Ленты стягиваются вокруг бедер, шелковые тесемки заостряются, словно хотят отбросить его руку. Меня бросает в дрожь от отвращения, когда он продолжает меня поглаживать, и я изо всех сил держу лицо и стараюсь не отдернуть руку. – Аурен, поприветствуй королеву Кайлу Иоану из Третьего королевства. Я приседаю в реверансе. – Ваше Величество, – шепчу я. – Надеюсь, ваше путешествие в Пятое королевстве было не слишком утомительным. Уголки ее пухлых губ приподнимаются в улыбке. – Не настолько утомительно, каким было ваше путешествие, судя по слухам, – отвечает она. – Плен у снежных пиратов, потом у армии Четвертого королевства, целое странствие из Пустоши в Пятое королевство. – Она прищелкивает языком. – Удивительно, как вы добрались сюда целой и невредимой. – Мне повезло, что вмешалось войско Четвертого королевства. Мидас напрягается и опускает руку, но молчит, не оспаривая мои слова. Мы оба знаем, что это правда. Если бы я осталась у Красных бандитов, то, скорее всего, сегодня уже была бы мертва. Если бы не вмешательство армии Четвертого королевства, я по-прежнему была бы девушкой, горюющей по своему поработителю. – Ну разве она не Золотая куколка? Мое внимание переключается на сидящего справа от королевы мужчины, и я тут же подмечаю семейное сходство. – Мой брат и самый доверенный советник – Ману, – представляет его королева. У мужчины густые черные волосы, туго стянутые на затылке, и под мундиром у него желтый жилет, а на вырез ниспадает пучок шелковой ткани. Одной рукой он держит кубок, а другую закинул на спинку стула сидящего рядом мужчины. Ману бросает на меня взгляд, который я могу назвать лишь одним словом – восхищенный. – Кеон, ну разве она не куколка? – наклонившись к спутнику, спрашивает он. Кеон пробегает по мне темно-карими глазами, его лысая голова мерцает под люстрами и подчеркивает свисающие спереди ожерелья. – Она выше, чем я думал, – отвечает невысокий мужчина. Ману кивает. – А взгляни на эти волосы. – Он наклоняется, и рюши на воротнике распахиваются, оголяя смуглую грудь. – Куколка, ты могла бы продать их за бочки монет. – Э-э-э… спасибо? Королева бросает взгляд на брата. – Брат, не смущай фаворитку царя Мидаса. Это дурной тон. На красивом лице Ману появляется ослепительная улыбка. – Но вести себя дурно намного веселее, дорогая сестра. Она смотрит на него с каменным выражением лица, но невозможно не заметить нежность в ее глазах. – О, несут ужин. Заявление Мидаса привлекает всеобщее внимание к дюжине слуг, появляющихся из дверного проема в задней части зала и несущих блюда с едой. – Аурен. Я смотрю на Мидаса, указывающего на пустой стул справа от себя, и с удивлением приподнимаю брови. Он никогда не заставлял меня сидеть рядом с ним во время торжеств, не говоря уж о столе, полном королевских особ. Я осторожно сажусь, хотя держусь настороже и быстро думаю. Потому что это не милость. Мидас не выказывает мне свою благосклонность. Я просто пока не понимаю, во что он играет. Слуги начинают расставлять блюда с едой, аромат сиропов и сахара сразу же наполняет воздух, а я молча подгоняю заходящее солнце, чтобы поесть и, что более важно, выпить. Взяв кубок, нахожу его пустым. Это никуда не годится. – Прошу прощения, можно мне немного вина? – спрашиваю я ближайшую ко мне служанку. Девушка склоняет голову и, поставив блюдо, тут же отходит. За столом вспыхивают разговоры, но все они скучные и относятся к политике. Еще не наступила ночь, и поесть я не могу. Ну… могу, но как только еда коснется моих губ, мне придется жевать металлическую стряпню. Поэтому вместо этого я делаю вид, будто очень занята. Заглушаю разговор, шумно накладывая себе еду с ближайшего ко мне блюда. К сожалению, выглядит оно не очень аппетитно, но придется смириться. Зажав ложку рукой в перчатке, я помешиваю загустевшие подсахаренные овсяные хлопья. Мне и правда нужно немного вина, чтобы запить эту гадость. – Итак, куколка, слышал, ты побывала в плену у этого жеребца, командира из Четвертого королевства. Опешив, я поднимаю взгляд на Ману поверх двух лазурно-голубых сосулек, торчащих по центру стеклянного стола, и вижу на его лице проказливое выражение. Краем глаза кошусь на Мидаса, но он о чем-то болтает с Нивеном. – Да, побывала. – А вот и поспела история для званого ужина. – Он смотрит на меня горящим взглядом, изогнув одну бровь. – Я был бы не прочь оказаться у него в плену. Эти твердые шипы и могучие… мышцы. Я чуть не давлюсь своим же языком, чувствуя, как вспыхивают от румянца щеки. Кеон протягивает руку и хватает кусок мяса прямо с тарелки Ману, а потом запихивает его в рот и бросает на спутника сердитый взгляд. Ману лишь смеется и чмокает того в щеку. – Не прикидывайся, что не бросил бы меня сию же секунды ради этого сильного и высокого мужчины. Кеон наставляет на него вилку. – Бросишь меня – и, клянусь богами, – пожалеешь. – О-о, – вкрадчиво произносит Ману. – Как горячо. Кеон фыркает. Губы приподнимаются в улыбке, их добродушное подшучивание делает этот ужин не таким ужасным. – И давно вы женаты? – Три месяца, – оживленно выпаливает Ману. – Вообще-то три года, – закатив глаза, поправляет Кеон и снова тащит еду с тарелки своего супруга. – О, верно, – говорит Ману и закидывает в рот виноград. – Время летит быстро, когда скачешь на… – В каретах… – быстро вмешивается Кеон, пихнув его локтем и бросив украдкой взгляд на нахмурившихся советников. Ману улыбается, потирая руку, куда ударил его супруг, а я уже поняла, что эти двое – мои новые любимчики. – А вы играете в пьяные игры? – оживившись, спрашиваю я. Ману щелкает пальцами и показывает на меня. – Видишь? Я знал, что ты мне понравишься. Я всегда замечаю весельчаков. Улыбаясь, я пытаюсь найти эту пропавшую служанку, но ни ее, ни вина по-прежнему нигде не видно. Рот наполняется слюной от запахов еды. Как только солнце зайдет, я до отвала наемся и сразу же осушу кубок с вином. – Я сообщил слугам, что сегодня вечером ты не пьешь вино. От слов Мидаса я вздрагиваю и резко поворачиваю к нему голову. – Почему? Он невозмутимо смотрит на меня, и в его взгляде мелькает то, чего я прежде не замечала. – Потому что я так сказал. Свернувшийся в моей груди зверь зевает и потягивается, но никто не знает, пробудится ли он. Мидас сегодня на взводе – то ли из-за делегации из Третьего королевства, то ли из-за чего-то иного. А потом меня озаряет. Он знает. Разумеется, Скофилд и остальные донесли ему, что Рип отнес меня в комнату. Внутри все сжимается от вспыхнувшего беспокойства. Он что-нибудь сделает с Дигби из-за этого? Или… предпочтет наказать меня? Я чувствую, как все на меня смотрят, как настороженно за нами наблюдают, и гнев смывает волна смущения. И все же я не отрываю взгляда от Мидаса, сосредотачиваюсь на осуждающем блеске в его глазах. – Не хочу, чтобы ты напилась, Драгоценная, – говорит он с язвительной вежливостью, и щеки у меня вспыхивают от намека, что я какая-то пьянчужка, которая не вписывается в приличное общество. – А воду мне пить позволено, Ваше Величество? – Мой тон омерзительно приторный, чересчур елейный, чтобы казаться искренним, и я понимаю, что перешла границу. Он с силой опускает под столом руку на мое бедро, и я напрягаюсь, когда Мидас стискивает большим и указательным пальцем кожу. И хотя он делает это поверх юбки, мне все равно больно – ткань никоим образом не препятствует острой боли. Мидас сжимает все сильнее и сильнее, но я держу лицо. Не позволяю себе ни дернуться, ни даже моргнуть. Он может содрать с меня кожу живьем, а я все равно буду сидеть смирно, потому что не доставлю ему удовольствия своим увяданием, как маргаритка.