– Что ж. Хорошая новость в том, что, хотя смена власти прошла довольно кроваво, бунт в Джибанти был на удивление хорошо организован. Простолюдины захватили управление королевством и выбрали вождей среди своих, чтобы распределить земли и выполнить требования людей. Если вы с Дайо признаете их новое правительство, то, полагаю, уже через несколько месяцев Джибанти продолжит торговать с другими королевствами. – А плохая новость? – Дворяне Джибанти – сообщники бывших полководцев – бежали в Олуон и требуют поддержки от короны. Я удивленно распахнула глаза: – С чего это вдруг они ждут от нас помощи после того, как Имперская Гвардия защитила простолюдинов? Я думала, благородные будут в ярости. – Нет… об этом благородные не в курсе. – Вздохнув, Санджит отпустил меня, проведя мокрой ладонью по своим волосам. – По крайней мере, пока что. Мы были одеты в гражданское. Я хотел убедиться, что нас не узнают, раз уж технически мы нарушили имперский закон. Он был прав. Помазанники не должны вмешиваться во внутренние конфликты королевств – это входило в обязанности вассальных правителей. Имперский Совет правил на более масштабном уровне: регулировал мир и торговлю между королевствами и проводил заседания суда по наиболее важным вопросам. Я подняла брови. С каких пор Санджит занимался скрытными миссиями от имени простолюдинов? – Нужно многое объяснить, – пробормотал он. – Похоже на то. – Я улыбнулась, заинтригованная. – Это долгая история. И я в ней – не герой. Может, когда ты достаточно восстановишься… – Мои уши уже восстановились. Поколебавшись, он кивнул. Выглядел он задумчивым и мрачным. – Когда я покинул Ан-Илайобу после нашей ссоры, то какое-то время бродил по Дирме. Как ты знаешь, найти алагбато не так-то просто. Я платил шаманам-шарлатанам, разбивал лагерь в дикой местности, ожидая появления духов… Монотонность утомляла, но мне это нравилось. Днем я вел поиски, ночью пил. Видел тебя во сне, если мне везло. Я планировал жить так до тех пор, пока ты не вернешься из Подземного мира. А если бы ты никогда не вернулась, что ж… алагбато никуда не денутся, думал я. Как и вино. Он натянуто улыбнулся, словно презирая самого себя за такие мысли. – Я велел себе довольствоваться этим. В конце концов, именно это я советовал сделать тебе. У меня был дом, в который я мог вернуться, и семья – Дайо, наш Совет. Все, кого я люблю, были в безопасности и ни в чем не нуждались. За исключением тебя, разумеется. И… – Напрягшись, он снова нервно провел рукой по волосам. – Я задумался о своем брате. Я не связывался с Сендилом много лет. Признаться, я попросту боялся. Но теперь я отыскал его. Я ждал, что найду его в каком-нибудь роскошном особняке во Враипуре, где он бы силой прокладывал себе дорогу на верхушку дирмийского светского общества. В конце концов, его Дар позволяет чувствовать чужие душевные слабости, и у него имелось достаточно денег: Имперская казна заботится о родственниках Помазанников. Но когда я нашел его… Он сжал челюсти. Я подняла мокрую руку к его лицу, и перед мысленным взором стали разворачиваться его воспоминания. Глава 29 Долговязый юноша сидит в грязи, прислонившись к стене здания, похожего на бордель. Он напевает что-то себе под нос, время от времени прикладываясь к кожаной фляге: даже на расстоянии я чувствую запах алкоголя. У него такая же медная кожа, как у меня, такой же подбородок и выступающие уши. Несмотря на распутный вид, он гладко выбрит. Если бы я не был в ужасе от увиденного, то непременно рассмеялся бы: мой брат никогда не мог отрастить настоящую бороду. – Двенадцать королевств, братец! – произносит Сендил невнятно, не вставая. Насмешливо оглядывает меня с ног до головы. – Ни за что бы не узнал в тебе бывшего чемпиона Враипура. Смотри-ка, одет так богато! И даже без пятен крови. Или их за тебя смывают слуги? – Рад тебя видеть, Сендил. – Я проигнорировал его слова, заранее зная, что это будет непростой разговор. – Я… сожалею, что не заступился за тебя, когда мы были детьми. Но теперь, надеюсь, мы сможем… Я замолкаю, глядя на его одежду – измятая солдатская туника, украшенная двумя застежками в виде кобр. Вина растворяется. На смену ей приходит недоверие, комом встающее в горле. Я едва могу выговорить: – Ты все еще с наемниками. И он пожимает плечами. Мой бедный, гениальный, идиотский младший брат пожимает плечами. – Чем еще я могу заниматься? – Да чем угодно! – хриплю я. – Великий Ам, Сендил! Корона оплачивала твои расходы больше двух лет. И ты Одаренный. Ты видишь слабости в чужой душе, можешь заставить человека почувствовать что угодно. Ты мог бы стать оратором. Или… жрецом, актером, не знаю. Суть в том, что все это время ты мог жить для чего-то большего. Ты мог бы помогать людям… – Как ты. – Да, – отвечаю я. – А вместо этого ты зарабатываешь на жизнь убийством людей. – Как ты. Воздух выбило у меня из легких. Я открываю рот. Закрываю его. – Имперская Гвардия не убивает людей в мирное время, – оправдываюсь я наконец. – Но тебя этому учили. – Сендил усмехается. Тут же морщится, трет виски. Делает глоток из фляги. – Слушай, Джити, не знаю, зачем ты пришел. Если ты надеялся меня спасти, то… мне не нужно спасение. Я завел друзей в своей когорте. Как и ты в Олуоне, с твоими волшебными друзьями в башне из слоновой кости. Так что не переживай обо мне. Пока из столицы текут денежки… – Он поднял флягу. – Мы квиты. – Сендил, эти наемники тебе не друзья. Они заставляли тебя делать ужасные вещи. Они… сломали тебя… – И что с того?! Сендил неуклюже встает на ноги. – Мир сломан! Мы-то с тобой знаем это, как никто другой, Джити. А знаешь, кто пытался помогать людям? Кто пытался изменить мир? Ама. Только каким-то чудом мне удается сдержаться и не ударить его. Вместо этого мы смотрим друг на друга, словно в кривое зеркало. Неясно, правда, кто из нас настоящий, а кто – искаженное отражение. Сендил опустошает флягу. Его руки, покрытые мозолями от оружия, трясутся. Затем он, пошатываясь, направляется обратно ко входу в бордель. Не оборачиваясь, он медлит у порога всего на мгновение, чтобы сказать: – Не живи для чего-то большего, брат. Просто защити то, что у тебя уже есть. И на этот раз… – он в последний раз встречается со мной взглядом, – не упусти это. * * * – Я хотел разозлиться на него, – сказал Санджит, когда наши сознания разделились, и я снова стала собой. Солнце скрылось за горизонтом. Источники погрузились в темноту: светились только омбитсу, мерцающие над водой, и мои тутсу, плетущие свои сиреневые кружева в вечернем небе. – Я хотел его возненавидеть. Доказать, что он ошибался. Но я не мог. Сендил был прав: мы с ним одинаковы. Оба бесцельно бродили по жизни, обоим недоставало решимости. Мы были одинаково довольны своим статусом-кво. Единственное различие в том, что моя одежда более дорогая и люди отдают честь, когда я прохожу мимо. Он нахмурился, рассеянно глядя, как омбитсу порхают вокруг водопада, оставляя в воздухе радужные следы. – На какое-то время я отвлек себя новой миссией – найти другой вход в Подземный мир. И я нашел его. Это недалеко от Разлома Оруку, но я ничего не мог с ним сделать – только поставить стражу наблюдать и предупредить тебя, что оджиджи охотятся на благородных. После этого я мог бы вернуться домой. Но это казалось неправильным. Вернуться и снова душить тебя своим контролем, пока ты сражаешься за справедливость. Так что я решил найти себе собственное благородное дело: поймать Крокодила. Я втянула воздух сквозь зубы. Санджит заметил это: его глаза потемнели от странной эмоции, которую я не могла определить. – Видимо, ты уже знаешь секрет Зури. Я не догадывался, что он Крокодил, до того самого дня в Джибанти. Но я долгое время был одержим идеей найти этого народного мстителя. Посылал шпионов, чтобы отследить его перемещения. Посещал места его демонстраций, говорил с простолюдинами. И через какое-то время… это сложно объяснить, Тар. Но чем больше я видел, – дети, освобожденные с лесопилок и рудников, надежда в глазах крестьян… Внутри меня словно что-то пробудилось. Я ощутил жажду, которой боялся всю жизнь. Я знал, как опасно желать перемен, особенно перемен в системе, которую невозможно контролировать в одиночку. Но я ничего не мог поделать. Впервые в жизни я почувствовал внутри кипящую энергию. Я поражался апатии других, сожалел о том, как много времени я потратил зря. Тогда я и послал тебе копье. Наконец мне начало казаться, что я хоть немного тебя понимаю. И я хотел извиниться, – он закусил губу, – но я не мог вернуться. Еще нет. Мои шпионы донесли о революции, планируемой в Джибанти в день твоего Собрания. Я думал предупредить тебя в письме, но его могли перехватить, а я не хотел рисковать. Я знал, что должен отправиться туда лично. Не для того, чтобы защитить тебя – тебе это уже давно не нужно. Но чтобы помочь этим крестьянам, насколько возможно. Так что я переоделся в гражданское и спрятал кольцо-печатку. Некоторые из моих воинов вызвались пойти со мной. И, похоже, мы пришли как раз вовремя. Он помедлил, вглядевшись в мое лицо. Я сглотнула, не в силах скрыть свое горе, и он кивнул. – Мы не смогли найти его тело. Похоже, его забрали крестьяне, и никто его больше не видел. Не могу даже представить, каково это – потерять названого брата. То есть могу, Дайо ведь чуть не умер однажды, но… – Он покачал головой, стараясь сохранить свой голос ровным. – Я слышал, ваша связь с Зури была особенной. Из того, что я знаю про Крокодила, у вас, похоже, было много общего. – Он был словно моим более храбрым близнецом, – ответила я после долгого молчания, слабо улыбнувшись. – Он использовал меня, и я это ненавидела. Но еще больше я ненавидела тот факт, что я его понимала. Его гнев. Его боль. Его одиночество. Зури был героем гораздо больше, чем я когда-либо буду. – Я закусила губу. – Я никогда не встречала никого похожего. И, скорее всего, никогда уже не встречу. Санджит отвел взгляд, стараясь не выдать своих эмоций. – Я рад, что он был с тобой рядом в такое время. – Он помедлил. – Что у тебя был кто-то, кто стоял с тобой плечом к плечу, а не просто ушел с пути. Я сократила дистанцию между нами, прислонившись к его лбу своим. – Джит. – Я был невыносим, – сказал он мягко. – И… – Нахмурившись, он сглотнул. Следующие слова он произнес торопливо: – Я не могу соревноваться с мертвецом. Зури понимал тебя. Он не бросил тебя одну и не пытался тебя ограничивать… – Джит. – Дай мне закончить. Он улыбнулся: в карих глазах читались решимость и смирение одновременно. – Знаю: я – не он, – прошептал Санджит, накрыв мою щеку теплой, влажной ладонью. – С моей стороны недостойно даже надеяться. Но если есть хоть малейший шанс… Если… Когда ты закончишь скорбеть, то, может, однажды мы… Я прижала палец к его губам. Он удивленно моргнул, и я положила его руки себе на талию. Затем обняла его за плечи и обхватила ногами за пояс, чтобы он держал меня в воде. – Джит… я не была влюблена в Зури.