— Кто, например? — Я не видела Полли и мисс Чилмарк. Любая из них могла подойти к окну и быстро распылить краску. — Просто от злости? — Я их плохо знаю, но почему бы нет? Обе дамы с характером. Правда, я не уверена, что кто-то из них стал бы проявлять свой гнев подобным способом. — Речь не обязательно идет об «Ищейках», — заметил Берт. — Ты считаешь? — с сомнением спросила Ширли-Энн. — Может, это был обиженный художник. Парень, чьи картины не взяли на вернисаж. — Да, возможно, — нехотя признала Ширли-Энн. Ей хотелось думать только об «Ищейках». — Кто-то, знавший о «лодочном убийстве», — добавил Берт. — Ведь надпись на витрине намекает на убийство, верно? — Разумеется. — В Бате полно людей, которые слышали об этом или видели по телевизору. Во всех новостях говорили, что жертва накануне вечером была на заседании «Ищеек». Практически любой мог связать Джессику с убийством. — И что? Он со вздохом ответил: — Так какой смысл выяснять, кто это мог быть? Ширли-Энн на время замолчала. Некоторое время она продолжала сидеть в кровати, прихлебывая какао. Потом спросила: — Берт, как по-твоему, это может быть правдой? Берт дернулся. Он уже почти заснул. — Что? — Я спросила: ты не думаешь, что это может оказаться правдой и Сид действительно ее работа? — Кого — Джессики? — Угу. Он пробормотал: — Знаешь, зайка, я жутко устал. — Хотя что я тебя спрашиваю, — добавила она после паузы. — Ты ведь с ней не знаком, откуда тебе знать? Берт не удержался от смешка: — Ты мне без конца о ней рассказывала. Все уши прожужжала про своих друзей. Если хочешь знать мое мнение, я думаю — да, она способна на убийство. — Серьезно? Джессика? — Все, что ей было нужно, — это проследить за тем парнем… как там его звали? — Сид. — Проследить за Сидом после вашего собрания, выбрать удобный момент и огреть его чем-нибудь тяжелым. Любая женщина может это сделать, если сумеет подкрасться незаметно. — Но зачем? Зачем ей это делать? — А зачем вообще его убили? Никто не знает. Я просто говорю, что она могла проломить ему череп не хуже всякого другого. Сколько ей лет? — Около тридцати. — Ну вот. В моей группе женщинам за сорок, и каждая может запросто уложить мужика ударом по черепушке. Я бы не рискнул с ними связываться. — Но ей нравился Сид. Она сама говорила, что несколько раз водила его в «Луну и шесть пенсов». Он даже рассказывал ей о себе и своей работе. Она хвалила его за то, что ему хватило духу вступить в клуб. Он действительно ей нравился. — Это еще не значит, что она невиновна. Ты говоришь, что она была о нем высокого мнения. Думала, что он отличный парень. Представь, в какую она могла прийти ярость, обнаружив, что он совсем не тот, кем она его считала. — Джессика совсем не такая, Берт. Она не из тех, кто легко теряет голову. — Холодная как лед? — По крайней мере, она умеет себя контролировать. — Просчитывает все ходы? — Ну вот, ты опять все переиначиваешь. В спальне воцарилось молчание. Берт начал дышать ровнее, а Ширли-Энн продолжала размышлять, способна ли Джессика на убийство. Она допила свое какао и поставила чашку на столик. Часы показывали начало первого. До чего все скверно! Берт всегда накручивает ее на ночь, а ей надо как следует выспаться на тот случай, если завтра придется снова подменить кого-нибудь в автобусе. Она начала рассуждать вслух: — Предположим, она узнала о нем что-то неприятное — что он вовсе не тот тихий и скромный парень, за которого она его принимала… Скажем, застала его в тот момент, когда Сид пытался проникнуть на яхту Майло, и поняла, что это он украл марку… Тогда она могла на него разозлиться, но я все равно не вижу, что из этого следует. На Джессику это не похоже. Она слишком умна. У нее другие методы. Не могу представить, чтобы Джессика вышла из себя, если только… Она внутренне ахнула и, быстро прижав к себе обе ноги, обхватила руками колени. — Ну да, ну да! Они были в сговоре. Работали вместе. Ты слушаешь, Берт? Джессика и Сид придумали эту блестящую комбинацию, чтобы поразить «Ищеек». Сид работал охранником, верно? Он знал, как обмануть видеокамеры и взломать замки в Музее почты. Он нашел способ проникнуть на яхту Майло. Конечно, вряд ли он решился на это сам. Это Джессика его подбила. Они решили украсть «Черный пенни», когда встречались в «Луне и шести пенсах». Опыт Сида и мозги Джессики — отличная комбинация. Я уверена, что стишки с загадками — ее работа. Потом они вместе придумали, как проникнуть в каюту Майло и подбросить марку в «Человека-призрака», чтобы та нашлась во время встречи. Разумеется, все это было незаконно и опасно, но они вернули марку и не думали, что кто-то сможет их разоблачить. Но потом что-то пошло не так. Сид зачем-то снова отправился на яхту. Быть может, он решил совершить настоящее ограбление, пока Майло был в полиции. Или оставил какую-то важную улику и боялся, что ее найдут. Джессика что-то заподозрила и отправилась за ним. Она была в ярости. Идеальное преступление, которое она спланировала, могло провалиться из-за ошибки Сида. Она ударила его по голове, заперла в каюте и ушла. Да, да, Берт!.. Берт, ты меня слышишь? Она потрясла его за плечо. Берт уже давно заснул и ничего не слышал. Он пробормотал сквозь сон: — Да? — Я думаю, что это она, Берт. Джессика убила Сида. — Ладно, — безразлично ответил Берт. — Но потом кто-то все узнал и попытался сообщить об этом на вернисаже. Интересно кто. — Что «кто»? — Расписал витрину галереи Джессики. — Парень с аэрозольным баллончиком, наверно, — пробормотал Берт, снова проваливаясь в сон. — Хм, спасибо за подсказку, — отозвалась Ширли-Энн. — На его одежде наверняка осталась краска, — добавил Берт. — Когда красишь спреем, невозможно не испачкаться. На этом их разговор закончился. Ширли-Энн продолжала лежать и думать. Что-то смутно шевелилось в ее памяти и не давало ей заснуть. Потом она зажала рот рукой. «А я-то решила, что это перхоть. Но кому могло бы прийти в голову…» Глава 24 За последние двадцать лет Бат обновили так основательно, что теперь сложно найти уголок города, в котором не побывали бы маляры и реставраторы. Приятным исключением является Хэй-Хилл — кратчайший путь между Лэнсдаун-роуд и районом Винъярдс и Парагон. Впрочем, коротким путем он является только для пешеходов, поскольку машины здесь не ездят. Как только вы отходите от букмекерской конторы, расположенной на углу Лэнсдаун-роуд, строгий георгианский стиль исчезает как по волшебству. Между скромными непритязательными домиками, выстроенными в восемнадцатом веке, спускается мощеная улочка. Почти все сооружения здесь разного стиля, высоты и цвета, а их фасады разве что отдаленно напоминают какой-то архитектурный стиль. Подвальные окошки, крышки люков, водостоки и фонарные столбы огорожены самыми причудливыми решетками. Окна в одном доме могут быть не похожи друг на друга, а в некоторых они просто заложены кирпичной кладкой. Там и сям на стенах пестреют крикливые граффити, причем на многих зданиях, намалеванные желтой, розовой и шоколадной краской, точно гигантские пирожные, они выглядят не так уж варварски. Именно сюда Даймонд и Джули Харгривз отправились на следующее утро, чтобы поговорить с Рупертом Дарби. Дом Руперта казался одним из самых старых и обшарпанных в округе, а трещины в его стенах кое-где успели порасти травой. Звонок, видимо, работал, но шум уличного движения заглушал его звук. Никакого ответа не последовало. Даймонд попытался открыть крышку над прорезью для почты, но сразу об этом пожалел. Она была сделана из пластика и тут же отвалилась. Изнутри доносился низкий вибрирующий шум, словно кто-то сверлил дрелью дерево. Не успел Даймонд наклониться, чтобы заглянуть в щель, как дверь содрогнулась от мощного удара, и его лицо оказалось в паре дюймов от оскаленных собачьих зубов. Детектив шагнул назад и взглянул на окно, покрытое толстым слоем пыли. Оно было наглухо задернуто полосатой шторой. После нескольких безуспешных попыток постучать в треснувшее стекло он снова вернулся к двери, потянул ее за ручку и обнаружил, что она открыта. — На вашем месте я бы этого не делала, — предупредила его Джули. Но у Даймонда никогда не было проблем с собаками. Он слегка приоткрыл дверь и просунул внутрь правый кулак. Животное внимательно его обнюхало, ткнулось влажным носом и наконец лизнуло теплым языком. Даймонд сделал проем пошире, и в него тут же высунулась голова пса. В Марлоу текла кровь немецких овчарок, поэтому он не собирался валиться на спину и просить почесать ему живот, зато и рычать, по крайней мере, перестал. — Протяните ему руку, Джули. — Это прозвучало как приказ. Он хотел добавить: «Не бойтесь», — но ему казалось, что она не нуждается в подобном ободрении. У Джули было две собственные собаки, поэтому она знала, как вести себя в таких ситуациях. После небольшой заминки она повторила жест своего начальника. Рука осталась цела. Даймонд осторожно открыл дверь, и Марлоу выскочил на тротуар. Он уже не скалил зубы, но и не выказывал признаков дружелюбия. Обнюхав туфли Джули, пес обошел ее кругом, потрусил на другую сторону дороги и оросил соседский дом. Даймонд воспринял это как добрый знак и переступил порог. Внутри дом казался еще более неухоженным, чем снаружи. В коридоре пахло пивом, старыми носками и собачьей шерстью. Возле стен пылились тюки с одеждой, книги, стопки газет, пустые ящики, посуда и банки из-под пива. В дальнем углу виднелся матрац, и на нем лежало чье-то тело, накрытое армейской шинелью.