— Да. Я не представляю вас на мотоцикле. — У меня есть маленький автомобиль. «Монтего». — Где вы его держите? — В платном гараже на Лэндсдаун-Мьюз. — Цвет? — Синий. Темно-синий. Почему вы спрашиваете? — Регистрация? Мисс Чилмарк назвала номер. Он начинался на букву «F» — машина была старой. — Вы ездили на ней в понедельник после встречи в клубе? — Конечно нет. От меня рукой подать до Св. Михаила. К тому же я была слишком потрясена историей с собакой, чтобы сесть за руль. — Тогда как вы добрались до дома? Пешком? — Да. — И никто не предложил вас подвезти? — Не помню. Если и предложили, я отказалась. Я чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы самой добраться до дома. Даймонда как раз интересовала физическая форма мисс Чилмарк, и во все время разговора он мысленно ее оценивал. Несмотря на возраст, это была крепкая, даже сильная женщина: такая вполне могла пробить голову мужчине каким-нибудь тяжелым предметом. — И, вернувшись домой, вы уже не выходили? — Нет. Зачем? — У вас был кто-нибудь в этот вечер? Посетитель? Взгляд, которым наградила его хозяйка дома, красноречиво говорил о том, что ему лучше не переходить границы. — Как вы смеете? Даймонд улыбнулся. — Поверьте, мисс Чилмарк, я не имел в виду ничего предосудительного. Я просто хотел выяснить, есть ли у вас алиби на то время, когда произошло убийство. — Надеюсь, вы не думаете… — Она была так поражена, что у нее сорвался голос. — Но, как я теперь вижу, его у вас нет, — закончил Даймонд. — Жаль. — Детектив тяжело поднялся с дивана и пересек всю комнату, чтобы получше рассмотреть висевший на стене групповой портрет. Усатый мужчина в сером костюме и широком галстуке стоял, засунув большой палец в часовой кармашек и демонстрируя торчавшую оттуда золотую цепь. Его молодая жена красовалась рядом в роскошном голубом платье. В руках она держала веер из страусовых перьев. На переднем плане разместились три маленьких мальчика: один, в матросском костюмчике, с обожанием смотрел на своего отца. — Ваша семья? Мысли мисс Чилмарк были заняты чем-то другим. Она ответила не сразу. — О, да. Это бабушка и дедушка, с моим отцом и двумя его братьями, Эсмондом и Гербертом. — Выглядят очаровательно. — Дедушка был мэром Бата перед Первой мировой войной. — Неужели? Они жили в этом же доме? — Да. — Наверно, он переходит в семье по наследству? — Даймонд отвернулся от картины и посмотрел на мисс Чилмарк. — Вы сказали, он все еще принадлежит вам? Она пробормотала что-то неразборчивое и кивнула. — Разумеется, в случае каких-либо сомнений мы всегда можем справиться в налоговой службе, — небрежно обронил детектив. Повисло неловкое молчание. После паузы он добавил: — Или спросить у старой дамы наверху. — Нет, нет! — Мисс Чилмарк охватила паника. — Хорошо, хорошо! — Она откашлялась. — Технически говоря, дом мне не принадлежит. Но я прожила в нем всю жизнь и привыкла считать его своей собственностью. Хотя ее приперли к стенке, она изо всех сил старалась сохранить лицо. — Технически говоря? — переспросил Даймонд. — Так вы его продали? — С условием, что буду жить в нем до конца своих дней. — Как давно заключена сделка? Мисс Чилмарк уперла руки в бока и вскинула голову, пытаясь сохранить достоинство. — Не вижу, какое отношение это имеет к полиции. — Имеет, раз вы даете нам ложные показания, — возразил Даймонд. — Нам нужна правда, мисс Чилмарк. Если вы вводите нас в заблуждение, мы должны знать почему. — Просто недоразумение. — Я так не думаю, мэм. Когда вы продали дом? — В январе 1993-го. — Наверно, это было непростое решение. — Обстоятельства меняются, — с философским видом заметила мисс Чилмарк. — Возникли непредвиденные расходы? — Почему я должна что-то объяснять? В наше время одинокой женщине очень трудно жить на собственные средства. Мои сбережения съели инфляция и несколько неудачных капиталовложений, поэтому я трезво взвесила свои возможности и решила продать дом. Все равно мне некому его передать. По крайней мере, теперь я могу спокойно встретить старость. Вскоре после этого разговор закончился. Когда они вышли на улицу, Джули заметила: — Вы здорово прижали ее насчет продажи дома. — Я только начал, — ответил Даймонд. — Через ее руки прошли горы денег. Я сомневаюсь насчет неудачных инвестиций — если, конечно, речь идет не об азартных играх. Надо копать дальше, Джули. Продав дом пару лет назад, она заработала целое состояние. Недвижимость в Парагоне потянет минимум на четыре сотни штук, даже с сомнительным жильцом в подвале. Где теперь эти средства? — Наверное, в банке, — предположила Джули. — Что-то я не вижу, чтобы она их тратила. Подвал нуждается в ремонте. Мебель тоже не мешает обновить — по крайней мере, диван. У нее машина пятилетней давности. Разве она похожа на женщину, у которой в банке сотни тысяч фунтов? — Некоторые люди предпочитают жить экономно. — И драгоценности у нее тоже ненастоящие, как вам показалось? — По-моему, это подделка, — признала его напарница. — Джули, я хочу, чтобы вы кое-что выяснили, — продолжал Даймонд. — Полистайте газеты за 1993 год. Разузнайте, кто из агентов заключил контракт. Найдите его, побеседуйте о том о сем. Постарайтесь узнать цену сделки, в какой банк она положила деньги и фамилию нового владельца. Возможно, это как раз та старая дама наверху. Если у нас будет название банка… Сможете это сделать? — Не нарушив закон о защите данных? — Разве я об этом что-то говорил? — Но вы хотите заглянуть в ее банковский счет, не так ли? — Ну да. — Я сделаю все возможное, если вы скажете мне, что это необходимо. Он обернулся, чтобы посмотреть ей в лицо. — Что значит — если необходимо? Это бунт? Джули покачала головой: — Просто у меня в кармане по-прежнему лежат наручники. Вы попросили меня их захватить, но они не понадобились. — Благодаря вам. — В самом деле?