Марко весело смотрит на меня, когда я стону. Я только и делал, что лгал перед ней, вокруг нее, вместе с ней. Все, что мы делали вместе, было шоу для кого-то другого. Ну, все, кроме наших частных разговоров и вчерашнего дня. Там были только мы. За исключением того, что ты скрываешь свою истинную личность, и это все еще ложь. Я: Мне жаль. Хлоя Преступница: Извините. Этот номер больше не обслуживается. Поймите намек, как это сделала я, и забудьте о моем существовании. Я: Но что, если я не хочу? Я стою у озера с Марко еще десять минут, ожидая ответа, который не получу. Очевидно, что я облажался. Точка. Неважно, чем я руководствовался в первую очередь. Самое худшее во всем этом — знать, что она никогда не примет меня. Если она так отреагировала на маленькую ложь, я не могу представить, что она почувствует, когда я скажу ей, что на самом деле я знаменит. Или был. Мой список недостатков продолжает расти, в то время как исправимые части меня самого превращаются в не что иное, как в далекие воспоминания. Глава 12 Хлоя — Вот козел, — Брук говорит поверх звуковых сигналов оживленного утра в Нью-Йорке. На нее не похоже звонить мне во время утренней прогулки, но я развлекала ее, поскольку Маттео уже покинул магазин. — Расскажи мне все. Я не могу поверить, что он мог солгать о том, что ребенок болен. Кто вообще так делает? — я провожу шваброй по полу кофейни. — Кто-то, кто привык лгать, чтобы добиться своего? Я сморщила нос. — Уф. Мне следовало бы догадаться. — И что ты собираешься делать? — Ну, я надеюсь, что мы больше никогда не встретимся. — Кстати, о столкновениях… Я втянула воздух. — Что случилось? — Я столкнулась с твоей мамой. — Нет. Когда? — Да. Сегодня утром она снова заходила к нам в квартиру. Я не видела ее, когда выбегала за дверь, и в итоге пролила кофе на свою любимую блузку, когда наши тела столкнулись. Я поморщилась, мысленно отметив, что мне нужно оплатить счет Брук за химчистку. — Ты шутишь. Брук вздыхает. — К сожалению, нет. Пока я стояла там, пропитанная обжигающе горячим кофе, она имела наглость спросить меня, была ли ты там. Я сказала ей, что ты в Европе. — Ты что?! — Блять. Я знала, что это не то, что нужно было говорить, — она застонала. — Прости. Я виновата. Но если честно, я плохо соображала. Весь мой кофе попал на рубашку, а не в рот. Я вздыхаю. — Тебе не нужно извиняться передо мной. Она не твоя проблема. — Но я все равно чувствую себя виноватой. Я ненавижу ставить Брук в такое положение. Она не должна выступать в качестве буфера между моей матерью и мной, особенно когда меня нет рядом. — Не надо. Пожалуйста. Это ведь она была не права. Что она сказала, когда ты сообщила ей, что меня нет в стране? — Она спросила, работаешь ли ты стюардессой, потому что только так ты можешь позволить себе путешествовать. — Вот сука. — Согласна. Я сказала ей, чтобы она отвалила и пожелала хорошего дня. Я прислонилась к стойке, убирая с лица распущенные волосы. — Может, мне позвонить ей и сказать, чтобы она больше не приходила к нам? Я не хочу, чтобы она беспокоила тебя, пока меня нет дома. — Нет. Не обращай на нее внимания. Если я чему-то и научилась у своих жутких бывших парней, так это тому, что повышенное внимание только подкрепляет их поведение. — Правда? — Да. Я проверяла это снова и снова. Сначала они расстраиваются, потому что ты не даешь им то, чего они хотят, но в конце концов они сдаются и находят кого-нибудь другого для домогательств. — И это работает? — В конце концов. Она же не может получить от тебя деньги, если тебя здесь нет. — Ты права. Она смеется. — Как обычно. — Спасибо, что справляешься с ней и терпишь меня. Как я могу загладить свою вину перед тобой? — Найди мне мужа. Все, что я прошу, это кого-нибудь с большим… — Брук! — Сердцем! Большим сердцем. Я хихикаю, забрасывая все тревоги по поводу моей матери в дальний ящик. Она не может беспокоить меня, когда я нахожусь за тысячи миль. И в конце концов, это я даю людям разрешение причинять мне боль. В конце концов, я выступаю против нее и оставляю эту часть своей жизни позади. * * * Звонок мобильного телефона заставил меня проснуться. Я застонала, приподнялась и вытащила телефон из держателя. — Алло? — Хлоя. Слава Богу, ты ответила. Мне нужна твоя помощь. Пожалуйста, — голос Сантьяго звучит как полурычание. Я не потрудилась ответить ни на одно его сообщение после вчерашнего инцидента на озере. Вместо этого я проигнорировала его извинения, как будто их и не было. Дать ему шанс с самого начала было ошибкой. Я должна была догадаться, как легко он лгал всем остальным в своей жизни. Если кто-то может лгать своей собственной сестре, он может лгать кому угодно. Не хочу признавать, но мне нравилось притворяться перед Майей и Ноа. Это было весело, и я почувствовала себя частью семьи на целых тридцать секунд. Но, в конце концов, ложь — это неправильно, и я избегаю ее любой ценой. Ну, ложь — это не то, чем я обычно занимаюсь с кем-либо, кроме Маттео. Но эта ситуация оправдана. Я не могу ворваться в замок и признаться, кто я такая, без того, чтобы он меня узнал. Марко плачет на другом конце линии, вырывая меня из моих мыслей. — Черт, — простонал Сантьяго. — Что происходит? Марко в порядке? — я сбрасываю с себя одеяло и встаю. — Мне нужна твоя помощь, потому что на этот раз Марко действительно болен. Клянусь, я не вру. Его рвет, я не знаю, что делать, и мне очень нужна твоя помощь. Он плачет по маме, а она сейчас на другом конце мира, так что ты — лучшее, что я могу сейчас придумать.