— Ладно, сдаюсь. Как это произошло? — Они вооружились длинным багром и работали через щель в почтовом ящике. Подтягивали к себе вешали с помощью крюка и вытаскивали платья по одному. Даже владелец магазина признался, что восхищен их наглостью. На плите закипел чайник, и Стефани стала заваривать растворимый кофе, а Даймонд погрузился в размышления о предстоящем дне. Три или четыре часа сплошных отчетов для прокуратуры. Рутина, которую он не мог переложить на других. Потому что все его лучшие сотрудники теперь работали в «Шмеле». Стефани прибавила звук у радио. Даймонд молча закончил свой завтрак. Какой-то балагур на «Радио Бристоль» без умолку трещал о пробках на дорогах. Стеф в начале дня всегда слушала местные каналы. Даймонд не выносил радио по утрам, но если уж ему приходилось что-то слушать, предпочитал менее болтливый «Четвертый». Короткий промежуток времени, когда Питер заканчивал есть и поднимался из-за стола, Стеф считала самым удобным моментом, чтобы поделиться своими планами. На этот раз на языке у нее вертелось одно признание. — Кажется, я тебе не говорила, — начала она, прекрасно зная, что никогда не затрагивала эту тему. — Пару недель назад, когда мы сюда переехали, ты ушел на работу, а я пыталась распаковать одну из наших коробок, как вдруг слышу — за спиной кто-то копошится. Я чуть не подскочила от страха. Это был котенок, совсем крошечный, он играл с куском газеты, в которую мы заворачивали тарелки. Знаешь, как будто он всегда жил в этом доме. — Стеф заметила в глазах мужа опасный огонек и торопливо добавила: — Понятия не имею, откуда он взялся. Само собой, я расспросила соседей. Пит, ты не представляешь, что это за очаровательное существо: сам маленький, а уши и лапы большие, как у взрослого, и три полоски на спине. Я пыталась выяснить, кто здесь жил до нас, но никто ничего не знал. В конце концов, я решила отвезти его в Клавертон. — Приют для бездомных животных? — уточнил Даймонд. — Хорошая идея, Стеф. Она кивнула: — Да, к ним часто обращаются за помощью. По правде говоря, мне не хотелось его там оставлять — он еще совсем малыш. — Тем труднее о нем заботиться. — Наверно. В общем, их сотрудница сказала, что сообщит мне, если кто-то его заберет. — Его забрали? — с надеждой спросил Даймонд. — Э… нет. — И где он теперь? Все еще там? — Я вчера к нему ездила. — В Клавертон? Что там болтают эти идиоты? Стеф с вызовом вскинула голову. На этот раз Питер зашел слишком далеко. Но его последняя фраза относилась вовсе не к приюту. Он встал и подошел к радио. Ведущий продолжал возбужденно тараторить: «… так что если нас сейчас вдруг слушает пара гениев, которые могут в этом разобраться, пусть обратятся к нам. Я назову номер, по которому можно позвонить. Что означает это сообщение? Может, это просто «валентинка»? Или какой-то тайный код? Или зашифрованное послание? Одно скажу вам точно: если какой-то умник попытался втюхать на наш канал коммерческую рекламу, у нас будут серьезные проблемы! Нет, я ставлю на старую добрую шараду. Тут мне говорят, что то же самое сообщение прислали и на другие каналы. И в газеты тоже. Теперь все графство будет ломать головы над этой загадкой. Докажем, что у «Радио Бристоль» самая умная аудитория! Решим ее вместе!» — Ну, так озвучьте ее еще раз, — пробормотал Даймонд. Похоже, его услышали, потому что тут же последовал ответ: «Я прочту вам ее еще раз, а потом мы перейдем к спортивным новостям. Возьмите карандаш и бумагу. Готовы? Итак: Джей-Эм-У-Ти. Я окружен секьюрити. Виктория перечит мне. Но скоро я приду к тебе. Записали? Теперь пораскиньте мозгами. А мы идем дальше. На очереди спортивные новости. Но поверьте, друзья, я не шучу, все по правде: мы получили это сообщение сегодня утром, буквально ни свет ни заря, и без понятия, кто и зачем его послал. Что это еще за Джей-Эм-У-Ти? И какая такая Виктория? Решайте сами». Даймонд взял со стола карандаш и номер «Гардиан», который Стефания приготовила для решения кроссворда, и сделал пометку на полях. Стефания хмыкнула: — Ты всегда говорил, что разгадывать головоломки — пустая трата времени. — Да, если это кроссворд, — ответил он, оторвав клочок газеты и сунув его в карман. Она неуверенно добавила: — Насчет того котенка. Уверена, как только ты его увидишь, сразу влюбишься. Он рассеянно буркнул: — Да, конечно. — Значит, ты не против, если… — Как скажешь, дорогая. Мне пора идти. В полицейском участке он встретил встревоженного Джона Уигфула. Тот сидел в диспетчерской, и его большие черные усы свисали вниз. — Уже слышал? — спросил Уигфул. — Смотря что. — Сообщение про Тернера. Его разослали по всему городу. На радио. В газеты. Нам звонят люди. — Поймал кое-что по радио, пока завтракал. Думаешь, это как-то связано? — Джей-Эм-У-Ти, — ответил Уигфул. — Инициалы Тернера. Плюс галерея Виктории. «Скоро я приду к тебе». По-моему, все ясно. Сомневаюсь, что это какой-то псих. — Скорее, поэт. — Вот именно. — Может, специалист по рекламе, — добавил Даймонд. — Обращение к местным СМИ всегда довольно эффективно. — По-твоему, он пудрит нам мозги? — спросил Уигфул с таким видом, словно Питер и впрямь мог ответить на этот вопрос. — Когда человек собирается украсть картину, он не рассказывает об этом на каждом перекрестке. — Картина на месте? — Слава богу, да. Я только что говорил с Джули Харгривз. Она сейчас в галерее. Мы все время держим связь. Пока все в порядке. — Тогда в чем проблема? — Ни в чем. Просто меня это бесит. Я получаю наводку о возможном ограблении, набираю команду, и вдруг по всему городу расходится этот стишок. Кто-то явно хочет меня «подсидеть». Даймонд подавил улыбку. — Не одолжишь мне на пару часов Джули? Я собираю показания по Солтфордскому делу. Нужно допросить всех клерков в банке. Джули отлично с этим справится. — Извини, — ответил Уигфул. — Она работает со мной. — И потом, если у меня будет время заглянуть в галерею, я могу посмотреть, как там дела с охраной. Знаю, что у тебя все под контролем, но свежий взгляд никогда не помешает. — Ты думаешь? — В глазах Уигфула мелькнула неуверенность. Грубо нарушив правила, Даймонд припарковался на Бридж-стрит прямо под статуей королевы Виктории, которая возвышалась в глубокой нише на фасаде галереи. Для городка в георгианском стиле Бат очень щедро чтил память Виктории, присвоив ее имя мосту, парку, нескольким улицам, пабу и закусочной, — все это не считая галереи. Если учесть, что за все время своего долгого правления королева ни разу не посетила Бат, вряд ли такая щедрость была оправданна. Исключение составил короткий визит в ранней юности, когда она еще не стала королевой. Говорили, что однажды Виктория вышла на балкон отеля и услышала что-то нелицеприятное насчет толщины своих лодыжек. С тех пор она исключила Бат из списка своих визитов. Выйдя из машины, он посмотрел снизу вверх на царственную даму. В голове у него все еще крутилась фраза, услышанная за завтраком: «Виктория перечит мне. Но скоро я приду к тебе». Что она значит на самом деле? То, о чем подумал Уигфул: угрозу ограбить галерею, несмотря на усиленную охрану? Или ее можно интерпретировать иначе? Вполне возможно, что послание относилось не к обладательнице толстых лодыжек, а к какой-нибудь современной Викки, так или иначе связанной с Тернером. Скажем, сотруднице галереи. Или куратору выставки. «Какого черта, — осадил себя Даймонд, — делом занимается Уигфул, а не ты». На углу Бридж-стрит в ожидании последних новостей стоял местный журналист. Даймонд узнал паренька из «Бат кроникл». Слабовато для скандальной головоломки, над которой якобы ломал голову весь город. — Скажите, вам поручили вести это дело, супер? — Какое дело? — Даймонд постучал в дверь, раздраженный тем, что его назвали «супером». Галерея еще не открылась для публики, но служба охраны уже должна была находиться внутри. — О картине Тернера. Ее украли? — Не понимаю, о чем вы. — Бросьте, мистер Даймонд. Я делаю свою работу, как и вы свою. — Насколько мне известно, ничего не украдено.