Он задышал чаще. – Нет? Я покачала головой. – Ох. Он выглядел таким потрясенным, что я рассмеялась. Поцеловала его в нос, в каждую кустистую бровь по очереди и улыбнулась, когда эти брови хмуро сдвинулись к переносице. – Я думал… – пробормотал он. – То есть вы проводили вместе так много времени. И ты называешь его героем. – Потому что так и есть. – Я печально улыбнулась. – Но с легендой не подержишься за руки, Джит. Я скривилась. Зури был прав: Луч не требовал любить своего носителя. Только идею о нем. И я всегда была для Зури лишь идеей: я подозревала, что и Леди, при всей своей влюбленности в нее, он видел лишь как полезный инструмент в своих фантазиях о революции, словно острый нож или сверкающий меч. И когда она утратила полезность, он просто сменил ее на более молодую, более решительную копию. – Зури нужна была не девушка, – сказала я, – а императрица. Вздохнув, я крепче обняла его ногами. – Только ты пытался любить обеих. Сомнение ушло из его взгляда. На место ему пришло тепло; наши бедра тесно прижимались друг к другу. Поцелуи были сперва осторожными и застенчивыми, словно извинения за прошлые ссоры. Потом мой язык осмелел. Кожа Санджита на вкус отдавала солью горячих источников. Я притянула его еще ближе, вдруг осознав, что ткань, закрывающая мою грудь, промокла так, что стала почти прозрачной. Санджит издал невнятный звук и прильнул губами чуть ниже моих ключиц, отодвинув маску обабирин. Я застонала: перед глазами вспыхивали звезды. Ниже шеи все было скрыто под водой. Но я чувствовала и хотела каждый дюйм его тела. Голова закружилась. От горячего пара мне было слегка нехорошо, особенно если учесть, что я неделю питалась только супом и водой. Часть меня знала также, что если мы продолжим еще немного, то все мои опасения о рисках и наследниках быстро превратятся в белый шум, и неважно, насколько эти опасения обоснованны. Я впилась пальцами в спину Санджита и позволила его рту исследовать мое тело еще несколько блаженных мгновений. А затем отстранилась. – Нам стоит… – я пыталась отдышаться, – нам пора возвращаться. Он неохотно кивнул: глаза его голодно блестели. Возле нефритового алтаря лежала стопка льняной ткани. Мы выбрались из бассейна и завернулись в душистые полотенца. Но не успели мы покинуть поляну, как мои тутсу вдруг спикировали вниз. – Какого… Я попыталась заслонить Санджита собой, но он, похоже, совсем не боялся. – А, забыл тебе рассказать, – произнес он. – Когда ты потеряла сознание, мы получили… сообщение от старого друга. Это она посоветовала принести тебя в храм. Лишившись дара речи, я смотрела, как тутсу гудели и кружились, спускаясь все ниже. Их облако становилось все плотнее. Наконец светящийся рой принял форму сгорбленной старой женщины. Теперь перед нами словно стояло существо, целиком созданное из крошечных искорок. – Ну, Вураола? – потребовало оно. – Понравилось купание? – Старая Монгве! – пискнула я, с открытым ртом уставившись на жрицу. – Но… как? Ты… как ты… – Я не слышу и не вижу тебя. Говорить через спрайтов и так достаточно утомительно, не говоря уже о том, чтобы попытаться еще и передавать ответы. – Отшельница фыркнула, перебивая меня. – Так что, надеюсь, это ты, дитя, а не какой-то другой высокородный болван. Я велела духам найти вураолу, но они иногда бывают глуповаты, особенно во время брачного сезона. Я попыталась снова: – Как… – …Или если они чувствуют, что земля в смертельной опасности, что, должна признаться, за последнюю сотню лет стало случаться как-то очень уж часто. В общем, я полагаю, ты хочешь знать, каким образом я смогла появиться перед тобой. Ну, а я и не появилась! Я у себя дома в Суоне, вдыхаю свежий отвар из листьев кусо-кусо. Отвар позволяет моей душе на время покинуть свой мешок с костями, что довольно полезно для всяких мелких поручений, когда на улице непогода. Монгве помедлила, глядя на то место, где, как она полагала, я стою. – Спрайты говорили о тебе, – сказала она тихо. – «Монгве, Вураоле совсем худо!» У меня ушла целая вечность, чтобы разобраться в том, что они там ноют. Тени, которые возвращаются больше одного раза? Дети, похожие на ожившие трупы? Но когда я поняла, что это оджиджи… Она сделала резкий вдох. – Я знаю их старые трюки. Тебе угрожала серьезная опасность, дитя, и эта опасность еще не полностью миновала. Хотя, вероятно, сейчас ты чувствуешь себя лучше. Хорошая ванна может вылечить очень много самых разных хворей, и нет ванны лучше, чем в горячих источниках Ияджа. – Она хмыкнула, но тут же посерьезнела. – Храм дал тебе немного времени. Однако когда ты покинешь его, призраки, преследующие тебя, вернутся. Оджиджи будут делать все возможное, чтобы запутать тебя, но помни: не путай вину с ответственностью. Вина заставляет сконцентрироваться на себе самом и ведет лишь к разрушительной одержимости. А ответственность приносит баланс. Позволяет думать об общем благе. Абику захотят оставить тебя себе, когда ты войдешь в Подземный мир. Не знаю уж почему. Но позволь мне кое-что прояснить. Она наклонилась ближе, ее строгие глаза оказались всего в нескольких дюймах от моего лица. – Вураола, ни при каких обстоятельствах ты не должна входить в Подземный мир, пока не будешь совершенно уверена, что вернешься живой! Я открыла рот, чтобы возразить. Монгве, похоже, ощутила это. – Никаких возражений! – отрезала она. – Да, знаю, если ты нарушишь свою клятву, данную абику, это будет означать катастрофу – сверхъестественную ужасную войну. Но даже эта перспектива бледнеет в сравнении с тем, чего абику смогут достигнуть, если ты останешься в их когтях. Я нахмурилась в замешательстве. Каким образом сверхъестественная война может быть лучше, чем моя смерть в Подземном мире? Ее морщинистое лицо исказилось. Спрайты начали гаснуть и разлетаться, так что Монгве заговорила быстрее: – Эффект кусо-кусо проходит. Злые духи работают против меня, так что я еще не скоро навещу тебя снова. Еще один совет: в Подземном мире абику не могут до тебя дотронуться, навредить тебе или убить тебя без твоего согласия. Это законы Сказителя, отделяющие жизнь от смерти, и этим законам подчиняются даже абику. Духи умерших людей – исключение, но они редко покидают Шествие Эгунгуна. А, точно! Вот еще что: ни при каких обстоятельствах, неважно, как сильно тебе этого захочется, не смей доверять… И тут Монгве исчезла, не договорив. Спрайты разлетелись и поднялись в воздух гудящим облаком. – Кому? – крикнула я им вслед. – Не доверять кому? Но Монгве молчала, превратившись в далекие фиолетовые огоньки в небе. Глава 30 – Ты целовалась с ним?! – изумленно воскликнула Кира. Ветер развевал ее волосы. – Целовалась с королем Джибанти?! Я рассмеялась и бросила в нее инжир. Мы сидели, свесив ноги с края крыши Детского Дворца. Фрукт не попал в Киру, отскочил от балюстрады и скатился куда-то вниз, во двор. – Из всего, что я тебе рассказала, ты запомнила только это? Кира, там была целая битва! И революция в Джибанти! – Знаю! Но… Зури? – взвизгнула она, наморщив нос. Я скучала по этому ее выражению лица, но она тут же виновато понурилась: – Прости. Мне не стоит смеяться. Раз уж он теперь… ну, ты знаешь. – Нет, все в порядке. – Я улыбнулась ей. – Можешь дразнить меня, раз я дразнила тебя насчет Ву Ина. Кстати, ты наконец простила его, и вы признались, что без ума друг от друга? Круглое лицо Киры вспыхнуло. Заходящее солнце окрашивало Ан-Илайобу в розово-золотой. Ветер разносил по столице оранжевые лепестки цветов. Хотелось притвориться, что мы снова маленькие девочки, заплетающие друг другу косы и обменивающиеся секретами перед сном. Я пригласила Киру сюда в честь старых добрых времен и чтобы отвязаться от Ву Ина, который ходил за Кирой по пятам, как угрюмый влюбленный пес. Ву Ин и Кира только что вернулись в Олуон: их мирная кампания в Сонгланде прошла относительно успешно. С благословения Минь Цзя они привезли в Олуон целую баржу сонгландских торговцев и послов, которые с нетерпением ждали шанса поработать в столице Аритсара. – С принцем Сонгланда нас связывают исключительно политические отношения, – сказала Кира строго. – Мы работаем вместе, да, но приоритеты наших королевств важнее и… – Ты зовешь его во сне, – ответила я невозмутимо. – Тебе снится, как вы летаете с ним вокруг луны и отправляетесь на пикники на вершинах гор, где, по какой-то причине, ни на одном из вас нет одежды… – Великий Ам, держись подальше от моей головы по ночам! – фыркнула Кира. Я лишь усмехнулась. – Это непросто, учитывая, как громко ты спишь. Какое-то время она молчала. – Мы говорили с ним об этом, – призналась она. – Как-то в Сонгланде мы практически во всем друг другу признались. Что я ему нравлюсь, а он нравится мне. Мне даже неважно, что он – не член Совета. Но… – Она сглотнула. – Он на восемь лет старше, Тар. Я думала, мне все равно. Но он успел побывать в стольких местах. Делал вещи, которые не делала я. И неважно, как часто он мне снится… – Она притянула колени к груди, отчего ее жреческий кафтан слегка сморщился. – Я не хочу заглядывать в рот человеку, в которого влюблена. Предпочту быть с ним на равных. Я пожала плечами. – Тогда брось его. Я всегда считала, что он тебя не заслуживает. Что за принц такой берет с собой повсюду свою кошку? Кира улыбнулась. Затем сказала серьезно: – Через год, или два, или три – может быть, я позволю Ву Ину отнести меня к луне. Но сейчас? – Она спокойно посмотрела на горизонт. Сумерки затеняли ее мечтательное лицо. – Я и сама способна отрастить крылья. Верховные Жрицы должны решать конфликты между религиозными течениями Аритсара. Обычно они работают из столицы. Но что, если я буду путешествовать вместо этого по другим храмам? В Аритсаре так много мест, которые я еще не видела. Так много людей, которым нужен целитель. Я надулась: – Ты только приехала и уже опять собираешься меня бросить! – Уж кто бы говорил, – отозвалась она и тут же виновато вздохнула. – Прости, – пробормотала она. – Просто… иногда я устаю притворяться, что этого не происходит. – Знаю. Все в порядке. Я взглянула на узоры, покрывающие мои руки и ноги: они слегка светились, когда я слышала шепот краем уха. Покинув храм Ияджа месяц назад, я последовала совету Монгве и старалась игнорировать преследующих меня оджиджи. Мои головные боли оставались в пределах терпимого, хотя полупрозрачные дети все еще появлялись во дворце, жаля меня своими словами. «Недостойна. Недостойна. Заплати за наши жизни. Заплатизаплатизаплати…»