– Приехал поприсутствовать на брифинге, Стоун. Отставить. От облегчения Ким чуть не упала в кресло, но смогла устоять на ногах и представила своему начальнику Мэтта и Элисон. Оба пожали ему руку и поклонились. Вуди отступил в угол комнаты, где и остался стоять, опершись на дверь. Его тело было прямым как палка, а руки он скрестил на груди, закрыв знак какого-то спортклуба на светло-синей футболке. Спасибо тебе, господи, что он не появился в мундире. Хотя гражданская одежда совершенно не смотрелась на Вуди, она больше подходила к окружающей обстановке. Ким не сомневалась, что, прежде чем появиться в Управлении, Вуди заедет домой и переоденется. Она повернулась к нему спиной и кивком предложила Стейси продолжать. – Мне удалось разыскать адрес второй семьи, командир. Это было совсем не просто. – Перешли его на телефон Брайанта, – распорядилась Ким. – От телефонных провайдеров все еще ничего, – продолжила Стейси. – Один даже заблокировал мои письма как спам. Думаю, что у него ничего для нас нет. Что касается ясновидящей, то о ней очень мало сведений. Парочка критических статей, но, черт возьми, они есть даже у «роллингов»[48]. Местным жителям нравятся ее представления в Сивик-холле, но, помимо этих выступлений, я не нашла никаких дополнительных источников дохода: ни книг на «Амазоне», ни аудиокниг, ни дисков – ничего. За входной билет она берет пятерку, из которой половину жертвует Королевскому обществу борьбы с жестоким обращением с животными. Ни «Фейсбука», ни «Твиттера», ни других социальных сетей. Ничего опасного, что я могла бы… – Минуточку, – сказала Ким, услышав сигнал своего мобильного. Это было послание от Китса, которому, по-видимому, сегодняшним утром тоже не спалось. С трудом верилось, что они только вчера вместе посещали место убийства Инги. – Кев, вскрытие в девять. Сержант кивком дал понять, что все понял. Он там будет. – Что-то еще, Стейси? Девушка покачала головой. К посланию были прикреплены фотографии с места преступления. Ким открыла первую и передала телефон Элисон. – Прокрутите до фото с татуировкой. Кто-нибудь в комнате наверняка знает, что это такое. – Ночью мне звонила Дженни Коттон. – Ким повернулась лицом к сотрудникам. – Она тоже получила послание. Шум в комнате показал, насколько все удивлены. – Телефон находится у мистера Уорда, на случай, если будут еще послания. Текст очень короткий и прямой – в нем ее спрашивают, не хочет ли она продолжить игру. – Боже, какая жестокость, – покачал головой Брайант. – А может быть, это пранк?[49] – предположил Доусон. – Сложно сказать, – пожала плечами Ким. – Послание поступило не с известных нам номеров, но он каждый раз использует новый, так что это нам мало поможет. – А вы считаете, что это «наш» выродок? – Стейси наклонилась к Ким. – Дженни хранила телефон в течение тринадцати месяцев в надежде, что тот снова зазвонит. – Ким вздохнула. – Тот факт, что звонок раздался как раз в то время, когда исчезли две наши девочки, не простое совпадение. Сложно поверить и в то, что это случайный пранк. О Чарли и Эми никто не знает. – Командир, мы что, думаем, что… – Доусон поймал взгляд Ким. – Нет, Кев, не думаем. Если Сьюзи Коттон играет во всем этом хоть какую-то роль, то самое большее, на что мы можем надеяться, – это возврат тела. В комнате повисла тишина. Все понимали, что Ким имеет в виду. Для Дженни Коттон это и так было бы концом всех надежд. – Какой кошмар, – сказала Элисон, возвращая телефон Ким. Та согласно кивнула. – Думаю, что мы можем на сто процентов согласиться, что это работа нашего объекта номер два. Есть какие-то мысли? – обратилась инспектор к бихевиористке. – Если он и известен полиции, то за бесчеловечные, жестокие преступления. Он также может быть мясником или относиться к профессии, каким-то образом связанной с убийствами. Может быть, мы даже ищем бывшего военного. – Солдата? – переспросил Брайант. – Продолжайте, – подбодрила Ким. Элисон утвердительно кивнула. – Хорошо задокументирован тот факт, что до последнего времени лучшим оружием в вооруженных силах считалась ненависть. Солдатам вбивали в голову ненависть по отношению к врагам, с тем чтобы свести на нет муки совести за отнятые жизни. Если вы ненавидите владельца жизни, то вам легче ее уничтожить. Гнев и агрессия являются столпами военной жизни, но, чтобы создать эффективную машину для убийства, вам прежде всего надо лишить солдата человеческих чувств. Надо лишить его способности сопереживать, понимать, прощать. Иначе враг, умоляющий о пощаде, может заставить солдата заколебаться всего на мгновение, которого хватит на то, чтобы лишить его оружия и положить все отделение. И все это вполне логично, пока солдат не возвращается к мирной жизни. Вбитый в него образ мыслей – это не временное явление. Это не что иное, как измененное сознание. И вдруг враг неожиданно исчезает. И отцы-командиры – тоже. Так же, как и сослуживцы, объединенные единой целью. А после этого общество говорит солдату, что все, что он делал раньше, – неправильно. Что убивать неправильно, быть жестоким тоже неправильно. Но вы не можете просто стереть все, что было вложено в солдата, только потому, что теперь вы хотите, чтобы он жил в «правильном» обществе. Ненависть не исчезает. Она просто теряет ясную цель. Ким посмотрела на своих сотрудников. Элисон наконец удалось завладеть их вниманием. – Прошу вас, продолжайте, – попросила она. – Этот человек находит наслаждение в процессе убийства, что видно по телам Брэда и Инги. И он должен был этому где-то научиться. – Если объект номер два служил в армии, то он был бы там на своем месте и никогда, скорее всего, добровольно не демобилизовался бы. – Мы имеем дело с гребаным механизмом, – высказался Доусон. – Не совсем так, – пожала плечами Элисон. – У него есть свои слабые места, только они спрятаны глубоко внутри и имеют отношение только к его собственным ощущениям. Вернувшись в гражданское общество, он сейчас оказался на незнакомой ему территории. Скорее всего, он сбит с толку, растерян и считает себя брошенным на произвол судьбы. К сожалению, все эти эмоции только подпитывают его злобу. И если я права, то девочкам есть чего бояться, – тут Элисон повернулась к Ким. Той вовсе не требовалось дополнительного подтверждения этому. – Неужели он ничего не почувствует, причиняя боль невинным созданиям? Благослови господи вечный оптимизм Брайанта. Он всегда верит в то, что у каждого человека есть определенные границы, через которые он не может переступить. Ким не уставала удивляться, как, работая на такой работе, он умудрялся сохранять эту свою наивность. – Уже нет, – покачала головой Элисон. – После вскрытия продолжай свое расследование, – велела Ким Доусону. Тот кивнул, схватил куртку и направился к двери. Вуди дал ему пройти, но не стал закрывать дверь. – На пару слов, инспектор, – предложил он, выходя из комнаты. Покидая комнату, Ким услышала, как Брайант пропел первые такты похоронного марша. Она догнала старшего инспектора, когда тот подошел к своей машине, припаркованной возле пруда. – Вы знаете, что Болдуин практически ежечасно требует от меня отчетов о ходе расследования? Ким чуть не съязвила, что она обязательно передаст это похитителям, но вовремя сдержалась. – Вы понимаете, что здесь поставлено на карту? – спросил Вуди. – Жизнь двух девятилетних девочек, которых зовут Чарли и Эми. – И?.. – Сэр, при всем моем уважении, должна сказать вам, что вы напрасно тратите свое драгоценное время. И мое тоже. Для меня нет большей мотивации, чем надежда увидеть этих девочек целыми и невредимыми. Ничто в мире не может заставить меня работать быстрее, больше или тщательнее, чем я работаю, и если… – Я все это вижу, Стоун. Я только что ознакомился с тем, как вы ведете расследование, и мне нечего к этому добавить. – Тогда вы, сэр, занимайтесь политикой, а мне предоставьте заниматься девочками. – Ким примирительно улыбнулась. Поколебавшись, Вуди открыл водительскую дверь. – Просто верните их домой, Стоун, – произнес он, захлопнув ее. Ким повернулась и направилась в штаб. Там она забрала свой телефон, который уже прошелся по всем рукам. Большим пальцем нажала на экран, на котором появилось последнее фото, снятое на месте преступления. Наклонив голову, Ким увеличила его во весь экран. – Стейс, ты получила почту от Китса? – спросила она, помолчав. – Только что пришла. – Выведи фото на экран. С максимальным увеличением. Пока Стейси нажимала на клавиши, Ким встала у нее за спиной. – Перейди к последнему фото. Девушка сделала так, как ей велели. Ким указала на китайский иероглиф, который занял весь экран. – Ты видишь? Стейси всмотрелась в изображение и покачала головой. – Увеличь его еще больше. Иероглиф вырос в размерах.