но разговор неизбежен. Элизабет прижала рубашку к телу, чтобы сложить ее. С каждым произнесенным словом она все яснее и яснее осознавала, что совершает предательство. – Ты что, хочешь, чтобы мы жили в их доме, – вздохнул муж, – ели их еду, спали в их кровати и при этом обсуждали, сколько мы можем заплатить, чтобы их дочь убили? – Ты сам читал письмо. Это будет или их, или наша дочь. – Руки Элизабет вцепились в рубашку. Она знала Чарли с того момента, как девочке исполнилось четыре года, и любила ее, как свою племянницу, но не как дочь. Любовь к Чарли была на порядок слабее. Ее собственная дочь не была такой непоседой. Безмятежность Эми была спокойной и невозмутимой. Она всегда позволяла Чарли быть лидером во всем – ей было достаточно того, что они просто вместе. И где бы они ни были сейчас, Элизабет молилась только о том, чтобы их не разлучили. Она была честна сама с собой и признавала, что Чарли была самой сильной из них двоих. Как раз неделю назад в сухом бассейне[47] старший мальчик врезался в Эми, и та вверх тормашками упала на землю. Элизабет занялась небольшой ранкой на локте дочери, но краем глаза наблюдала за действиями Чарли. Та подождала, пока мальчик не оказался на самом верху спуска в настоящий бассейн. Здесь он стал стучать себя кулаками в грудь, как Тарзан, а Чарли изо всех сил врезалась в него, да так, что он покатился по спуску головой вперед. При этом она громко выкрикнула: «Извините!» Да простит ее господь, но Элизабет надеялась, что Чарли и сейчас защищает Эми, как делала это всегда. Однако эта надежда не помешала ей продолжить разговор. – Мы должны хотя бы обсудить это, Стивен, – прошептала она, ненавидя себя за каждый произнесенный слог. Элизабет говорила о приговоре одному ребенку ради спасения другого. Ее собственного. Но у нее реально не было другого выбора. – Я должна знать, сколько мы сможем предложить. Ну наконец-то слова, которые постоянно застревали у нее в горле, были произнесены. Элизабет знала, что никогда не сможет взять их назад. – Ты не можешь говорить такие вещи серьезно. Неужели ты сможешь так поступить с ними? – А ты что, не хочешь, чтобы Эми вернулась? Всепоглощающее беспокойство Стивена о судьбе их второго ребенка выводило Элизабет из себя. Она любит своего мужа, но хорошо знает его слабые места. Почему он все еще не послал их предложение? – Ты готов позволить нашей дочери умереть? – Она повернулась к мужу. Тот сглотнул и отвернулся. Бросив рубашку, Элизабет подошла ближе. – Ты что же, думаешь, что на другом конце холла они сейчас не говорят о том же самом?