Рисса долго и пристально на меня смотрит, а я пытаюсь не кусать губу и не ломать руки. Если она откажет, если выдаст мою тайну тому, кто предложит более высокую цену… – Ладно. Я поднимаю голову и смотрю ей в лицо. – Ладно? – повторяю, не в силах скрыть в голосе удивление. – Уверена? Потому что затея опасная, и нас обеих могут сурово покарать. – Думаешь, я не знаю? – огрызается она. – Я не дура. От надежды сердце стучит громче. – Выходит, мы сбежим вместе? – Видимо, – вздыхает она. Не в силах удержаться, я робко улыбаюсь ей и протягиваю покрытую перчаткой руку для рукопожатия. – Мы на одной стороне. Ты справишься со своей частью, я – со своей, и тогда мы отсюда выберемся. Мы станем свободными, Рисса. С мгновение она мешкает, а потом берет меня за руку и уверенно обхватывает своими пальцами мои. – Не обмани меня, или я заставлю тебя пожалеть, – говорит она мне с суровым выражением лица. Ну, это, конечно, не клятва в дружбе навек, но сойдет. Засунув другую руку в карман, я вытаскиваю золотое яблоко и вижу, как округляются глаза Риссы. – Никакого предательства. Никакого обмана. Она отпускает мою руку, чтобы перехватить фрукт, примеривает его на вес, после чего прячет в кармане платья. – Хорошо, Аурен. Мы на одной стороне. Ей нет нужды добавлять невысказанные слова, и я так понимаю, что после них следует угроза «а иначе». Но, возможно – всего лишь возможно, – мы научимся доверять друг другу, чтобы выбраться отсюда и сделаем это не в одиночку. Очень на это надеюсь. Глава 12 Аурен Выходя из крыла для наложниц, я обдумываю, как вернуться в свои покои незамеченной, но не успеваю принять решение, потому как по коридору несется встревоженный Скофилд. Я застываю и оглядываюсь по сторонам, но это глупо, поскольку прятаться тут негде, да и все равно он уже меня увидел. – Миледи, как вы тут очутились? Я повсюду вас ищу! – бросившись ко мне, восклицает он. – Откуда ты узнал, что я не в комнате? Он останавливается передо мной, его каштановые волосы растрепаны. – Я предчувствовал, что вы ослушались приказа царя, – говорит он, теребя золотые пряжки на форме. – А еще я стучал в дверь, но вы не ответили. – Я могла спать, – защищаясь, отвечаю я. – Если честно, Скофилд, делать поспешные выводы – несколько грубо. Он хмурит брови. – Но вы же на самом деле не спали. – Ну, теперь ты об этом знаешь. – Я оглядываю пустой коридор. – Кто-то еще знает, что я здесь? Скофилд качает головой и чешет бакенбарды. – Насколько мне известно, нет. Я попросил занять мой пост, пока я вас ищу просто на всякий случай. Остальные думают, что вы просто меня игнорируете. – Вот видишь? Это более разумное предположение. В следующий раз лучше прислушайся к остальным. Он многозначительно смотрит на меня. – Но они ошиблись. Я лишь пожимаю в ответ плечами, словно это к делу не относится. – Итак, ты нашел меня, так что можешь проводить в мою комнату, если тебе станет спокойнее. Веди. – Я машу рукой в сторону коридора. – Чем скорее ты приведешь меня обратно, тем меньше шансов, что царь Мидас узнает, что я улизнула, пока ты стоял на дозоре. Он наверняка не будет тобой доволен. Я чувствую себя немного виноватой, увидев, как от лица Скофилда отливает кровь, когда до него доходят мои слова, но я не против нечестной игры. Как жаль, что Мидас уже ждет меня в комнате, когда мы со Скофилдом туда возвращаемся. Когда я открываю дверь и вижу его, у меня все стынет внутри. Скофилд издает сдавленный звук, а Лоу в коридоре отводит глаза. Я замираю на пороге, и Мидас переводит на меня непроницаемый взгляд. – Закрой дверь, – приказывает он. Сглотнув ком в горле, я вхожу в комнату и закрываю за собой дверь, после чего поворачиваюсь к Мидасу. Одетый с иголочки, он стоит со скрещенными руками в парадных брюках и длинной рубашке, застегнутой от ключиц до бедер, с искусной вышивкой по всей тунике. Я на мгновение задаюсь вопросом, на кого он сегодня хотел произвести впечатление, но потом меня отвлекают его сжатые челюсти и резкий взгляд. Я сжимаю перед собой руки, чтобы они не дрожали. У меня есть сила. И я. Эти тихие думы помогают набраться смелости перед вспышкой гнева, которая, без сомнений, вот-вот на меня обрушится. Мидас пригвождает меня к месту карими глазами, как пара иголок, цепляющая к двери. – Где ты была? Я вздергиваю подбородок. – Я предупреждала, что не буду сидеть взаперти. Его прорывает сквозь это заполнившее комнату молчание. – Я сделал это ради твоей безопасности! – Мидас делает шаг ко мне, взмахнув рукой в воздухе так, словно хочет поставить мою взбунтовавшуюся натуру на колени. – Я выпустил тебя из клетки, – говорит он, словно я должна испытывать благодарность за такую щедрость. – Нет, это я себя выпустила. Увидев выражение моего лица, Мидас останавливается, и на миг я понимаю, что он вспомнил, как накинулись мои ленты на железную дверь, сорвав ее с петель, и бросили в него. Как он рухнул на пол под их весом. – Я говорил о своем нежелании, чтобы ты покидала эту комнату. – Мидас тянет за тунику и глубоко вздыхает, словно его непреклонность раз и навсегда решила этот вопрос. Но нет. – А я говорила, что не стану сидеть взаперти. Я обещала ходить в сопровождении стражников и соблюдать осторожность. Отныне я не зверушка, которую ты можешь держать в клетке. Взгляд Мидаса мрачнеет. – Тебе запрещено бродить по замку при свете дня, и точка. Угли моего гнева начинают теплиться, загораются и пылают. – Никакая это не точка! Он проводит по мне беглым оценивающим взглядом, заметив мои сжатые кулаки и сцепленные руки. – Ты стала другой после возвращения.