– Проблема не в принце, – говорит Одо, сконфуженно переминаясь и шныряя взглядом, дабы убедиться, что никто не слышит. Помимо скульпторов, у входа в замок стоят шестеро стражников, которым было приказано меня дожидаться. – Тогда в чем? – спрашиваю я, в моем голосе слышно раздражение от того, что меня прервали. – В вашей супруге, сир. Мои плечи напрягаются. – Хм, наконец-то получили послание? – Да, но не от нее. Я испепеляю его взглядом, дожидаясь пояснений. Одо наклоняется и опирается рукой о перила, чтобы его слова никто не услышал. Даже у ледяных скульптур в Пятом королевстве есть уши. – Видимо, связь приостановилась не из-за шторма, настигшего Хайбелл. Царица намеренно перестала принимать и отсылать послания в замке. Все почтовые ястребы, которых мы отправили, наконец-то вернулись, но без писем. Я выпрямляюсь и снова поворачиваюсь, задумчиво постукивая пальцем по бедру. – Что задумала Малина? – бормочу себе под нос. Я не сильно удивлен, узнав, что она что-то замышляет после того, как пыталась выступить против моей двойной игры с Фульком, но меня поистине удивляет ее дерзость. Одо продолжает: – Ваши шпионы в Хайбелле утверждают, что царица появилась в городе. Она раздавала людям дары, однако я слышал, что возникла некоторая проблема с недовольными. – Она направилась в город, чтобы раздать милостыню? – с сомнением переспрашиваю я. Малина никогда бы не заинтересовалась жителями Хайбелла, если только это не имело какую-то определенную цель. Когда один из скульпторов поворачивается на звук моего голоса, я встаю и выхожу из беседки. Одо торопится догнать меня, пока я иду по каменной дорожке, не обращая внимания на стражников у двери. – Еще среди дворян Хайбелла ходили некоторые толки, – продолжает Одо, когда мы минуем широкий вход во дворец. Мои шаги приглушает длинная пурпурная дорожка. Через окно в форме десятиконечной звезды, обрамленное деревянными арками на потолке, проникает яркий свет, падающий на стеклянные и каменные стены. – О чем? – спрашиваю я и резко поворачиваю к лестничному пролету, направляясь в свои покои. Пока я остаюсь в гостевом крыле. Для виду, ведь тело Фулька еще не успело остыть, а Нивен жив. Пока. Одо задыхается, пытаясь подстроиться под мой быстрый подъем по лестнице. – Что царица… ну, она носит белые цвета, сир. Я резко останавливаюсь и, круто развернувшись, хмуро смотрю на него. – Что? Одо хватается за перила и, пытаясь отдышаться, выпаливает на одном дыхании: – Ваше Величество, на людях она не носит золото. Ни одно из золотых одеяний. Ни одну из корон, которые вы позолотили, даже ее царские стражники сменили доспехи. Я получил подтверждение из нескольких источников. С досады я скрежещу зубами. Так Малина вздумала, что может испытывать мое терпение? Она отказывается носить на только цвет: золото – это признание моей силы и царской власти. Это не простая смена гардероба. Это заявление. – Мой царь, как велите мне поступить? Мгновение я раздумываю, а потом отвечаю: – Пока ничего не делай. Хочу, чтобы все отчеты поступали сразу ко мне. Утром я приму решение, как с ней поступить. – Слушаюсь, Ваше Величество. Также остается вопрос о ходатайствах на золото. С каждым днем мы получаем их все больше. – Напомни нашим просителям, что королевство еще в трауре. Мне нет нужды красоваться своей силой, когда они только что потеряли своего правителя, – с суровым укором отвечаю я. – Я оплачу любые долги этого королевства. Что касается желающих набить карманы дворян, выдай им пока деньги. – Мой повелитель, они кончились. Я столбенею. – Кончились?! Все, что мы привезли? Одо пытается побороть дрожь, но ему это плохо удается. – Запросов поступало довольно много. Все хотели получить символ вашей силы. Все золотые побрякушки, что мы привезли, тоже почти кончились. Я с такой силой скрежещу зубами, что моя челюсть издает хруст. Время у меня на исходе. Если вскоре я не устрою демонстрацию своей силы, то моя власть может ослабнуть, а этого нельзя допускать. Я поворачиваюсь и снова иду по лестнице, но мой докучливый советник следует за мной до моих личных покоев. С мрачными лицами стражники жмутся к стене и расступаются, когда я вхожу в комнату. – Сир, есть еще одно препятствие, – закрыв за нами дверь, тихо говорит Одо и нервно заламывает руки, покрытые пятнами. У меня вырывается резкий вздох. – А теперь что? – Я должен прочитать отчеты о том, что происходило в Хайбелле с моего отъезда. Я должен урезонить свою холодную жену. А узнав подробности, смогу составить план. После этого проведаю Аурен. Она проспала два дня кряду, явно утомившись от того, что ей пришлось вынести в плену армии Четвертого королевства. Я не оставил ее, а после отправил все, что только могло ее утешить. Самые нежные шелка, самые мягкие подушки. Я засыпал ее книгами и духами, даже нашел для нее совершенно новую арфу. Надеюсь, как только Аурен отдохнет, то снова почувствует себя собой. Мне нужно, чтобы она оправилась, поскольку больше не могу медлить с перестройкой замка и заполнением казны. Моя хлипкая власть над Рэнхолдом зависит от того, насколько быстро я наполню карманы дворян золотом, напомнив им, кто я такой и почему им выгодно положительно относиться к моему присутствию здесь. Я уже поступал так однажды – в Хайбелле, поэтому знаю, как захватывается власть в королевстве. Вначале вы щедро раздаете богатство, очаровываете знать и советников дарами, блестяще проявляете себя перед простолюдинами. А после мало-помалу завинчиваете гайки, держа народ в подчинении и зависимости, чтобы они сражались за благосклонность правителя и могли пожинать ее плоды. Когда я закончу, не будет споров, кого они захотят оставить в качестве правителя. Меня, в чьих силах сделать их королевство ослепительно богатым, или ограниченного сына почившего короля. – Как вы знаете, сразу же по возвращении лекарь осмотрел наложниц по вашему указанию, – сообщает Одо. Я приподнимаю бровь. – И? – Лекарь только что подтвердил это и тут же известил меня. – Советник нервно приглаживает кольцо седых волос на затылке. – Похоже, одна из них ждет ребенка. Я застываю на месте. Все мысли улетучиваются из головы, а от его слов по спине бежит холодок. Секунду спустя я бросаюсь вперед и хватаю его за воротник золотой рубашки. – Что ты несешь? Мутно-голубые глаза Одо округляются, все его тело каменеет, когда я рывком поднимаю его на цыпочки. – О-она заявляет, что ребенок ваш, Ваше Величество, – спешно шепчет он. Бастард… Я резко отпускаю Одо, и он, споткнувшись, хватается за стену. – Шлюха явно врет. Она хочет выудить у меня золото или привлечь внимание. Одо, ей что-то нужно – только и всего. Мои наложницы принимают травы. Они ни разу не подводили. – Да, сир, в прошлом не подводили, но лекарь подтвердил… Я резко взмахиваю рукой в воздухе, отчего он вздрагивает. – Значит, она трахалась с другим. Она была с армией Четвертого королевства, а до них с этими проклятыми снежными пиратами, – напоминаю я. – Выгони ее незамедлительно из моего гарема. Я не потерплю неверную наложницу. Одо проводит дрожащей рукой по измятому переду рубашки и смотрит на то, как я начинаю расхаживать по комнате. – Лекарь тоже не верил в ее заявление, вот почему ему понадобилось времени больше обычного, чтобы меня известить. Он хотел удостовериться, но считает, что наложница примерно на третьем месяце, а это значит, что она понесла еще в Хайбелле. Мысли кружат, кровь в голове стучит как молоток скульптора, скребет по моему черепу долотом, пока он не начинает раскалывается. Мне не по душе такие неожиданности. Моих наложниц охраняли примерно так же, как Аурен. Я с особой строгостью менял стражников. Никто из них не осмелился бы пробраться в гарем и переспать с моими наложницами. На всякий случай беру себе на заметку сменить и стражу. Если лекарь точен насчет сроков, если ребенок действительно от меня… – Кому-то еще об этом известно? – Никому, – заверяет Одо. – Лекарь явился сразу же ко мне, Ваше Величество. Я отрешенно киваю. Одо нервно теребит руки, наблюдая за мной. – Могу я еще чем-нибудь быть полезен? – Пока нет, – говорю я. – Ты свободен. Мужчина быстро откланивается и поспешно сбегает, вне сомнения, радуясь, что может уйти.