Джулия Трумэн закончила загружать посудомоечную машину. Алан уже побывал дома, принял душ, побрился, поел и отправился на ежемесячную встречу с региональными руководителями его агентства по продаже недвижимости. Только ради этих встреч он раз в месяц оставлял их одних по вечерам. Обед прошел в почти полной тишине. Расстроенная Эмили все время молчала, а на все вопросы отвечала односложно. Алан несколько раз посмотрел на жену, которая в ответ только пожимала плечами. Джулия решила ничего не говорить ему о визите полиции. Он был уже в прошлом. Так же, как и похищение, и она хотела, чтобы все так и оставалось. Несмотря на все выпавшие на ее долю испытания, Эмили вовсе не была угрюмым и замкнутым ребенком. У нее была достаточно сбалансированная психика и не случалось резких и необъяснимых изменений настроения, поэтому Джулия решила, что на девочку так повлиял визит полицейских. Она знала, что Эмили все еще скучает по своей бывшей подружке. Фотоальбом, который они сделали вместе, всегда находился рядом с ее кроватью. А возможностей завести новых друзей у нее было не так много. Джулия понимала, что они с Аланом ограничивают социальную жизнь их ребенка. Эмили не посещала школу, и ей не позволялось пользоваться ни одной из социальных сетей. Джулия знала, что людей можно выследить через Интернет. Она специально проверяла. И хотя Джулия услышала все, что сказала ей женщина-офицер, она предпочла все это проигнорировать. Когда Алан уехал, женщина выключила телевизор и прошла на кухню, чтобы проверить охранную систему. Огни всех четырех секторов подмигивали ей. На экране не наблюдалось никакой активности. Джулия с облегчением вздохнула и направилась в свое уютное местечко. Эту маленькую комнатку она любила больше всего в доме. И не в последнюю очередь за то, что из нее была видна входная дверь. Джулия посмотрела на книжные полки и решила остановиться на романе Вэл Макдермид[65]. Прежде чем сесть, подумала, не стоит ли ей сходить и еще раз проверить Эмили. Ребенок пожаловался на головную боль и рано отправился спать. С того момента, как уехал Алан, Джулия уже один раз проверяла ее. Спальня была темной, но негромкий звук айпода подтвердил, что девочка заснула под одну из двух тысяч песен, записанных на гаджете. Джулия не стала его убирать. Записи, возможно, и хватит на всю ночь, но аккумулятор сядет наверняка. Не пойду, решила она. Дочери надо дать хоть немного свободы. В первые несколько недель после похищения Джулия спала в одной спальне с Эмили. Дом из-за спешки пришлось продать совсем дешево. А нынешний их дом уже какое-то время находился в картотеке фирмы Алана, и тот показал его Джулии. Его отдаленность, уединенность и охранная система последней модели заставили их сделать правильный выбор. Когда переезд завершился, Джулия перешла в свою собственную спальню, но практически ежечасно просыпалась и проверяла дочь. То же самое происходило и с камерами наружного наблюдения. Сразу после переезда наблюдение за этими камерами превратилось у Джулии в навязчивую идею. Это сейчас она проверяет их только каждые два часа. Женщина села и раскрыла книгу. Волнение никак не покидало ее и подкатывало к самому горлу. Она попыталась прочитать несколько страниц, но слова сливались в одно слово на каком-то неизвестном иностранном языке. Она не могла понять смысл того, что читает. Джулия пыталась убедить себя, что все это связано с дневным визитом полиции. Она закрыла книгу. Все совсем не так. Волнение достигало своей наивысшей точки всякий раз, когда она думала об Эмили. Джулия встала. Что-то здесь не так. Надо проверить Эмили еще раз. Ну и что, что дочь будет смотреть на нее с плохо скрытым выражением мученического страдания на лице. Пытаясь успокоиться, она поднялась по лестнице. Завтра ей будет лучше. Неожиданно в голову пришла мысль о том, что надо бросать курить. Она бросит со следующей сигареты, но эту она все-таки докурит. Дверь Эмили была в том же положении, в каком она ее оставила. Джулия осторожно открыла ее. Лежащее перед ней тело говорило о том, что все в порядке, но судороги в желудке утверждали обратное. Свет, падающий из холла, освещал ее спящую дочь. Из кровати раздавался голос Джастина Бибера. Женщина приблизилась к кровати и осторожно дотронулась до бедра дочери. Ее рука погрузилась во что-то мягкое. Сердце Джулии гремело, как барабан, полностью заглушая чуть слышные звуки музыки. Она зажгла прикроватную лампу. И в ее свете увидела то, о чем ее сердце уже давно догадалось. Эмили исчезла. Дом наполнился криком Джулии. Глава 76 – Ладно, ребята. Уже почти десять, и мы работаем не меньше пятнадцати часов. Пора закругляться. – Ким потерла лоб. Большего на данном этапе сделать было невозможно. Все стали прибирать свои рабочие места. – Оставьте. Я сама потом все сделаю. Брайант бросил на нее взгляд, который она проигнорировала. Последние несколько часов все они просматривали документы по старому делу, вчитывались в показания свидетелей и пытались разыскать хоть какие-то географические привязки. – Идешь, Мэтт? – спросил Брайант с порога. – Да нет. Остаюсь после уроков, – ответил переговорщик. Брайант улыбнулся и задержался в дверном проеме. Ким знала, что он смотрит на нее, но не ответила на его взгляд. Каждый пожелал спокойной ночи Мэтту. Ничтожные предатели. А он постепенно становится в команде своим. То свежий кофе приготовит, то еду принесет. На ее слабаков это, может быть, и подействует, но с ней такие шутки не пройдут. – И какова же ваша стратегия? – спросила Ким, когда они уселись друг напротив друга по разные стороны стола. – Только не говорите мне, что это не мое дело, потому что вы, черт побери, прекрасно знаете, что оно мое… – Вы так мило попросили меня, что, так и быть, я расскажу все. – Да неужели? – Ну да. Надо же вам помочь. Завтра утром я в первую очередь заставлю Стивена послать свое предложение. – А вы знаете, что у них нет денег? – Вы тоже это заметили? – Я же не идиотка. Скорее всего, Роберт тоже это знал, и именно поэтому он начал переговоры о двух девочках сразу. И я не могу его за это винить, хотя он и нарушил ваши планы. – Смотрите, вы опять мыслите эмоциональными категориями, забывая о логике. Ким почувствовала, как ее охватывает знакомое чувство раздражения. – Я смогла оценить его благородство, но награждать его за это вовсе не собираюсь. – Вы слишком эмоциональны и принимаете все слишком близко к сердцу, – пожал плечами Мэтт. – Не говорите глупостей, – огрызнулась Ким. – Правда? Тогда почему вы вытащили Стивена Хансона на улицу? – Мне не понравилось его рассуждение о черных мешках в присутствии всех остальных. – И это не имело никакого отношения к тому, что он избил жену? – уточнил Мэтт. – Семейные отношения этих двух пар меня не интересуют. – Знаете, я слышу слова, но не вижу убежденности в них. – Переговорщик поцокал языком. – У вас появилась личная заинтересованность. – Ничего подобного. Но даже если и так, то что в этом плохого? Подумав какое-то время, Мэтт кивнул. – Ну правильно. Вы совершенно справедливо вывели Стивена на улицу за то, что он сказал. Но Стивен – легкая добыча. Он – реальная задница и не нравится вам. А вот с Робертом вы могли бы так же поговорить? – Конечно, – ответила Ким, не задумываясь и зная, что говорит правду. Она никогда ни с кем не устанавливала близких отношений – это легко можно проверить по записной книжке в ее телефоне. – М-м-м, скажем так: по этому вопросу наши мнения расходятся. Ким подавила притворный приступ зевоты. – А теперь я хотела бы отойти ко сну. – С этими словами она многозначительно посмотрела на дверь. Мэтт молча собрал свои папки и вышел из комнаты. Ким не очень понравились его высказывания, особенно потому, что они совпадали с тем, что она раньше услышала от Брайанта. Нет у нее никакой личной заинтересованности в этом деле. Все, что ею руководило, – это упрямая вера в то, что она вернет Чарли и Эми домой. И других мыслей Стоун себе не позволяла, даже находясь один на один с самой собой. Обеденный стол выглядел как жертва урагана, пронесшегося по типографии. Ким начала уборку с рабочего места Брайанта. – Э-э-э, кажется, у нас появилась небольшая проблема. – В комнату вернулся Мэтт.