- Да не будет он никого лечить и оперировать, - Екатерина Владимировна, работающая в этом частном медицинском центре вот уже два года, считала себя многоопытный барышней, поэтому с видимым превосходством наставляла на путь истинный свою молодую и неопытную коллегу, проще говоря разносила слухи: - Посадят его в кабинете, будет бумажки перебирать, печати ставить, на симпозиумы ездить и защищать докторские, которые за него будут писать другие. - А что так можно? – Мария совсем растерялась. Попала в медицину она случайно, не то, чтобы по призванию или сильному желанию. Просто тётка помогла поступить в медколледж, так же как и устроила в частный медицинский центр постовой медсестрой в дневном стационаре. Дальше идти учиться у Марии не было никакого желания, зато была вполне определенная цель удачно выйти замуж. Для этого место работы подходило идеально: и врачи все при хороших зарплатах, и пациенты все сплошь обеспеченные. - Можно, нельзя! – Екатерина Владимировна махнула рукой с коротко остриженными ногтями без колец, но с красивыми явно дорогими часами на левом запястье. – Что позволено Юпитеру, не позволено быку. - Что? – Мария, не знакомая с данной крылатой фразой, наморщила лоб, пытаясь сообразить, причем тут планеты и быки. - Ой, проехали. Уясни две вещи. Первое: следишь за Тихомировым в оба, все докладываешь Тамаре Васильевне. Второе: глаз на него не кладешь, планов не строишь. Он парень видный, красавчик и бабник. Его в центре все знают. Но Маринка первая успела отхватить такой лакомый кусочек, а за ней ещё очередь. Ты, если местом дорожишь, Марине дорогу не переходи. Снесет и не заметит. Мария покивала головой, про себя подумав, что может и стоит потягаться с Маринкой за лакомый-то кусочек. И внешность у Маши не подкачала, и возраст ещё самый смак. Но для начала надо бы посмотреть на того самого-младшего Тихомирова, стоит ли он усилий. А Тихомиров-самый-младший, с детства привыкший к сплетням и слухам, шепоткам за спиной, стоял за дверью в отделение и прислушивался к разговору анестезиолога Катеньки и новенькой постовой медсестрички. Ничего нового для себя Тимофей не услышал. Да, хорош собой; да, не гений и проигрывает на фоне звездных деда и отца. Так он и не стремился их никогда переплюнуть. Медицину выбрал по зову сердца, а не по принуждению. Никому ничего не собирался доказывать или в чем-то кого-то убеждать. Благодаря маменькиным стараниям обладал Тим вполне адекватной самооценкой, даже немного завышенной. Но за плечами 6 лет обучения в военно-медицинской академии, где каждый преподаватель, лаборант, завкафедры и даже дворник Малбек знали и уважали, боготворили деда или отца или обоих сразу. Год интернатуры и три года ординатуры добавили Тиму иммунитет на перешептывания, переглядывания. Единственное, к чему он так и не смог привыкнуть, это к тому, что называли его чаще всего не по имени или имени-отчеству, а по принадлежности к отцу или деду. «Вот внук Тихомирова пошел. Познакомьтесь, это сын Тихомирова». Поначалу это злило, бесило, потом вызывало глухую обиду, пока его куратор, старый мудрый Лазарь Моисеевич Кичиц, переживший карьерные и взлеты и падения, но не отказавшийся от имени и фамилии своих предков, не вправил ему мозги: - Вы, Тимофей Алексеевич, сын своего отца и внук своего деда. Ваши предки не делали недостойных вещей, которых стоит стыдиться, наоборот, вам надобно гордиться такой великой фамилией. А если вас, уважаемый Тимофей Алексеевич, не устраивает та тень, которая падает вам от славы ваших достойных предков, так добудьте свою славу и купайтесь в её лучах. Вот тогда Тим вполне закономерно решил, что затмить деда и отца на их профессиональной ниве он не сможет, а вот стать хорошим врачом – вполне. А для этого нужно не обращать внимания на пересуды и разговоры за спиной, а просто идти к намеченной цели. Правда, иногда Тим все же сбивался с пути… - Здравствуйте, девушки-красавицы, - широко улыбаясь, Тимофей вышел из дверей, прерывая такой занимательный диалог между Машенькой и Катенькой. Девушки покраснели и потупили глазки, испугавшись, что получат сейчас нагоняй за сплетни и разговоры на рабочем месте, но Тим вытащил из кармана белоснежного отглаженного медицинского халата две шоколадки и презентовал медсестре и анестезиологу. «Задобрить и прикормить персонал – первое правило успешного руководителя», - как говорит дед. А он уж точно знает в этом толк. - Угощайтесь, швейцарский шоколад. Полезен для настроения, - сверкая зубами в ослепительной улыбке, Тим развешивал комплименты по ушам благодарных слушательниц. Целью его было заручиться как можно большей поддержкой сотрудниц медцентра, чтобы максимально облегчить себе жизнь и работу. Всё-таки, добиваясь своей славы, Тимофею не так уж и хотелось надрывать спину. Совет наслаждаться жизнью, пока молод, он тоже получил от своего наставника – мудрого еврея. И этим советом Тим пользовался, в отличие от того, который проигнорировал по окончанию обучения лечебному делу, о чем теперь жалел. Но, да, дело сделано. Рефлексировать Тим был не обучен, поэтому, подкорректировав намеченные цели, принялся покорять новые вершины. Однако из подслушанного разговора Тимофей запомнил фразу про то, что оперировать его не пустят, а посадят бумажки подписывать. Это настораживало, потому что такого уговора с отцом не было. А всё-таки дыма без огня не бывает. Поэтому, сделав себе зарубку на память заскочить к родителям в ближайшие дни и переговорить с отцом, он отправился в кабинет к заведующему дневным стационаром обозначить свое появление. Пока свежеиспечённый врач Тимофей Алексеевич шел по коридору медицинского центра, директором которого ему предстоит впоследствии стать, перехватив бразды правления у деда с отцом, он вспоминал историю своей семьи. *** А история медицинской династии Тихомировых началась с Афанасия Тимофеевича, который во время Великой отечественной фельдшером промотал всю страну в составе санитарного поезда. Закончив только медицинские курсы, в возрасте двадцати лет работал сначала в военном госпитале в родном осажденном Ленинграде, а потом уже был прикомандирован к медицинскому эшелону. Афанасий оказался весьма талантливым врачом, за годы войны дослужился до полевого хирурга, многих людей спас, оперируя под взрывы бомб, свист пуль, по ходу поезда и на стоянках и перегонах. А после войны закончил медицинскую академию и много лет оперировал в военном госпитале, продолжая свой нелегкий путь хирурга. Имел медали и ордена, был уважаемым человеком. Еще в 43-м на одной из станций подобрал мальчонку лет пяти из разгромленного поезда с беженцами. После окончания войны выправил пареньку документы на имя Тихомирова Тимофея Афанасьевича 1938 года рождения. Потом женился уже в мирном Ленинграде. И зажил жизнью достойного гражданина. Только детей с женой у них не случилось, вот они всю любовь и вложили в Тишку. Парнем тот оказался славным, умным, порядочным. Пошел по стопам своего приемного отца, выучился на сердечно-сосудистого хирурга, прекрасно делал операции по шунтированию, вел переписку с мировыми медицинскими светилами, внедрял новые заграничные методики, разрабатывал свои собственные. И все это в рамках ведомственного госпиталя для членов КПСС. Такому карьерному росту способствовал и талант Тимофея, и заслуги его отца Афанасия. Помимо «золотых» рук природа одарила Тимофея Афанасьевича ясным умом и предпринимательской жилкой, поэтому после развала Советского союза он не растерялся и выехал в Германию вместе с семьёй на пару лет. А вернулся оттуда с небольшим капиталом и парой инвесторов, которые готовы были организовать и «крышевать» частный медицинский центр, где Тихомиров был ведущим кардиохирургом. Схлынули мятежные 90-е в мутной пене, а Тимофей Афанасьевич продолжал преподавать на кафедре в военно-медицинской академии, проводил операции как в государственной, так и в частной клинике. Был уважаем и как врач, и как человек. Сплотил вокруг себя дружный коллектив отличных врачей, за счёт чего и пользовался его медицинский центр спросом и популярностью, разрастался и ширился с годами. К тому же Тимофей Афанасьевич смог привести в медицину своего единственного сына Алексея Тимофеевича, талантливейшего кардиохирурга, специализирующегося на проведении операций на работающем сердце. И проводил он эти операции так филигранно, что имел минимальный процент летального исхода. Вот так, имея в анамнезе двух таких столпов отечественной кардиохирургии, пытался Тихомиров-самый-младший не стушеваться, не затеряться в тени своих предков, отвоевав себе персональную славу, и вторично опровергнуть распространенное мнение о том, что на детях гениев природа отдыхает. Заведующий дневным стационаром терапевтического отделения – Тарганов Константин Михайлович – был не в восторге от того факта, что ему в отделение навязывают молодого хирурга на полставки. Но спорить с владельцами клиники он не рискнул, а в силу характера явно намеревался отыграться на Тимофее, исподволь и намеками давая понять, какой Тим никудышный специалист. В этом и была суть уговора отца с сыном. Тим на семейном совете отстоял свое право расширить опыт и практические знания за счёт подработки в терапевтическом отделении центра, без ущерба для основной своей профессиональной деятельности в хирургическом отделении. В травмпункт Тимофея не пустили ни дед, ни отец, хотя туда он и не рвался. Алексей Тимофеевич знал, как отнесётся к его сыну заведующий, а может даже и проинструктировал его насчёт линии поведения, чтобы Тим побыстрее сбежал из стационара, плотно осев в хирургии. Тимофей сплоховал после окончания «лечебного дела», выбрав специализацию хирургию. Поддался на уговоры деда, матери, повелся на пренебрежительные ухмылки отца. Ну как же, такой удар по репутации – в династии хирургов иметь обычного участкового терапевта. Хуже мог бы быть только венеролог, по мнению отца. Даже гинеколог вызывал у Алексея Тимофеевича большее уважение, чем специалисты в кож-вен-диспансере. А парень хотел быть именно терапевтом. По его наивному мнению важность этой специализации заключалась в том, чтобы вовремя диагностировать начинающееся заболевание и отправить к узкопрофильным врачам. А ещё лучше предотвратить профилактикой болезнь, чем лечить ее запущенные формы. А все те гриппы, ОРВИ, повышенное давление и прочие повсеместно распространенные заболевания у населения рассматривались Тимом как неизбежная рутина. Поэтому окрылённый тем, что договорился с отцом об удобном графике работы сразу в двух отделениях, он и не подумал уточнить, какую именно работу отвели ему в хирургическом отделении. Отец был умным, хитрым и опытным главврачом да и просто непростым человеком. В какой-то степени разочаровавшись в сыне, он вполне мог готовить для него место номинального оперирующего врача, при этом не пуская его в операционную или контролируя любой его шаг. Постепенно подводя сына к мысли, что в медицине он не врач, а управленец, разбирающийся с бумажками, кадрами и работающий лицом в рекламе для привлечения новых клиентов. Такое отношение отца Тима расстраивало, но его компенсировало слепое обожание мамы и сдержанное, но уважительное принятие деда. Искорка 2, в которой открываются тайны семьи ГЛАВА 2, в которой открываются тайны семьи Смеюсь навзрыд, как у кривых зеркал, Меня, должно быть, ловко разыграли: Крючки носов и до ушей оскал - Как на венецианском карнавале! ( В.Высоцкий. Маски.1971 г.) Отношения в семье Тихомировых были образцово-показательными, без громких скандалов, но с долей сплетен и с кучей вываливающихся то там, то здесь скелетов из шкафа. Познакомились родители Тима не случайно, а с благословения Тимофея Афанасьевича и одобрения его супруги и матери Алексея – Нинель Антоновны. Сама Нинель – женщина крутого нрава и властного склада характера, приехала в тогда ещё Ленинград из-под Пскова, окончила кулинарный техникум и на одной из городских танцевальных площадок познакомилась с молодым, но очень перспективным коренным ленинградцем Тимофеем или как его по молодости называли друзья - Тишкой. Познакомилась и влюбилась без памяти в высокого симпатичного кареглазого брюнета. Он тоже был покорен голубыми огромными глазами и толстой косой пшеничного цвета, перекинутой через покатое плечо на крепкую девичью грудь. На фоне тогдашних модно стриженных вечно худеющих девушек Нинель выделялась фигуристостью и ладностью, чем и западала парням в душу. Тиша не стал исключением. Умом Нинель тоже не была обижена, общие интересы и точки соприкосновения у молодых людей нашлись быстро, не смотря на разницу в образовании и уровне воспитания. В семью девушку приняли без вопросов. Бросились с энтузиазмом помогать молодой семье после рождения Алексея. Обласканные властью отец и сын с семьями жили обеспеченно, в хорошей 6-ти комнатной квартире. Нинель после рождения сына на работу не вышла, но вела быт большой семьи наравне со свекровью и стала верным помощником своему Тишке. Не имея должного образования, но обладая отличными организаторскими способностями, Нинель здорово облегчала труд мужу: быстро могла организовать деловую переписку, договориться насчет семинаров, уладить все вопросы с билетами, подготовить брошюру на печать в типографии, встретить и гостеприимно угостить нужных людей и завести полезные знакомства – это и ещё многое другое несла Нинель на своих покатых плечах во имя служения гению мужа. Тишку своего она обожала слепо, боготворила и прощала ему многочисленные интрижки и увлечения. Которые он, надо отдать ему должное, всё-таки старался не афишировать, и объяснял их необходимостью. Вроде как – способ скинуть напряжение после сложной операции и ничего более. Алексея, своего единственного ребенка, родители любили, но воспитывали в оставшееся от работы и слепого служения время. Он рос любознательным, не проблемным ребёнком, уважал отца, любил мать, но все же чувствовал себя на вторых ролях. Для матери он был на втором месте после отца, для отца – после работы. Поэтому в многочисленных связях с девушками повзрослевший Алексей пытался найти такое же обожание, с которым смотрела мать на отца, чтобы компенсировать этот комплекс недолюбленного ребенка. К тому же учась и работая под крылом отца, он знал о его походах на сторону от матери, видел ее всепрощение и воспринимал это как данность. Что в последующем сослужило для него недобрую службу. Вернувшись из Германии со связями и капиталом, открыв клинику и поставив ее на ноги, Тимофей Афанасьевич решил, что пора женить своего сына и в отделении присмотрел молодую медсестричку – Алину. К тому моменту пыл и страсть по отношению к дамам Тимофея Афанасьевича подугас, и зажили они с Нинель душа в душу, похоронили Афанасия Тимофеевича с супругой и родителей Нинель и принялись мечтать о внуках, чтобы в них реализовать свои любовь и амбиции. Алина приглянулась Лешке своей искренностью и открытостью. Он до этого все время нарывался на стервозных красавиц, требующих к себе повышенного внимания и обожания, хотя сам искал большую и чистую любовь. Алина не была красоткой; миловидная, стройная, сероглазая. «Ничего особенного», - как сказал Лёхе друг. «Но спокойная и покладистая», - подумал про себя Лешка. Маме не составит конкуренцию ни на кухне, ни в кабинете. Будет себе тихонько Лешку любить и детей воспитывать. Так рассуждал Алексей, беря в жены Алину Максимовну на семь лет моложе себя. Она к тому моменту выучилась на медсестру и провалила вступительные экзамены на врача, по счастливой случайности устроилась в частный медицинский центр и готовилась поступать ещё раз в следующем году. В мужа Алина влюбилась, как кошка, в этом повторяя путь свекрови. Поступила не без помощи свёкра в медицинскую академию и на третьем курсе родила сына, которого на семейном совете, проходившем во все той же 6-тикомнатной квартире Тихомировых, решено было назвать Тимофеем. Нинель Антоновна убедила молодую невестку не уходить в академотпуск. Мол, справимся, а ты учись. Уже заканчивая академию перед самым дипломом Алина забеременела повторно. И тогда произошел случай, перевернувший устоявшуюся жизнь семьи Тихомировых. Алина, желая обрадовать мужа первым, в тот солнечный майский день заскочила к нему на работу в клинику и, не найдя на месте, отправилась в государственную больницу, где Алексей несколько дней в неделю проводил плановые операции или приезжал экстренно для внеплановых, но важных операций. Специалистом он был ценным, к нему стремились попасть под нож пациенты чуть ли не со всей России. Алексей же понимал, что не у всех есть деньги на лечение в их с отцом клинике, поэтому оперировал и на бесплатной основе. Не позвонив и не предупредив заранее, Алина приехала в больницу, где сердобольная, а по правде сказать - желчная и склочная, санитарка, желая ей открыть глаза на истинное лицо Алексея, провела молодую женщину быстренько в кабинет. В кабинете Алина застала неприятную картину: ее любимый Лешенька после сложной операции расслаблялся с молоденькой операционной медсестрой. Скидывал напряжение, как говорил его отец. Быстро, походя, не раздеваясь, лишь едва приспустив штаны. Алина от удивления лишилась дара речи, стояла и смотрела, как под аккомпанемент тонкого, повизгивающего женского стона муж ритмично двигается, негромко порыкивая. Отмерев, она тихонько прикрыла дверь и ушла, провожаемая недоуменный взглядом санитарки. Уж та надеялась на громкий скандал, который могла бы закатить жена, узнав о неверности мужа. Но никак она не могла предположить, что эта малахольная просто развернется и уйдет. Алексей, вернувшись домой как ни в чем не бывало, жену дома не застал. И кинулся искать ее только вечером, когда Лина не вернулась к ужину и ни разу не позвонила узнать, как дела у трехлетнего Тимки. Нашлась Алина в больнице, куда поступила по скорой прямо с улицы с маточным кровотечением. Плод не спасли, да и операцию провели так неудачно, что шансов на повторную успешную беременность практически не было. Вышла из больницы Алина совсем другим человеком. Замкнутая и отчужденная, затаившая обиду на мужа. Только в сыне она теперь видела отраду. Защитила диплом, собрала немного своих вещей и сына, уехала к родителям, намереваясь устроиться на работу и подать на развод с мужем-предателем.