— Но деньги-то твои, приятель. Муж безразлично махнул рукой. Однако Эй Джей решил договорить: — Я старый друг семьи, поэтому могу это сказать. Если бы не Барнаби, никакой выставки бы не было. Несчастные художники остались бы на бобах. Но самое интересное в том, что он вообще не интересуется искусством. Он делает это только потому, что хочет доставить удовольствие Джессике. Разве это не замечательно? Ширли-Энн согласилась. В словах Эй Джея не было ни капли сарказма или иронии. Это сбивало ее с толку. Он и Барнаби действительно казались старыми друзьями, и она упрекнула себя в том, что ошибалась на его счет. Впрочем, ее восхищение Джессикой от этого только увеличилось. Умная и красивая женщина вполне может завоевать сердца двух мужчин, но суметь сохранить между ними дружеские отношения — это уже настоящее искусство. В разговор вмешался журналист, желавший познакомиться с кем-то из художников, и Ширли-Энн воспользовалась поводом, чтобы вежливо откланяться. Она взяла с подноса бокал шампанского и направилась в другой конец комнаты, подальше от компании Руперта. Возможно, ей удастся встретить еще кого-нибудь знакомого, хотя вряд ли это будет кто-то из «Ищеек». Кого тут не хватало? Только Полли и мисс Чилмарк. Между Полли и Джессикой явно пробежала кошка. Что касается мисс Ч., то апоплексическая реакция этой старой девы на Руперта делала ее появление на вечере крайне маловероятным. Через пару минут у Ширли-Энн завязалась забавная беседа с двумя смешливыми девицами, проникшими на выставку без приглашения. Обе ничего не смыслили в искусстве. Все, что им было нужно, — это пара стильных мужчин, которые после вечеринки пригласят их в паб, а еще лучше — в ресторан. Руперт вызывал у них сомнения. Пригласить-то он их пригласит, но что с него взять, кроме зажигательной беседы? К тому же у него не было друга. Разговор мог бы долго продолжаться в том же духе, если бы возле Ширли-Энн вдруг не появилась Джессика. Ее лицо было искажено гневом. — Вы видели это, когда сюда приехали? — спросила она Ширли-Энн. — Видела что? — Ту мерзость на витрине. Пойдемте, я покажу. — Джессика потащила ее к выходу, почти расталкивая по пути гостей. Снаружи, на Нортумберленд-плейс, на тротуаре стояли Барнаби и Эй Джей и разглядывали витрину галереи. — Ну, что скажете? — спросила Джессика? — Какая скотина могла это сделать? Ширли-Энн взглянула на стекло. Очевидно, кто-то поработал здесь баллончиком краски: поперек витрины жирными белыми буквами было выведено: «СИД — ЕЕ РАБОТА». Ширли-Энн не сразу поняла, что это значит. Потом пробормотала: — Какой ужас! — Ее действительно возмутила эта отвратительная выходка, направленная против Джессики. — Что за человек мог написать такую гадость? — Не человек, а крыса, — сквозь зубы процедила Джессика. — Вонючая крыса. Все мои гости видели это, проходя по улице. А я-то, дура, встречала их внутри. Барнаби, меня сейчас стошнит. — Мы это уберем, — пообещал Эй Джей. — Я не заметила надпись, когда входила в дверь, — пробормотала Ширли-Энн. — И гости ничего о ней не говорят. Наверно, она появилась уже после начала вечеринки. — При таком освещении ее не видно изнутри, — успокоил жену Барнаби. — Трудно сказать, когда это написали. Эй Джей потер пальцем одну из букв. — Не трогай, — остановила его Джессика. — Просто хотел проверить, высохла ли краска, — объяснил он. — Не хватало еще, чтобы полиция нашла твои отпечатки пальцев. — А ты хочешь вызвать полицию? — спросил Барнаби. — Думаешь, это разумно? — В каком смысле? — Джесс, дорогая, кто-то подложил тебе свинью, но вряд ли это можно назвать серьезным проступком с точки зрения закона. — Это омерзительно, — возразила Джессика. — Верно, но я сомневаюсь, что ты можешь рассчитывать на компенсацию. Честно говоря, меня не удивит, если полиция больше заинтересуется тем, что тут написано, а не поимкой подлеца. Вместо удовлетворения ты получишь одни неприятности. Советую просто оттереть витрину и забыть об этом. — Предоставьте это мне, — предложил Эй Джей. — Я могу счистить надпись раньше, чем ее заметят остальные. Джессика упрямо мотнула головой: — Я хочу знать, кто это сделал. Его должны были заметить. — Необязательно, — возразил Барнаби. — Баллончиком можно разрисовать окно за несколько секунд. Буквы написаны вкривь и вкось. Видно, что работали наспех. Джессика повернулась к Ширли-Энн: — А вы что думаете? Трудный выбор. — На вашем месте, — ответила Ширли-Энн, немного помолчав, — я бы ее стерла. Если вы вызовете полицию, про вернисаж можно забыть. И назавтра эта история появится в газетах. Джессика вздохнула: — Вы победили. Ладно. Можете стирать. Глава 23 После долгой работы с НКП — Национальным компьютером полиции — Джули нуждалась в человеческом общении. — Не хотите продемонстрировать свои детективные способности, мистер Даймонд? Предлагаю матч — вы против НКП. На кого из «Ищеек» есть полицейское досье? — У меня одна попытка? — Да. — На парня с дурной собакой. Руперта Дарби. Джули пожала плечами и улыбнулась. — Вы могли бы сэкономить мне два часа работы. У него два тюремных срока, шесть и восемнадцать месяцев, оба за мошенничество. Несколько штрафов за пьянство и один — за непристойное поведение. — Когда это было? — Непристойное подведение? — Нет, сроки. — В 1977-м и 1983-м. — Давненько. И что конкретно он сделал? — Не знаю. Компьютер не в курсе таких подробностей. — Зато вам это по плечу, правда, Джули? Вот превосходство человеческого разума над машиной. — Дело тут не в разуме, — возразила его помощница, — а в нудной и кропотливой работе. — Хорошо, тогда добавим в дело немного кропотливости. Прошу вас, наведите справки, Джули, я тоже этим займусь. И заодно разузнайте насчет непристойного поведения, ладно? Это может значить что угодно, от прогулок нагишом по улице до мочеиспускания у входа в супермаркет. Джули не стала возражать. Она промолчала, но у нее появилась надежда, что расследование убийства снова вернулось в повестку дня. У Даймонда тем временем возникла другая мысль. — Довольно странная идея — назвать собаку именем книжного героя, — заметил он. — Мы завели кота — точнее котенка. Стеф притащила его домой. У него еще нет имени. Но Марлоу я бы его точно не назвал. — Да, как-то не подходит, — согласилась Джули. — Это самец? — Ага. — Можно назвать его Шерлок, или Уимзи, или патер Браун. Даймонд поморщился: — Пусть он сам подскажет. Ширли-Энн сидела в кровати с чашкой какао и рассказывала Берту о надписи на витрине. Почему бы нет? Никто не просил ее молчать, хотя это было и так понятно: буквы на окне стерли как раз для того, чтобы скрыть неприятный эпизод. Но Ширли-Энн всегда обо всем рассказывала Берту. Если она промолчит сейчас, ей будет казаться, что она от него что-то утаила. — Ну и кто это сделал? — спросил Берт, зевая. Он уже принял горизонтальное положение: устал за день. Спортивные занятия на работе утомляли его так сильно, что, честно говоря, в постели он выглядел уже не так спортивно. — Разрисовал витрину? Понятия не имею, — ответила Ширли-Энн, чувствуя, как внутри ее еще горит пламя. Даже в выходные футбольное судейство полностью изматывало Берта. — Это мог быть кто угодно. Майло был на вечере, и Руперт тоже, но из этого еще ничего не следует. Возможно, тот человек вообще не пришел на выставку. — Потому что его не пригласили? — Ну, да.