Руперт вернулся с мрачным видом. — Я оставил Марлоу с одним парнем в «Голове сарацина», — объявил он во всеуслышание и холодно добавил: — Он где угодно приживется, если дать ему шанс. Заседание возобновилось. Ширли-Энн предложила рассказать о новеллах Стенли Эллина, и все тепло приняли эту идею. Оказалось, что группа была лучше знакома с творчеством этого автора, чем она думала. Руперт и Джессика читали его знаменитое «Фирменное блюдо», а Полли, которую нельзя было недооценивать, сообщила, что на ее полках есть «Восьмой круг» и «Цитадель». К счастью, никто не читал «Метод Блессингтона». — Что такое метод Блессингтона? — спросила Джессика. — Это связано с сюжетом рассказа. Лучше я не буду говорить. — Он длинный? Может, вы нам почитаете? Времени волне достаточно. Мы часто читаем вслух, но обычно только короткие отрывки. К счастью, Ширли-Энн нравилось читать вслух. В школе она два года подряд получала премию мисс Крэнвелл за чтение библейских текстов. Спустя некоторое время все «Ищейки» уже знали про ужасный метод Блессингтона, который практиковался в Обществе геронтологии. — Вы прекрасно читаете, но рассказ не в моем вкусе, — заметила Полли, когда Ширли-Энн закончила. — У меня от него мурашки по коже. Джессика вставила: — У него все истории такие. В этом и смысл. — Знаю, милая. Я читала его романы. Но тут совсем другое дело. Боюсь, скоро я сама стану для какого-то старой родственницей. — Старики здесь ни при чем, — возразила Джессика. — Идею рассказа можно отнести к каждому, кто так или иначе чувствует себя неполноценным: к безработным, психически больным, людям с сексуальными отклонениями, расовым меньшинствам. Руперт засиял от удовольствия: — Неужели у меня нашлась союзница? Вы абсолютно правы. Долг писателя — тыкать носом благодушных обывателей во все мерзости, которые творятся в нашем обществе. — Я этого не говорила. Руперт широко улыбнулся: — Зато я сказал это за вас, крошка. Джессика вспыхнула и возмущенно ткнула в него пальцем. — Я вам не крошка — и не смейте меня учить, старый пень! Я не нуждаюсь в том, чтобы за меня кто-то говорил. Я сама могу сказать все, что считаю нужным. Руперт повернулся к Майло: — Нет, вы только послушайте! Требовалось срочно разрядить обстановку. Майло посмотрел на Полли. — Кажется, теперь моя очередь представлять прочитанную книгу? Я захватил «Человека-призрака». — Хорошая идея, — одобрила Полли. — А потом мы все вместе споем «Боже, спаси детей», — предложил Руперт. — С какой стати? — нахмурилась Полли. — Почему бы нет? Раз уж вы хотите превратить наш кружок в воскресную школу, давайте будем петь церковные гимны. — Не надо меня учить, — возразила Полли, позаимствовав эту фразу у Джессики. — Избави бог, мадам, не то меня выгонят за дверь, как мою бедную собаку. Я не хочу провести остаток вечера в «Голове сарацина». Полли спрятала улыбку: — Можете начинать, Майло. Мы уже достаточно наслушались Руперта. Майло сделал глубокий вздох, словно приготовившись к длинной речи. Улыбки на лицах слушателей погасли. Он начал: — Убийство происходит в запертой комнате. Когда ее открывают, внутри нет никого, кроме жертвы. Роман-загадка в наилучшем виде. Никто не вложил в этот жанр больше блеска и ума, чем Диксон Карр. Ширли-Энн заметила, что Сид одобрительно кивнул, и вспомнила, что он был одним из трех «Ищеек», читавших «Человека-призрака». Его глаза неотрывно смотрели на Майло, руки мяли на коленях кепку. Никогда раньше она не видела его таким возбужденным. Майло продолжал: — Некоторые из вас критикуют классические детективы, обвиняя их в нереалистичности. Помнится, на прошлом заседании кто-то назвал их «надуманными». — Это была я. Могу сказать то же самое сегодня, — подала голос Джессика. — Не стоит. Так вот, в «Человеке-призраке» Джон Диксон Карр дерзко утверждает, что «невероятно» еще не значит «невозможно». В детективном жанре нет ничего невозможного. Напротив, как раз в этом и заключается соль криминального сюжета — в том числе в тех книгах, которые нравятся вам. Нас всех неудержимо тянет к невероятному. Кто будет это отрицать? Грязные улицы Руперта и женщины-детективы Джессики никогда не увлекут нас так, как преступление, совершенное в причудливых и странных обстоятельствах. А самый лучший и самый чистый образец преступления, бросающего вызов нашим представлениям о вероятном, — это тайна запертой комнаты. У Руперта вырвалось: — Что за чушь! Майло взглянул на него с вызовом: — Вы, конечно, хотите возразить, что в реальной жизни убийств в запертой комнате не бывает. Ничего подобного. Еще до того, как на свет появился «Человек-призрак», в Нью-Йорке в китайской прачечной за запертой дверью был найден убитый работник. Бывали и другие случаи. Впрочем, я не хочу уходить в сторону. Возможно, вас не убедят мои слова, но слова Диксона Карра — другое дело. Он помахал в воздухе «Человеком-призраком», словно проповедник, толкующий библейские изречения, и Ширли-Энн невольно вспомнила замечание Руперта о воскресной школе. — Глава семнадцать называется «Лекция о запертой комнате». Разумеется, дорогие «Ищейки», я предпочел бы прочесть эту главу совсем в другой обстановке, больше подходящей для романов Диксона Карра: в уютной комнате, после дружеского ужина, с теплым светом настольной лампы, с бокалом хорошего вина или чашкой кофе и с густыми хлопьями снега, мелькающими за окном. Но и крипта в старой церкви тоже подойдет. Подготовив своих слушателей должным образом, Майло раскрыл книгу и полистал страницы в поисках нужной главы. Найдя требуемое место, он вдруг остановился и нахмурил брови. — Странно, — пробормотал он. — Не помню, чтобы я использовал его вместо закладки. — Он вынул заложенный между страницами конверт и поднес к глазам. Наступило молчание. Конверт выглядел очень старым — плотная бумага пожелтела от времени, а адрес, написанный выцветшими чернилами, был едва различим. В правом верхнем углу темнела почтовая марка с головой королевы Виктории на черном фоне и мелкой надписью внизу: «Один пенни». Поперек марки стоял штамп «оплачено». А чуть правее и ниже красовался почтовый штемпель: БАТ 2 МАЯ 1840 Глава 12 — Это невозможно, — произнес Майло, густо налившись кровью. Он растерянно смотрел на конверт, лежавший поперек книги. — Невозможно! Сидевшая рядом мисс Чилмарк зажала рот ладонью и отшатнулась от Майло, словно тот был прокаженным. Похоже, ей грозил новый приступ гипервентиляции. Джессика, сидевшая с другой стороны, внимательно рассмотрела конверт, подняла брови и окинула взглядом всех собравшихся. — Что это? — спросила Полли. — Что вы нам принесли, Майло? Руперт привстал с места, чтобы заглянуть за плечо Джессики, и воскликнул: — Вот это да! Какой поворот! — Кто-нибудь, скажите мне, — раздраженно потребовала Полли. — Сдается мне, что это тот самый «Черный пенни», — ответил Руперт. — Майло, дружище, я вас поздравляю. Никогда бы не подумал, что сижу бок о бок с самым разыскиваемым человеком в Бате. — Но я ее не крал, — выпалил Майло. — Я не вор! — Не бойтесь, вы среди друзей, — продолжал Руперт, словно не слыша его слов. — По правде говоря, мы все вами втайне восхищаемся. Какая блестящая работа! Нет, не надо ничего говорить. Просто захлопните книгу, и мы сделаем вид, что ничего не случилось. У Майло тряслись руки. Он резко схватил книгу, и конверт с маркой полетел на пол. — Осторожней! — воскликнула Джессика. — Она стоит целое состояние. — Но я ее не брал, — настаивал Майло. — Я не понимаю, что все это значит. — С нами вы можете быть откровенным, — заверила его Джессика. — Руперт прав. Если вы пообещаете ее вернуть, мы будем на вашей стороне и никому ничего не скажем. Мы умеем хранить секреты. Это честное предложение, правда? — обратилась она к собравшимся. — Да не брал я марку! — завопил Майло. — Я вообще в первый раз вижу этот конверт. Честное слово. — Тогда как он попал в вашу книгу? — спросила Ширли-Энн.